— Вика! Викочка!

Вика уже хотела было откликнуться, но Шур Шурыч приложил палец к губам: «Ш-ш-ш!» — и она не отозвалась.

— Надо же, когда тебя нет — беспокоится, когда есть — огорчает, — шёпотом сказал Шур Шурыч.

— Вика! — снова крикнула мама и уже собиралась было идти дальше искать дочку, но тут на площадь выбежал Викин папа. Артур Иванович не сразу заметил маму и тоже закричал:

— Вика!

— А вот и родитель твой, — тихо сказал Шур Шурыч. — Ишь ты. Тоже беспокоится. Любят они тебя, а неприятности доставляют. Как это понимать? Нет, нужно, Вика, их перевоспитывать, это я тебе точно говорю.

— Доченька! — дрожащим от волнения голосом ещё раз позвал Вику папа.

— Её здесь нет, — ответила мама.

— Ах, это ты… тоже ищешь?

— Ищу, — ответила мама.

— Я думаю, ничего страшного не случилось.

— Я тоже так думаю, — сказала мама, а потом через некоторое время добавила: — Всё-таки было бы неплохо, если бы ты уделял ей побольше внимания.

— Ты же знаешь, у меня сейчас много работы. Директор в отпуске, заместитель болен. Вот ты в самом деле могла бы…

— Ничего я не могла бы, — прервала мама папу, — тем более сейчас… Конец месяца, а у нас план по экскурсиям не выполнен.

— Это, конечно, проблема — «план по экскурсиям», — иронически заметил папа.

— Просто у нас с тобой разные проблемы, — печальным голосом сказала мама.

— К сожалению, ты права. У меня — одни проблемы, у тебя — другие, — вздохнул папа. — Вики здесь нет, — сказал он и медленно стал уходить с площади.

Мама смотрела вслед папе, а потом повернулась и тоже пошла. Они пошли в разные стороны.

Шур Шурыч обернулся, посмотрел на Вику и вдруг увидел у неё на глазах слёзы.

— Вот это зря, — сказал он.

— Что зря? — спросила Вика и шмыгнула носом.

— Вот это, — сказал Шур Шурыч и протянул Вике свой огромный носовой платок. — Плакать нечего. Причин нет. Я, Вика, всё понял. Твои родители просто больны.

— Больны? — не поверила Вика.

— А выглядят вполне здоровыми, — удивилась ворона Розалинда. — Надо же.

— Больны, — утвердительно мотнул головой Шур Шурыч. — У них очень редкая и опасная болезнь, и я хочу с вами посоветоваться, что делать.

— Опасная? — с дрожью в голосе переспросила Вика.

— Очень, — повторил Шур Шурыч. — Они сами об этом сказали. Проблемы — вот какая у них болезнь.

— Проблемы? — переглянулись Вика и ворона.

— Первый раз слышу о такой болезни, — неуверенно сказала Розалинда. — По-моему…

— По-моему, по-твоему. Скажи мне, когда у людей руки, ноги болят — это как называется? — спросил Шур Шурыч и сам же и ответил: — По науке это ревматизм называется — мудрёное слово. А народ об этом просто говорит — ломота. Так вот, — продолжал дальше рассуждать Шур Шурыч, — я думаю, что «проблемы» — название научное, а в народе это как-то иначе называется. Но дело, конечно, не в названии: самое главное узнать, как эту болезнь лечить.

— Да, — согласно закивала головой ворона.

— Тут, я думаю, просто доктором не обойдёшься. Тут фельдшер или, в крайнем случае, профессор нужен, — добавил Шур Шурыч.

— Бедные мои родители! — расстроилась Вика.

— Волноваться пока рано, — заметил Шур Шурыч.

— Медицина сейчас на высоте, — попыталась успокоить Вику ворона, — я думаю, против этих проблем наверняка антибиотики изобретены!

— Ещё как изобретены! — воскликнул Шур Шурыч. — Сделают им укольчик, куда положено, — и всё, здоровы твои родители. Но сейчас, — обратился Шур Шурыч к девочке, — ты домой иди. Им волноваться нельзя. Будь с ними повнимательнее.

— Конечно, буду, — закивала Вика головой. — Мне бы только чтобы они здоровы были и не ссорились, а уж я такая внимательная буду…

— Вот и хорошо, — сказали Розалинда и Шур Шурыч.

Они помогли девочке спуститься с дерева и проводили её почти до самого дома.

Вика ушла.

Шур Шурыч почесал затылок, достал из кармана часы на цепочке и огорчённо вздохнул:

— В поликлинику пора.

Розалинда молча кивнула.

— А я там никогда не был. Ни разу в жизни, — признался бывший домовой.

— Вы, кажется, боитесь? — спросила ворона.

— Я?! — расправил плечи Шур Шурыч.

Хотя, если честно, то, конечно же, бывшему домовому было немного не по себе. Ведь он в самом деле прежде в поликлинике не был. И что это такое, толком не знал. Болел он редко, а если и болел, то лечился домашними средствами. Пил чай с липовым цветом или калиной.

Да, в поликлинику идти ему не хотелось, но иного выхода не было. Не пошлешь же туда Розалинду.

«Нет, придется самому идти», — решил Шур Шурыч и, приказав вороне ждать его на дереве, отправился в путь к загадочному медицинскому учреждению.

В поликлинике Шур Шурыч сначала растерялся. Коридоров много. Дверей много. За каждой дверью сидят люди в белых халатах, а кто из них фельдшер или профессор — неизвестно.

«Эх, была не была!» — решил Шур Шурыч и вошёл в дверь, на которой красовался номер двадцать восемь.

В небольшом кабинете за небольшим столом сидел большой, крупный человек, с большущими длинными усами. Человек был одет в белый халат и белую шапочку. На стоящей в углу комнаты вешалке висели синий пиджак и серая кепка.

Кепка эта показалась Шур Шурычу знакомой, а всмотревшись в лицо усатого хозяина кабинета, Шур Шурыч вспомнил. Да, это был экскурсант. Тот самый, который задавал Ксении Петровне заковыристые вопросы. На Шур Шурыча Усач (так его назвал про себя Шур Шурыч) даже не взглянул, а только сказал:

— Садитесь, дорогой.

Шур Шурыч сел на небольшой стул.

Наконец Усач поднял глаза и спросил:

— А теперь, дорогой, скажите, на что жалуетесь?

Шур Шурыч покашлял в кулак, собрался с мыслями и быстро сказал слова, которые заучил напамять, когда шёл в поликлинику.

— Настроение у меня плохое. Со всеми ссорюсь… то мне не так и это — тоже. Проблемы замучили.

— Дальше не надо, — поднял вверх широкую, тёмную ладонь Усач, — всё понятно. Очень распространённая у вас болезнь.

Шур Шурыч часто-часто закивал головой: «Да, мол, распространённая», — и про себя подумал, что Усач скорее всего фельдшер.

— Посмотрите на меня, дорогой, — Усач-фельдшер встал, расстегнул халат и выпятил грудь так, чтобы видны были мышцы. — Видите, какой я сильный и здоровый. А почему? По утрам обливаюсь холодной водой — раз; бегаю трусцой — два. И ни-ка-ких проблем, дорогой, ни-и-каких… Будь здоров, — сказал Усач Шур Шурычу, проводил его до дверей и на прощание ещё раз крикнул: — Обливаться, бегать трусцой — и никаких проблем!

Ворону Шур Шурыч увидел возле выхода. Она сидела на скамейке и выглядывала своего приятеля. Она беспокоилась за Шур Шурыча. Как там ему, бедному, в поликлинике?

В другое время Шур Шурыч наверняка накинулся бы на Розалинду с упрёками: «Я, мол, тебя где просил ждать», — но сейчас он и не собирался ругать ворону. У него было прекрасное настроение. У него давно не было такого хорошего настроения. Поэтому уже издалека он начал громко сообщать вороне подробности своего визита.

— Всё в порядке! Фельдшер попался — во! — поднял, Шур Шурыч вверх большой палец. — Вежливый и грамотный. Я и заикнуться не успел. А он сразу — проблемы, говорит, очень распространённая болезнь…

— Чему же вы радуетесь?! Кракой кошмар! Бедные родители! — в ужасе подняла ворона вверх крылья.

— Ну чего ты, Розалинда, кричишь?! Ух ты и паникёрша! Фельдшер мне от проблем верное средство сказал. Так что сегодня, Розалинда, отдыхать будем, а завтра с утра сразу начнём родителей лечить. Вмиг здоровыми станут, увидишь.

Утром следующего дня, лишь зазвенели первые трамваи, Шур Шурыч и ворона Розалинда уже были на ногах. Наскоро умывшись и позавтракав, они отправились к Викиным родителям.

В квартиру им удалось пробраться тихо и незаметно. Убедившись, что все спят, Шур Шурыч и ворона направились в ванную. Там они открыли кран с холодной водой, наполнили ведро и небольшой эмалированный бидон, который ворона нашла на кухне.