На следующий день, когда Роби Рибулас со своими пионерами, как обычно, пришел в парк, там все было так, как они вчера оставили. Только на веточке висела записка:

Рота Я. Т. и ее штаб состояли из одного-единственного человека — капитана Яака Тильбути. Сначала Яак хотел было навербовать в свою роту маленьких мальчишек с окрестных улиц, но, поразмыслив немного, отказался от этого решения. Ведь такая рота, хотя и многочисленная, была бы слабой, и в пучину вражды невольно оказались бы втянутыми малыши. Но что самое важное, капитан Тильбути видел теперь совсем другими глазами все разорительные набеги роты. Раньше он гордился ими, а теперь испытывал чувство вины и стыд за все прошлое.

Пионерам капитан Тильбути себя не выдал. Он не мог даже себе объяснить, помешал ли ему стыд, или чувство вины, или гордость. Но защиту работы пионеров в парке он считал для себя долгом чести.

Однажды утром в воротах двора капитана Раазуке возник капитан Тильбути. Спокойно и уверенно смотрел он на своего бывшего командира.

— От роты Я. Т. тебе сообщение, — сказал Яак.

— Ну?

— Если твоя рота еще хоть пальцем тронет малышей, которые ходят работать в парк и находятся под защитой роты Я. Т., то…

— Что ты городишь, кто их трогал!

— Мушкетер твоей роты Ассаку.

— Тынис? — Капитан Раазуке вскинул брови. — Откуда мне знать, что творит Тынис. Обращайся к нему. Какое мне до этого дело?

— Именно дело капитана отвечать за то, что творят его мушкетеры! — сурово сказал Яак Тильбути. И спустя мгновение добавил торжествующе: — Капитан Аннус Раазуке, может быть, и того не знает, что рота Я. Т. уже дважды с боем и несколько раз без боя изгоняла его мушкетера из парка, не дав ему ничего разграбить!

Капитан Раазуке не ответил. Он действительно не знал об этом.

— Итак, если твоя рота еще посмеет тронуть малышей, рота Я. Т. вынуждена будет принять строгие меры, — словно читал по книге капитан Тильбути.

— Интересно, какие же?

— Решительные! — заверил капитан Тильбути. — Будет сообщено куда надо, кто разграбил сад Юхана Ласилы.

Уголок рта капитана Раазуке дернулся. Капитан быстро огляделся вокруг. После безобразия, которое они учинили в саду Юхана Ласилы, в округе было много шума. Юхан угрожал расследовать дело с помощью милиции. Дома у Аннуса за столом уже не раз заходила об этом речь. Отец грозно утверждал, что за такое хулиганство следовало бы без долгих разговоров сажать в тюрьму. Услыхав слова отца, Аннус даже обжегся супом. Он до сих пор еще со страхом ждал, что милиция может докопаться до истины.

— За такие делишки, — весомо добавил капитан Тильбути, — я думаю, по головке не погладят, могут и в колонию отправить.

Хотя капитан Раазуке и сказал, что какая-то там колония для него ничего не значит, вид у него сделался довольно жалким.

— Итак, я предупредил, — сказал капитан Тильбути.

— А не подло ли это? — спросил капитан Раазуке взволнованно.

— А разве бить маленьких не подло? — в свою очередь поинтересовался капитан Тильбути. И добавил: — Для себя я ничего не выторговываю. За себя я буду отвечать сам.

В тот же день после обеда к капитану Раазуке пришел связной штаба 147. Связной был почти на голову выше капитана, с живыми манерами и не по возрасту большими руками. На нем был зеленый тренировочный костюм, на рукаве красовалась эмблема штаба.

— Всего хорошего, мужички, — отечески похлопал он по плечу пришедших с ним в качестве проводников Юри и маленького Ханнеса. — Тысяча благодарностей и тому подобное.

А теперь возвращайтесь к своим делам. Теперь я уже и сам справлюсь. — И дружелюбно, но твердо вытолкав раскрасневшихся от любопытства малышей за калитку, пошел, широко улыбаясь, к появившемуся из дровяного сарая капитану. Без долгих слов связной протянул свою широкую ладонь и полол капитану руку. Сильно, по-мужски. — От Яшман-паши с посланием к гетману! Ээди Синирааг — так меня величают, а тебя, кажется, зовут Аннусом Раазуке?

Широкая улыбка пришельца и его свободное обхождение явно озадачили капитана Раазуке. Но похоже было, Ээди Синирааг совсем не обратил на это внимания. Не ожидая ответа, он огляделся и сказал без церемоний:

— А не найдется ли у тебя тут уютненького местечка, где бы можно было ненадолго присесть? Когда у тебя есть лишь собственные ноги и ты то и дело скачешь на них, как ковбой на коне, начинаешь ценить особенности портновской работы.

У капитана Раазуке было уютненькое местечко. За сараем.

— Ну, капитан, что за войну вы развели? — спросил, усаживаясь, Ээди Синирааг и посмотрел в лицо собеседнику.

Капитан вяло улыбнулся и молча пожал плечами.

— Вот так история! — осуждающе покачал головой Синирааг.

За сарай пришел мушкетер Ассаку.

— Мушкетер Ассаку! — по-военному четко представился он и этим неожиданным вступлением удивил и посланца и своего командира. Последнего, пожалуй, сильнее.

— Да-а, капитан, как бы мне пригодилась еще парочка таких молодцов. — Замечание Синираага не пролетело мимо ушей роты. И капитан и мушкетер, словно по команде, уставились на связного штаба. И Ээди охотно рассказал им, чем он и его звено занимаются в Каштановом парке. В звене четыре парня, и главное их задание — охранять деревья от повреждения и вредителей. — Разве плодов каштана кому-нибудь жалко? — пояснил Синирааг. — Собирайте! Они и сами сыплются сверху — бымс да бымс! Но нет, приперлись деятели с шестами, и обломки веток летят во все стороны, когда они начинают сбивать каштаны. И до чего же мы так дойдем? — Ээди Синирааг разгорячился от собственных слов. — Да и вообще разве это мужчины? Портить деревья — тут они храбрецы, но как только нас завидят, удирают, словно блохи!

Мушкетер Ассаку симпатизировал «блохам», и, хотя он ничего не сказал, его ухмылка не осталась не замеченной Ээди Синираагом.

— Ничего, у нас сил достаточно! — сказал Ээди. — Если надо, заставим кого требуется ходить на задних лапках.

Но не в том наша цель. Важно, чтобы человек понял, сам понял, что хорошо и что плохо. — Глядя на мушкетера Ассаку, он постучал пальцем себе по лбу: — Собственный разум должен быть в черепушке!

— М-да-а!.. — неопределенно протянул мушкетер Ассаку.

Капитан щепочкой чертил землю.

Ээди Синирааг не относился к числу людей хвастливых.

— Добро, капитан, — сказал он. — Наш начальник штаба прислал тебе письмо с печатью. — Он вытащил из-за пазухи конверт. — Будь любезен.

Письмо на бланке исполкома было снабжено печатью коммунального отдела. Десяток строк, напечатанных на машинке, подтверждали, что пионеры 2-й школы взяли шефство над так называемым Детским парком и могут сажать там деревья, разбивать цветочные клумбы, прокладывать дорожки и вести другие необходимые работы.

Прочитав, капитан молча вернул бумагу связному. Тот положил ее в конверт и сунул назад за пазуху.

— Что передать начальнику штаба? — спросил он.

— Ничего, — сказал капитан и снова принялся ковырять землю. — Честно говоря, насчет этой бумаги речь шла не всерьез, так что она и не нужна была.

— Вот тебе и на! Словом, не поняли друг друга?

— Как не поняли? — запротестовал мушкетер Ассаку. — Парк наш, и все это поняли.

— Пусть ваш штаб ведет в парке свою работу, а мы будем заниматься своими делами, мы вам мешать не будем, и пусть ваши нам тоже не мешают.

— Золотые слова, капитан! — согласился Ээди Синирааг.