Дядюшка шёл по улице и думал о том, где лучше посадить косточку от бумсика. Можно посадить на аллее городского парка, а можно и возле фонтана. «Нет, — решил он, — нужно посадить косточку не на аллее и даже не возле фонтана. Лучше всего, чтобы бумсик рос в глубине парка. Там он не сможет бумсать отдыхающих по макушке».

Так размышляя и думая, дядюшка Свирид не спеша шагал по улице. И вдруг неожиданно столкнулся со своим соседом — старым цирковым дрессировщиком Тихоном. Тихон жил на одной с ним улице. По вечерам, если дрессировщик не был занят в цирке, дядюшка приходил к нему в гости пить чай с вареньем. Тихон очень любил варенья и варил их по рецептам, которые сам придумывал.

— Вот уйду на пенсию, — говорил он часто дядюшке, — и напишу книгу «Варенья старого дрессировщика».

Друзья пили чай. Тихон рассказывал дядюшке разные забавные истории из цирковой жизни. Истории были смешные, и дядюшка громко смеялся. Но ещё громче смеялся сам Тихон. Дядюшкин сосед был ужасно весёлый человек. Поэтому дядюшка Свирид очень удивился, когда увидел Тихона грустным и печальным.

— Хочешь, я тебе сейчас подарю один фрукт, а ты из него сваришь варенье?! — решил развеселить дрессировщика дядюшка.

— Нет, — вздохнул Тихон. — Не хочу. Мне сейчас не до варений.

— Что с тобой?! — не на шутку испугался дядюшка: Тихон и вдруг не хочет варить варенье!

— Со мной ничего, — вздохнул дрессировщик, — со мной всё в порядке. А вот Слон заболел. Насморк.

— И, наверное, очень сильный, ведь у него такой длинный хобот?

— Вот именно. А у него сегодня выступление.

— Нужно дать лекарство, — сказал дядюшка, — или капли.

— Целое ведро ему накапал уже. Не помогает, — развёл руками Тихон. — Вот если бы где-нибудь достать барбарисский бумсик. Для слонов это самое лучшее лекарство. Только где его достанешь…

— Как это — где? У меня! — рассмеялся дядюшка и протянул изумленному дрессировщику синий барбарисский бумсик.

Тихон протёр глаза, потом ущипнул себя за нос и, убедившись, что всё это не сон, схватил бумсик и стремглав помчался к цирку.

— Тихон! — крикнул ему вдогонку дядюшка Свирид. — Косточку принеси.

Заметив приближающегося к дому дядюшку Свирида, Чима от нетерпения начала переступать с колеса на колесо и позванивать всеми своими звонками и колокольчиками.

— Поздравляю тебя с днём рождения, — сказал дядюшка Свирид и торжественно привинтил красный гудок.

— Большое спасибо, — поблагодарила Чима, рассматривая подарок в зеркальце. Кончив любоваться, она таинственно сказала дядюшке: — А у меня для вас тоже сюрприз.

— Сюрприз?

— Да. На переднем сиденье лежит срочная телеграмма. Её минут тридцать как принёс почтальон.

— Странно, — надел дядюшка очки, — что ещё за телеграмма? Кому это я вдруг понадобился?

Дядюшка Свирид развернул сложенный вчетверо лист бумаги и прочитал:

— Что там? — спросила дрожащая от любопытства Чима.

— Да, — махнул дядюшка рукой, — ничего особенного.

— Если ничего особенного, телеграммы не присылают, тем более срочные, — возразила Чима.

— Может быть, и так, но только ни на какой конгресс я не поеду, — сказал дядюшка и понял, что проговорился.

— Это на какой ещё конгресс?! — удивилась Чима.

— На международный, — вдруг услыхал дядюшка, оглянулся и увидел, к своему огромному удивлению, стоящих за его спиной продавца Корнелия, соседа Тихона и живого, невредимого, улыбающегося — если, конечно, слоны могут улыбаться — Слона.

— Да, — повторил Корнелий, — дядюшку Свирида приглашают на Международный конгресс дворников, который состоится на Барбарисских островах.

— А вы откуда про конгресс знаете? — удивился дядюшка.

— Про конгресс и про телеграмму теперь весь город знает, — объяснил Корнелий. — Нам телеграфист рассказал. И вот мы, — продолжал дальше Корнелий, — я и ваш друг, дрессировщик Тихон, пришли сказать от имени всех жителей города Совсемрядышком, что вы просто обязаны ехать на Барбарисские острова.

— Ой, дядюшка! — перебила Корнелия Чима. — Даже не возражайте. Это так здорово, что вы едете на эти острова. Я уже придумала, какой сувенир вы мне привезёте в подарок. Жёлтую пальмовую циновку. Представляете, жёлтая пальмовая циновка на переднем сидении, а впереди над голубым капотом красный гудок. И всё это окутано запахом машинного масла. По-моему, это будет головокружительно.

— Никуда я не поеду, — сказал сердито дядюшка. — Кто, по-вашему, будет следить за чистотой улиц и площадей? Кто будет поливать газоны, подстригать кустарники и деревья? Кто?!

— Как это, кто?! — возмутилась Чима. — А я! Разве я не умею делать всё то, о чём вы говорите?!

— Умеешь. Ну и что? А если ты сломаешься?

— Тогда мы её починим, — вмешался в разговор дядюшкин друг Тихон. — А потом — почему она должна поломаться?

— Верно, — согласилась Чима, — мне абсолютно не хочется ломаться.

— И не упрашивайте, — стоял на своём дядюшка. — Ты, Чима, одна без меня не справишься.

— Почему одна, — сказал своё слово Слон, — я буду ей помогать. Я умею прекрасно орудовать метлой, ведь недаром же каждый вечер мне приходится подметать арену. Да и поливать цветы хоботом я могу.

— Всё равно — нет! Ведь здесь остаётся ещё и этот лентяй — Дождь. Как я уеду из города?

— Где спит Дождь, я знаю. В бочке или под скамейкой. Кстати, — пустился на хитрость старый дрессировщик, — ты сможешь привезти с Барбарисских островов целый чемодан бумсиковых косточек, и у нас в городе вырастет не одно дерево, а целая роща.

Последний довод убедил дядюшку, и он отправился покупать билет на пароход, который должен был отвезти его на Барбарисские острова.

Пароход был большой и очень красивый. Назывался пароход «Левый башмак», и командовал им отважный и весёлый капитан Яков Якоренко.

Часто капитана спрашивали:

— Простите, почему ваш пароход называется «Башмаком»?

Он не задумываясь отвечал:

— Потому что на калошу он совсем не похож.

— А почему левый?

— Потому, — отвечал капитан, — что правый куда-то запропастился.

Да, посмеяться и пошутить капитан любил. Именно поэтому дядюшка Свирид очень удивился, когда однажды услыхал, как капитан вздыхает.

А было это как раз на седьмой день плаванья, когда до Барбарисских островов оставался всего-навсего один день пути.

«Что это с нашим капитаном?» — подумал дядюшка и спросил:

— Вы чем-то расстроены?

— Очень, — ответил капитан, — океаном.

— Как?! — поразился дядюшка Свирид. — Вам не нравится океан?

— Океан, товарищ пассажир, мне нравится. Без него мне, можно сказать, жизни нет. Вот поэтому я и вздыхаю, — печально сказал Якоренко. — Стоял я сегодня утром на капитанском мостике и случайно подслушал один разговор. Плыли за «Левым башмаком» два дельфина. И жаловались они друг другу на тяжёлую жизнь. Прямо невозможную. Пассажиры с кораблей всякий мусор в воду бросают. Да и некоторые нерадивые моряки тоже не лучше. Бензином и мазутом океан пачкают. Одним словом, трудно стало жить в океане рыбам, чайкам, дельфинам и всякой другой живности. Погибают они из-за мусора. Поэтому и вздыхаю.

— Нет! — решительно заявил дядюшка Свирид. — Тут вздохами не поможешь, тут что-то делать нужно.

— Делать, — криво усмехнулся капитан. — Что же тут делать. Океан не улица, её не подметёшь. Или вы, может быть, какой-нибудь другой способ знаете? Может быть, вы известный конструктор, изобретатель? А?!