— Я был бы рад быть вам полезным, — сказал Беллами. — Да, действительно, миссис Уэнинг позвонила туда и пригласила к телефону меня. Время вам тоже назвали правильно: это действительно произошло сразу после одиннадцати. Когда я подошел к телефону, миссис Уэнинг сказала мне, что она простудилась, плохо себя чувствует и не сможет приехать. Попросила, чтобы я передал ее извинения мисс Иверард. Мисс Иверард была моей невестой… Я не говорил с ней после звонка Фредди, но, уходя, попросил дворецкого передать Кэрол извинения миссис Уэнинг.

— Все понятно, — кивнул Мейнел. — Наверное, нет необходимости спрашивать, видели ли вы миссис Уэнинг после этого разговора?

Беллами изобразил на лице недоумение.

— Зачем? — спросил он, а потом, поколебавшись, добавил, — я отлично понимаю вас, инспектор. Звонок миссис Уэнинг поставил меня в несколько особое положение, особенно если учесть, что звонок ко мне последовал за ее телефонным разговором с мужем. Пожалуй, я могу угадать ваш следующий вопрос, инспектор: вы спросите, где я был после одиннадцати. Ну что ж, я и сам хочу быть предельно откровенным с вами. Это мой долг. Но… — Он заколебался. — Могу ли я надеяться, что сказанное мной останется между нами? Видите ли… — Он смущенно запнулся. — Речь идет о женщине.

Мейнел улыбнулся понимающе и сочувственно.

— Мистер Беллами, мы стараемся выполнять нашу работу как можно успешнее, но ни в какой мере не стремимся ставить в затруднительное положение свидетелей. Узнать, кто убил миссис Уэнинг, вот единственная наша задача. Конечно, я не могу связывать себя обещаниями, но готов заверить вас, что Скотланд-Ярд вовсе не заинтересован в разглашении каких-либо сведений, связанных с интимной жизнью вовлеченных в расследование людей, если эта информация не может помочь нам найти виновного. Но и в этом случае мы стремимся соблюдать максимальную конфиденциальность.

— Все правильно, — кивнул Беллами. — Видите ли, я был помолвлен с мисс Иверард, и она во время этого приема нашу помолвку расторгла. Скажу вам правду: я вел себя далеко не так, как следовало. Явился туда с опозданием и основательно на взводе. Ей это не понравилось, слово за слово… В общем, мы повздорили, и она вернула мне обручальное кольцо. — Он вздохнул. — Я вовсе не хочу выгораживать себя. Еще до прихода к Кэрол я основательно надрался, уже там добавил пару виски с содовой и, видимо, окосел. Наговорил лишнего, а когда она в, конце концов, велела мне убираться вон, я на зло мисс Иверард договорился встретиться с одной знакомой дамой, тоже там присутствовавшей… И от мисс Иверард я пошел к ней.

Мейнел сочувственно кивнул.

— Отлично понимаю вас, сэр, — сказал он. — Мужчины обычно поступают именно так. Конечно же, вы были раздражены, ведь мисс Иверард — очаровательная девушка. Однако… — Он помолчал, а потом решительно сказал — не назовете ли вы мне имя этой дамы? Возможно, нам и это придется проверить.

— Почему нет? — ответил Беллами. — Ее зовут Айрис Берингтон. Она разведена. Живет в Клейрндон-Хаус… Это на Брук-стрит. Снимает квартиру на четвертом этаже.

В руке инспектора появилась записная книжка, куда он записал адрес.

— Как я понял, вы пошли туда пешком, сэр? — спросил он. — Можете ли вы сказать, когда вы туда пришли?

Беллами немного подумал.

— Видите ли, я не смотрел тогда на часы, но думаю, что мы без труда это выясним. Итак, когда миссис Уэнинг позвонила мне, было три или четыре минуты двенадцатого. Я вышел из дома Кэрол минут через пять после этого. Шел я очень быстро — на улице было холодно, так что на Брук-стрит был уже минут через десять-двенадцать… Пожалуй, я пришел к миссис Берингтон между пятнадцатью и двадцатью минутами двенадцатого.

— Понятно, мистер Беллами, — сказал детектив. — Ну, а вам не довелось встретить по пути миссис Уэнинг? Вы вообще не видели ее после ухода с этого приема?

— Бог мой, но где же я мог ее видеть? — недоуменно покачал головой Беллами. — Насколько я понял вас, между одиннадцатью и половиной двенадцатого она должна была ждать кого-то у себя дома. Так каким же образом она могла очутиться в это время в районе Брук-стрит? Если у нее была назначена встреча, то зачем бы ей уходить из дома?

— Вы рассуждаете правильно, мистер Беллами, — сказал инспектор, — но… Есть один факт, который следует принять во внимание. Очень странный факт… Думаю, вы согласитесь в этом со мной, когда я вам о нем расскажу.

Инспектор помолчал немного и далее:

— Я уже говорил вам, что в квартире мистера Уэнинга две телефонные линии. Одна — линия прямой связи — соединяет квартиру с офисом мистера Уэнинга. Вторая — обычный выход в лондонскую телефонную сеть через коммутатор, который находится в ведении портье Хайд-Хауса. Так вот, оказывается, миссис Уэнинг не воспользовалась ни одной из этих линий, когда звонила в офис мистера Уэнинга в одиннадцать часов. Обычно, когда ей нужно было позвонить мужу на работу, она пользовалась прямой линией связи. Но не на сей раз. С другой стороны, заступивший на ночное дежурство в десять сорок пять портье сообщил, что во время его дежурства звонков из квартиры Уэнингов через коммутатор не было. Значит, она не воспользовались и второй линией. То есть вообще не звонила из дома.

— Значит… она выходила из квартиры? — догадался Беллами.

— Вот именно! — Мейнел утвердительно кивнул. — Она выходила из дома. Мы поработали в этом направлении и кое-что нашли. Видите ли, квартира Уэнингов имеет два входа; второй выход ведет из кабинета Уэнинга по коридору и лестнице к черному ходу. Если выйти из дома через черный ход, попадаешь в переулок, в конце которого стоит телефонная будка. Мы установили также, что ведущая из кабинета в коридор дверь была лишь притворена, но не заперта. Автоматический замок был на предохранителе. Мне представляется, что миссис Уэнинг по какой-то ведомой лишь ей самой причине вышла из дома через черный ход и воспользовалась телефоном-автоматом, чтобы связаться сперва с мужем, а потом с вами. Потом она вернулась и вскоре после возвращения… по крайней мере, так я думаю… была убита.

— А почему вы так думаете? — тут же спросил Беллами.

— Видите ли, сэр, она была в меховом жакете… Не успела снять его. Там же была и шляпка — она бросила ее на ночной столик. Не думаю, чтобы она разгуливала в мехах по комнате: в квартире было очень тепло, горел камин.

Инспектор помолчал, а потом заговорил снова:

— Могло, конечно, случиться так, что ее убил какой-нибудь уголовник, проникший в квартиру через черный ход в то время, когда она говорила по телефону. Представим, что около дома шастает какой-нибудь негодяй, ищущий, чем бы поживиться. Он видит, как из черного хода появляется женщина и направляется к телефонной будке. Вход в дом открыт! В поисках добычи преступник заходит в дом, попадает в коридор третьего этажа и обнаруживает незапертую дверь, ведущую в богатую квартиру. Он входит и начинает шарить по комнатам. Вернувшаяся миссис Уэнинг застает его в своей спальне. Он бросается на нее и душит. Это, конечно, лишь одно из предположений, но так могло случиться.

— Однако вы не очень-то верите в такую гипотезу? — спросил Беллами.

— Нет, сэр, если говорить откровенно. В ней слишком много допущений… Я очень хотел бы знать, зачем понадобилось миссис Уэнинг звонить мужу и вам из уличного телефона. Боюсь, однако, что я никогда этого не узнаю. Во всяком случае, она об этом не расскажет. — На его лице появилась улыбка, показавшаяся Беллами зловещей. — Однако вы еще не закончили свой рассказ, сэр. Итак, вы пришли к миссис Берингтон в пятнадцать или двадцать минут двенадцатого. Что было потом, сэр?

— Миссис Берингтон предложила мне виски с содовой. Мы выпили… — продолжил свой рассказ Беллами. — Не помню, говорил ли я, что она тоже была на приеме у Кэрол, но ушла домой чуть раньше меня: она собиралась в ночной клуб и ей нужно было переодеться. Мы посидели минут десять-двенадцать, поболтали, а потом вместе вышли. Она поехала в Сент-Джон-Вуд — там находится клуб Мотта, — а я отправился домой, сюда. На душе у меня было скверно, хмель развеялся, и я начал понимать, каких дров я наломал на вечеринке у Кэрол. Я почувствовал, что не могу оставаться в одиночестве. Тогда я решил тоже поехать в клуб Мотта, где находилась миссис Берингтон. Взял такси и отправился туда.