— Мистер Спенсер, — спросила Аманда, — почему вы купили себе эту мельницу? Мне кажется немного странным, что молодой неженатый мужчина решил похоронить себя в деревне.

— А почему вы решили, что я похоронил себя здесь? Я не люблю город, хотя и вынужден был там работать. Я мог бы задать вам тот же самый вопрос.

— Мне не трудно вам ответить — я влюбилась. Влюбилась с первого взгляда — мне кажется, я вам об этом уже говорила. Я влюбилась в мельницу и пруд, и мне почему-то кажется, что это маленькое сказочное царство.

Выражение враждебной настороженности на его лице сменилось восторженным выражением, и лицо его снова сделалось молодым.

— Мне в свое время тоже так показалось, — сказал Стивен, и в голосе его послышалась радость. — Крошечное сказочное царство, притаившееся так близко от цивилизации! Красота его ненавязчива, но, увидев ее один раз, уже не представляешь, как мог безо всего этого жить. Когда я впервые появился здесь, у меня были грандиозные планы. Я хотел расчистить берега пруда, разбить на них лужайки и сделать пристани; хотел восстановить старую водяную мельницу, чтобы она вновь заработала, но все это, конечно, были пустые мечты. Кое-что мне все-таки удалось расчистить, но для восстановления мельницы потребовалось бы целое состояние, впрочем, теперь мне кажется, что лучше оставить все как есть и не трогать эти обшарпанные развалюхи.

Пока он говорил, Аманда изучала его, ибо только сейчас ей впервые представилась возможность хорошенько его рассмотреть. Наверное, он моложе, чем Аманда предполагала, но вполне вероятно, что он гораздо старше, поскольку солнце высветило в его коричневых волосах неожиданные седые нити. Морщинки, тянувшиеся от крыльев носа к уголкам рта, могли быть следами времени, но с таким же успехом они могли быть и линиями, изначально присущими его худому лицу с выступающими скулами. Глаза Стивена под довольно густыми бровями были — она это прекрасно видела — ясными и светло-карими и на удивление молодыми, и Аманда неожиданно поймала себя на том, что против своей воли сравнивает это лицо с красивым ухоженным лицом Чарльза, с его русыми волосами и с выражением процветающего благополучия, которое не покидало его лицо.

— А в чем заключается ваша работа? — спросила она, ни на минуту не сомневаясь, что он создает проекты небывалых сооружений, полных очарования и поэзии, которые подсказывает ему его безудержная фантазия, но его ответ поразил ее своей прозаичностью:

— Я проектирую системы водостока.

— Водостока!

— Да, а иногда общественные туалеты, если городскому совету какого-нибудь города придет в голову такая идея. Но чаще всего я занимаюсь системами водостока. Ах да, иногда я создаю проекты автобусных остановок и помещений для мусора. Я вижу, что вам это кажется ужасным, мисс Пейдж, но согласитесь, нельзя же всем сооружать соборы?

— Конечно нет, но…

— Общественные туалеты и автобусные остановки звучат уж больно прозаично, правда? Но кому-то надо создавать и их, а я ведь просто-напросто винтик в механизме нашего министерства. А вы, наверное, очень романтичны?

— Вовсе нет, — ответила Аманда с таким жаром, с каким обычно люди ее возраста отвечают тем, кто осмеливается заподозрить их в романтизме, и увидела, как удивленно поднялись брови Стивена.

— А как же тогда ваши рассказы о том, что вы с первого взгляда влюбились в мельницу? И как же вы собираетесь писать?

— Сейчас я пишу детектив, в котором нет места для романтических отношений, — холодно ответила Аманда. Но, произнеся это, она поняла, что ее слова прозвучали в устах столь молодой и неопытной девушки достаточно претенциозно, и добавила со всей серьезностью: — Нет-нет, вы ошибаетесь.

— Чтобы добиться успеха в любом виде искусства, нужно уметь видеть и понимать все грани изображаемого предмета. Романтизм заключается не только в любви и в отношениях мужчины и женщины, вы понимаете.

На мгновение Аманду охватила неожиданная застенчивость, в то же время она была благодарна Стивену за то, что он, в отличие от Чарльза, принимал ее всерьез. Она рассматривала это как комплимент с его стороны. Аманда повернулась к нему, горя желанием продолжить разговор, но в эту же самую минуту он резко поднялся и, стряхнув крошки с тарелки на опавшие листья, небрежно засунул ее во внутренний карман своего пиджака.

— Ну, я должен идти — у меня много дел, — сказал Стивен своим обычным бесцеремонным тоном, но, осознав, что ведет себя грубо, добавил: — Не хотите ли выпить кофе? Правда, у меня есть только этот быстрорастворимый порошок, из которого получается бурда, но вода в чайнике кипит или кипела, если там еще что-нибудь осталось.

Он с такой неохотой пригласил Аманду в дом, что ее отказ прозвучал резче, чем она хотела. Однако по его виду она поняла, что он только рад этому. Попрощавшись с ней таким тоном, каким обычно прощаются с назойливым торговцем, мистер Спенсер направился к своему дому, ни разу даже не обернувшись.

Аманда въехала в свои комнаты в последний день октября, несмотря на то что мистер Баджен, угрюмый мастер строителей, предупредил ее, что отделка ее комнат не совсем закончена. Чарльз посоветовал ей было подождать еще недельку-другую, поскольку рабочие никогда не заканчивают работу в срок, но ей так осточертело ждать, что она не стала его слушать.

— Я думаю, им осталось доделать самую малость, — сказала она легкомысленно, — они будут работать быстрее под моим недреманным оком.

— Мое бедное дитя, тебе никогда не приходилось иметь дело с ремонтом, — грустно сказал Чарльз, — ты и понятия не имеешь, как это все нервирует и как раздражает присутствие рабочих в доме.

— Ты имеешь в виду их вечные чаепития?

— Чаепития, как ты изволила выразиться, будут мешать тебе меньше всего. Почему бы тебе не подождать еще, раз ты уже столько ждала?

— Именно потому, что я столько ждала, я не могу больше откладывать свой переезд. Ах, Чарльз, ты и представить себе не можешь, как это все ново для меня и как это возбуждает! Несмотря на все неудобства, я так рада, что у меня будет свой дом, впрочем, тебе меня не понять, ведь у тебя совсем другие радости, а вот мистер Спенсер, я думаю, смог бы.

— Сомневаюсь, — сухо сказал Чарльз. — Этот молодой человек показался мне совершенно неотесанным, и я думаю, что его не очень-то трогают девчоночьи игры в свой собственный дом.

— Но для меня это вовсе не каприз, который скоро пройдет, — начала Аманда возмущенно, прекрасно понимая, что он в душе убежден в обратном, а его уверенность в том, что ей очень скоро надоест новизна, лишала его привычной снисходительности и выдержки.

«Я не должна, — подумала она, — ссориться с Чарльзом в одиннадцатом часу ночи». И улыбнулась ему умиротворяюще. В конце концов, убедившись, что ее не переубедишь, Чарльз проявил много терпения, но все-таки он был порядочным занудой, демонстрируя свое молчаливое неодобрение. Конечно, случись что, он тут же скажет: «Помнишь, я тебя предупреждал?»

— Дорогой Чарльз, — проворковала Аманда, придавая своему голосу кротость, — ты как-нибудь приедешь меня навестить, хорошо?

— Разумеется. Когда ты устанешь от кастрюль и уборки, позвони мне, я приеду за тобой и отвезу куда-нибудь пообедать, — ответил Чарльз.

— Ничего подобного. Ты пообедаешь со мной, а я уж постараюсь тебя удивить. Я ведь хорошо готовлю! Ты знаешь это?

— Не знаю, — ответил он, — но я начинаю думать, что ты меня уже ничем не сможешь удивить, Аманда. А не собираешься ли угощать собственной стряпней своего несговорчивого домовладельца?

— Разумеется, нет, — резко ответила Аманда. — Мистер Спенсер — большой мастер делать омлеты, впрочем, как и все мужчины, как мне кажется.

В последний вечер пребывания Аманды в захудалой гостинице, к которой она так привыкла, Чарльз угостил ее великолепным ужином в ресторане, который считал самой ценной своей находкой. Ужин удался на славу — Аманда оценила и еду и вино. Она слушала Чарльза с неослабным вниманием и всячески старалась выразить ему свою признательность. Вместо нелепого хвоста на ее голове красовалась замысловатая прическа из завитушек и локонов, которая чрезвычайно понравилась Чарльзу. Он сказал ей — и глаза его при этом необычно блестели, — что она может быть неотразимой, если немного постарается, и она с притворной застенчивостью осведомилась, есть ли у нее надежда стать когда-нибудь такой же элегантной, как Майра. На мгновение он нахмурился, не будучи уверенным, стоит ли ему сравнивать Аманду с женщиной, которая когда-нибудь, может быть, станет его женой, но потом разразился целым потоком высказываний, совсем не типичных для него.