Хирург занимался проститутками, которые работали на шоссе. До недавнего времени мешали конкуренты из соседнего городка, но после разборки, на которой выяснилось, что авторитета у Дадона больше, чем у их пахана, все шоссе было в распоряжении Хирурга. Оставалось ждать весны, так как в тёплое время года доходы от деятельности придорожных жриц любви были значительно выше. Конечно, Дадону было противно заниматься таким бизнесом, но дел оставалось совсем немного. Приходилось мириться.

— А что у тебя с лицом? — спросил Сергей Иванович. На правой щеке Хирурга отчетливо проглядывались несколько свежих царапин. — Наехал кто?

— Нет, — оживился Хирург, — я тут процедуры принимаю в больнице. От нервов лечусь.

Все живо заинтересовались и прислушались. Нервные болезни в последнее время беспокоили не очень законопослушных граждан все больше и больше.

— Прописали мне душ Шарко.

— Чего? — переспросил Шалый.

— Ну, это процедура такая. Стоишь голый, а в тебя направляют под большим давлением со всех сторон тонкие струи воды. Эти струи как иголки колют, — пояснил с сознанием дела Дадон.

— А нервы тут причем? — спросил Герыч.

— Считается, что это успокаивает. А тот лепила, что это выдумал, носил фамилию Шарко. В честь него и назвали процедуру, — Дадон посмотрел на Хирурга, — и что тебя водой поцарапало?

— Нет, я, как нормальный пацан, разделся в раздевалке и захожу в процедурный кабинет в нормальных пацанских трусах, — Хирург показал рукой чуть выше колена, — а там сидит тетка старая и толстая. Она мне говорит, чего ты в трусах пришел? А я их понятий не знаю, ну вернулся в раздевалку и снял трусы. Захожу без трусов. Тетка чуть со стула не рухнула. Заорала как потерпевшая, ну и мазнула мне пятерней по роже, еле ноги унес.

Громкий смех завершил рассказ Хирурга. И только Герыч, отсмеявшись, спросил:

— Я не понял: в трусах нельзя, без трусов тоже нельзя, а как же тогда можно?

— В плавках.

Смех еще раз потряс своды бильярдной. Когда все успокоились, Дадон посмотрел на Герыча.

— Что с наркотой?

— Что могу, то делаю, но пока…, - замямлил Герыч.

— Ты прямо излагай, что виляешь.

— Короче, цыгане с нами работать не хотят.

— Причина?

— Говорят, что с ментами добазарились, теперь они их крышевать будут.

Дадон поморщился. Сколько уже хлебных мест перешло от него к ментам, и не сосчитаешь. Причем безо всяких разборок, стрельбы и прочих атрибутов выяснения отношений. Просто забрали и все, иди, попробуй вернуть назад. Завтра же упрячут на зону, да еще и старые грехи вспомнят.

— Ну и черт с ними. Ментам тоже сладко не будет. С этими цыганами проблем больше, чем доходов. Подожди, скоро из ментовки всё пропадать начнёт, — Сергей Иванович сказал это чисто для вида. Все понимали, что наркота — дело доходное, и оно у них отобрано. И главное, что поделать ничего нельзя: ни стрелку забить, ни пацанские аргументы предъявить, ни просто наехать. Против государства не попрёшь.

Герыч, погоняло которого не имело отношения к героину, как это можно было бы подумать, тоже согласился с Дадоном в отношении цыган. Но если он не будет больше заниматься наркотой, то чего ему ещё делать? За проститутками Хирург смотрит, Шалый с коммерсантами занимается, а ему выходит остаётся только на разборки рассчитывать? Герыч, получивший погоняло от своего настоящего имени Герман, приуныл. Нет бизнеса — нет доли в доходах. Бригада разбежится, сил поубавится. А Дадону — всё по барабану. А с другой стороны — чего он может? Против ментов — ничего.

Сергей Иванович отхлебнул пива и посмотрел на Шалого. Тот вертел на пальцах замысловато изготовленные четки. На нитку четок были нанизаны искусно сделанные черепа.

— А ты Шалый, что молчишь?

— Я прояснить хотел, насчёт этого барыги.

— Ты Седова имеешь в виду?

— Ну, да. Когда к нему идти, завтра же или подождать пока схоронит «спиногрыза»?

— Так, ты не понял ничего?

— Понял, — ответил Шалый, который занимался крышеванием бизнесменов. Бригада у него была самая многочисленная и отмороженная, но в последнее время и это успехов не приносило. Коммерсанты всё больше уходили под крыло правоохранителей.

— Ничего ты не понял! — заорал Дадон.

Все притихли.

— Чего тут непонятного? — Шалый даже заикаться начал, так как Дадон умел кричать на собеседника, — для чего же надо было «спиногрыза» мочить? Чтобы прогнуть папашу, чтоб начал, в конце концов, баблом делиться.

Он ещё хотел что-то сказать, но Сергей Иванович его остановил. Обратившись уже ко всем, сидящим за столом, он властным голосом произнёс:

— Вы что совсем ничего не поняли? Вы, что думали, что Седов после всего того, что произошло, пригласит нас в амбары за деньгами, да ещё и мешков побольше взять попросит? Он теперь нас живьём сожрёт. Сил у него не меньше нашего.

— Тогда зачем столько денег угробили на стрелка?

— А затем, что это был урок не Седову, а всем остальным, кто артачится и решил к ментам переметнуться. Теперь они будут знать, что с ними будет. А от Седова давно толку нет. Он сам в авторитете. Но если при всём при этом мы смогли его достать, то остальные станут сговорчивее. Поняли?

За столом прошёл ропот. Вся комбинация поразила братву своей глубиной и продуманностью. Хирург первым пришёл в себя:

— Значит надо идти не к Седову, а ко всем остальным.

— Точно, — согласился Дадон и, обращаясь к Шалому, тоном приказа добавил:

— И не откладывай, а условия оплаты ужесточи. И ещё, Шалый, отыщи мне посредника.

— Он сам мне названивает, говорит дело сделано, надо бы с ним рассчитаться.

— Рассчитаемся, — Дадон понизил голос, — найди его. Ну и…. Словом, он нам больше не нужен. Убьём сразу двух зайцев. И ему платить не надо, и дорогу к нам перекроем.

— А кто мочить будет, — напрягся Шалый.

— Ты и замочишь. Он же только с тобой дело имел. К тебе в случае чего и приведёт.

Шалому возразить было нечего. Хоть он и занимался только коммерсантами, и к мокрым делам старался не приближаться, спорить с Дадоном не было смысла. Сам вляпался.

— Ладно, — Шалый отпил глоток пива, — есть у меня нормальные пацаны. Затопчут и в озеро с камнем на шее.

— Это уж как хочешь. Но посредник должен быть убран, как можно скорее.

— Может сначала надо вытрясти из него, кому он деньги носил? Может, стрелок нам ещё и понадобится? — Шалый из последних сил старался отмотаться от мокрого дела.

— Носил-то он не самому стрелку, а его подельнику, или такому же посреднику, но со стороны стрелка, — Дадон задумался. В его голове быстро зародилась комбинация, которая обещала принести неплохие деньги. Вернее, сохранить их.

— Слушай, Шалый. Ты прав насчёт посредника. Ты его сразу не мочи. Найди подходящее тихое место, и там вытряси из него всё, что он знает про того, второго, которому он деньги передавал. Не самому же снайперу он деньги носил. Когда клиент созреет, позови меня. Я сам задам ему пару вопросов. А уж потом и в озеро.

Что задумал Дадон, остальные так и не поняли. Но, исходя из опыта, они давно усвоили, что Сергей Иванович ничего зря не делает.

— Ну что, пацаны? — Дадон поднялся из-за стола, — сыграем по сотке?

— Два на два? — спросил Герыч, — тогда я с Шалым.

Они заказали ещё по кружке пива и направились к бильярдному столу.

Валентин Петрович Седов не спал всю ночь с субботы на воскресенье. Его помощники занимались организацией похорон, договаривались о месте на кладбище, заказывали памятник. Можно было не беспокоиться, что всё будет организовано по высшему разряду. Валентин Петрович не пожелал, чтобы тело сына привозили в его квартиру. Это бы означало, что двое суток в квартире будет проходной двор из желающих выразить соболезнование. Он понимал, что все эти люди придут не прощаться с его сыном, а только за тем, чтобы помозолить глаза ему, богатому и властному Валентину Петровичу Седову. Поэтому хватит им и десяти минут около подъезда.