— Это еще что за разговор: «Мы вам не мешаем и вы нам не мешайте!» — разволновался мушкетер Ассаку. — Так дело не пойдет. Когда шли переговоры, было ясно сказано…

— Не вмешивайся, мушкетер! — приказал капитан.

— В нашей роте такой порядок, что каждый может высказать свое мнение в любой момент! — напомнил мушкетер капитану его собственные слова.

— Мушкетер Ассаку, — сказал капитан, не повышая голоса. — Нет больше такого порядка в моей роте! — И его выразительный взгляд заставил мушкетера умолкнуть.

— Ну, так что же, капитан… — Ээди Синирааг поднялся. Широко улыбнулся, протянул капитану руку. — Слово мужчины! Ну до свидания! И тебе тоже, мушкетер.

Капитан проводил его до калитки. Дойдя до угла улицы, Синирааг обернулся, увидел, что капитан все еще стоит у калитки, и по-свойски помахал ему рукой. Капитан невольно ответил ему тем же.

Хотя за сараем его ждал мушкетер, капитан зашел в сарай и принялся колоть дрова. То был испытанный способ, помогавший в минуты душевного расстройства. Капитан выбирал поленья покоряжистее. Их уже не так-то легко было найти…

Мушкетер Ассаку подошел к двери сарая и долго глядел, как работает капитан. Капитан вроде бы не замечал его.

— Значит, сдрейфил… — начал мушкетер.

Капитан колол дрова.

— Или рота уже распущена? — спросил мушкетер насмешливо.

— И следовало бы распустить! — Капитан бросил топор. — Мушкетер… ходит бить карапузов! Да как ты вообще осмеливаешься показываться мне на глаза?

— А ты, капитан, ведешь двойную игру!

— Уходи, Тынис, — сказал капитан мрачно. — Не лезь сегодня мне под руку!

Виновницей дальнейших злоключений капитана Раазуке была коза Нети. Не осмеливаясь больше появляться в парке, она бродила по округе и вскоре изучила лазы во всех заборах на ближних и дальних улицах не хуже, чем сам капитан. Наглая, но при этом осторожная коза сделалась сущим наказанием садов и огородов. Она так бы и прожила, занимаясь свободным разбоем, если бы не стала жертвой собственной жадности. В одном огороде Нети увидела заманчивые кочаны капусты, но ограда оказалась неприступной. И все же коза ухитрилась найти в заборе тесную лазейку. Нети лакомилась сочной капустой и при этом не забывала бдительно коситься по сторонам. Появление хозяина огорода она заметила сразу. Торопливо набив рот, она на предельной скорости поскакала к ограде. Но увы! Брюхо у нее так раздулось, что протиснуться сквозь лазейку она уже не смогла.

Глупый просчет козы обернулся для капитана Раазуке основательной неприятностью. Потому что сторожить козу было его обязанностью. Пройдя унизительную процедуру порки, капитан в свою очередь тем же «лекарством» принялся лечить козу от страсти к приключениям. При этом сам капитан ни на миг не верил в исправительно-воспитательное воздействие такого лечения. Вспомнив сумму, взысканную хозяином капусты, и лицо отца, когда он платил деньги, капитан тяжело вздохнул. Теперь пасти козу надо было внимательно.

Всячески посокрушавшись над своей горестной судьбой, капитан стал придумывать, как наименее хлопотно и без скуки выполнять надоедливую повинность. В голове его пустила ростки соблазнительная идея — отвести козу в парк! Ведь какой был уговор? «Вы нам не мешаете, а мы не будем мешать вам!» Трава в парке ничейная, и если коза будет там питаться, это никому не повредит.

Впрочем, мысли капитана обращались к парку не только по этой причине. Там можно было встретить Тийю.

Насвистывая, Аннус взял козу на буксир и отправился в парк. Здесь не было ни души. Капитан привязал козу к молодому деревцу, достал из кармана листок бумаги и огрызок карандаша и написал:

Записку он прицепил к ветке того же деревца, к которому привязал козу. Сам же неподалеку опрокинулся на спину.

Когда пионеры пришли в парк, они сначала не поверили своим глазам. Зато Нети не сомневалась. Пытаясь удрать, она несколько раз обежала вокруг деревца, но, осознав тщетность попытки к бегству, покорно стала дожидаться наказания.

Впрочем, она боялась напрасно. Роби просто отвязал козу от деревца, и она пустилась наутек. Капитан бросился за ней вдогонку. Вскоре он водворил ее на прежнее место, а сам улегся на траве, согнул одну ногу в колене, закинул другую на согнутое колено и беззаботно, как отдыхающий, уставился в небо.

Конечно, уголком глаза капитан старательно следил, что будет дальше. Пионеры что-то яростно обсуждали. Потом вернулись к своим делам, а Тийа направилась к капитану.

Капитанское сердце тревожно затрепыхалось.

Когда Тийа подошла совсем близко, капитану почудилось, что ему не хватает воздуха, и он судорожно закрыл глаза.

— Тере! — прозвучал возле него низкий голос девочки.

Капитан удивленно, широко раскрыл глаза и сел. Потом улыбнулся во все лицо и тоже поздоровался.

Тийа собиралась с духом и не сводила глаз с Нети. Та тоже уставилась на девочку. Однако сообразив, что опасаться нечего, коза затрусила к деревцу и, продолжая все же коситься на девочку, принялась с воодушевлением тереть бока о ствол. Пожелтевшие листья так и посыпались.

— Смотри, что делает! — воскликнула Тийа. — Дерево сломает!

— Ничего она не сломает! — Капитан успокоительно махнул рукой. — Просто почешется маленько.

— Не смей, прекрати! — Девочка пригрозила козе прутом.

Капитан Раазуке усмехнулся и спросил:

— Разве козы теперь не имеют права чесаться?

Лицо Тийи порозовело. Аннус улыбнулся.

— Ты привязываешь веревку к дереву, а коза дергает веревку и обдирает кору, — все сильнее негодовала Тийа. — Так дерево зачахнет. Отвяжи козу.

— Были бы у меня ноги казенные, может быть, и отвязал бы.

В таком духе беседа продолжалась еще некоторое время. Тийа уже всерьез рассердилась, а капитан язвил, высмеивал ее и смотрел на нее с издевкой.

— Я бы мог отвязать эту козу, если придешь и поможешь пасти ее, — предложил он наконец.

— Дурак! — рассердилась Тийа и ушла.

Капитан счастливо захихикал и снова опрокинулся на спину. Он смотрел в небо и чувствовал себя прекрасно. Из этого блаженного состояния его вывел громкий крик пионеров:

— Эй, капитан, смотри, что творит твоя коза! Эй! Эй!

Нети стояла на задних ногах и, опершись о деревцо, обгладывала ветки.

— Будешь ты вести себя, бя-бя-бя!.. — Капитан вскочил с притворной услужливостью и погнал козу, бросая в нее куски дерна.

Бородатая так мчалась по кругу, что едва не выворотила деревцо из земли.

Когда почти обессилевший капитан оставил козу в покое и присматривал себе новое место, где бы можно было улечься, он, к своему изумлению, увидел, что девочка вновь подошла к нему. На лицо капитана вернулась широкая улыбка. Но Тийа была серьезна и грустна.

— Аннус, — сказала она, впервые назвав его по имени, — ты же сам видишь… От деревьев так ничего не останется.

— Но… — он тоже принял серьезный вид, — а что я могу поделать?

— Уведи козу из парка!

— Хорошо тебе говорить. А ты попробуй объяснить моей матери!

— Разве твоя мать?..

— Конечно! — соврал капитан не моргнув глазом. — Она говорит, что тут хорошая, сочная трава, и пусть коза пасется в парке на привязи.

Оба некоторое время молчали. Лицо Тийи было таким озабоченным, что капитан на мгновение заколебался.

— Послушай, Тийа, — утешал он ее, — у меня появилась идея: козу можно привязать к колу! — И он тут же осуществил это, но коза все равно доставала до деревьев и то и дело обматывала веревку вокруг стволов и подпорных шестов.

Как только пионеры ушли из парка, капитан отвязал козу и, насвистывая, отправился домой. После долгого периода недовольства собой он был полностью удовлетворен прошедшим днем.

Вечером, когда капитан, готовясь к переэкзаменовке, мучился в задней комнате над исправлением сделанных в диктанте ошибок, в кухонную дверь постучали. Сам стук не вызвал у капитана интереса, но голос, произнесший: «Добрый вечер!», заставил капитана вздрогнуть и прислушаться.