— Я могу остаться просто твоим другом?

Я кивнула:

— Ну да, как эти твои танцоры. Я понимаю все и не обижаюсь, я с самого начала знала, что рассчитывать мне особо не на что. Ты прости, я, кажется, напугала и расстроила тебя. Завтра я уезжаю, если можешь, выброси все это из головы. Забудь, ладно?

Наш разговор прервали подошедшие Игорь и Алексей. Заметив, что я дрожу, они решили, что это от холода, и мы хотели вернуться в зал, но тут зажегся свет и вся толпа с веранды ринулась в двери, торопясь к закускам и горячительному. В дверях толпа нас столкнула с двумя крепкими ребятами в одинаковых кожаных куртках. Я только подумала, что их одежда не слишком подходит к обстановке ресторана «Ямал», как Лина обратилась к ним:

— Привет! Вы тоже на курсы приехали? Что же, Коля вас на месте обучить не может?

Оба синхронно покачали головами, и хором ответили:

— В командировке. — Они переглянулись, и тот, что покрепче, добавил: — Дело сделано, завтра улетаем. А Николай Михайлович завтра здесь будет, одиннадцатичасовым, сам ему билет брал.

Мы покивали головами, и толпа развела нас в разные стороны зала. Алексей вздохнул:

— Похоже, все твои знакомые собрались вечером в этом зале.

Лина засмеялась:

— Вот и верь после этого в теорию вероятности!

Учитывая позднее время, и мы задерживаться не стали. Забрав цветы и конфеты, мы покинули зал.

Глава 7. Николай Войницкий.

Первое знакомое лицо, которое я увидел, сойдя с трапа, было милое лицо Лины Котельниковой. Она и после замужества осталась у нас работать, а Морозов, ее муж, перешел в ранг руководства и отбыл, слава богу, для работы в наш самый крупный филиал. В нашей системе свято соблюдалось правило: родственники вместе не работают. Лина тогда только пришла к нам, а вот с ним мне довелось поработать вместе. Поэтому сначала я просто был рад, что он ушел, а потом познакомился с Линой поближе, мы стали друзьями, и я был рад работать с ней. Из всех начальников отдела она — самая молодая, и, конечно, наши банковские стервы считают, что тут папина протекция. Врут. Я по работе часто задерживаюсь после окончания рабочего дня, и помню, какой разгон ей устроил отец, когда застал на работе в двенадцатом часу ночи. С тех пор она уходит раньше, но я даже не помню, чтобы она собралась домой раньше семи часов. При этом у нее хороший характер, в отделе ее любят, руководство ценит и прислушивается к ее мнению. Когда я узнал, что лечу на курсы с Линой, облегченно вздохнул: Лина — свой человек, сор из избы не вынесет, а моим мужикам можно при встрече и расслабиться немного без начальничьих глаз.

Кроме того, у Лины всегда можно выпить кофе, она часто выслушивает мои истории, внимательно глядя на меня веселыми карими глазами, у нее можно узнать любое слово из кроссворда и она никогда не выдает чужих секретов ни в виде версий, ни в виде сплетен. Отношения у нас с ней чисто дружеские, без намеков на интим. Например, мне очень нравятся ее коленки, но, если я начну хватать ее руками, думаю, ей это не понравится. Хотя мое к ней мужское внимание она чувствует и ценит.

Когда я заметил Лину, я замахал ей свободной рукой и пробился к ней сквозь толпу. И сразу же испытал два потрясения: она бросилась мне на шею, что в общем-то не было у нас с ней заведено, и тут же оставила меня, подтолкнув ко мне смутно знакомого парня. Он широко улыбнулся и, виновато кивая в сторону Лины, сказал:

— Привет, Николай. Не узнаешь?

Я вгляделся. Неуверенно сказал:

— Алешка, ты, что ли? Вот чума!

Пока мы трясли друг другу руки, Лина куда-то пропала.

Я вспомнил, как последний раз виделся с Алексеем. Он был ранен в плечо, с ним были два парня, утром они все должны были лететь в Союз, мы здорово напились тогда. Сколько же мы не виделись? Лет десять, нет, лет пятнадцать. Выглядит он вполне благополучно, значит, нашел себя в новой жизни.

— Как рука?

Алексей поморщился:

— Болит, зараза, при любой перемене погоды. Не дает забыть боевую молодость.

— А чего ее забывать? Нам за нее не стыдно. С друзьями-то видишься или жизнь разбросала?

— Да мы так все вместе и остались. Дело себе нашли, работаем потихоньку, все выходные, если они бывают, проводим вместе. И отпуска тоже. Я вот один приехал отдыхать первый раз, и то по случаю. Серега второго ждет, жена уже в больнице, а Федор уехал к отцу, племянница замуж собралась, надо помочь. Он из-под Красноярска, там свадьбы гуляют не по-городскому.

— А чего ж с другом не поехал? Все веселее, чем одному на курорте бока отлеживать.

Алексей потер переносицу и засмеялся:

— Мы все у него в прошлом году юбилей отца отмечали, небу жарко было. А на свадьбу я успею. Да и дело у меня тут образовалось, думал, быстрее получится, а затянулось на месяц. Вот и совмещаю приятное с полезным. Работа у меня необременительная, в основном Лину с занятий жду.

Откуда-то сбоку появилась раскрасневшаяся Лина с седым крупным мужиком. На шаг сзади за ними следовали два парня, сразу видно, что охранники.

На вопросительный взгляд Алексея она ответила:

— Еле успела. Если бы не Мирон, меня на поле не выпустили бы.

Седой с нежностью глянул на нее, сказал:

— Спасибо тебе, что приехала проводить Майю. У нее с ее бизнесом совсем ни друзей, ни подруг не осталось.

Алексей представил меня Мирону, тот выразил надежду, что встречаемся не последний раз, и мы пошли к стоянке. Загрузились в две машины. Джип, прощально мигнув фарами, умчался.

До пансионата добрались без приключений, там я разместился в номере. Конечно, с Линкиными апартаментами не сравнить, но тоже с претензией на роскошь.

Лина устроила нам что-то вроде экскурсии по пансионату. Мы посмотрели учебные классы, тренажерный зал, бассейн, выпили травяной чай в фитобаре сауны. Обед мы уже пропустили, но Лина обещала накормить нас своим борщом.

Прошлым летом Лина растянула сухожилие и неделю прожила с племянницей на даче отца, в Немчиновке. На каких-то документах понадобилась ее подпись, я не стал никого отправлять к ней, и поехал сам. Приехал как раз к обеду, она меня накормила таким борщом, что я до сих пор его помню. Если учесть, что Сергей Морозов, ее муж, — зануда-вегетарианец, получается, что он как собака на сене. Такая девка пропадает!

Впрочем, теперь уже, кажется, не пропадает. Похорошела, дальше некуда, и вся просто светится. Да и Алексей с нее глаз не сводит.

Мы вынесли стол в тенек, Лина быстро накрыла его к обеду и подала обжигающий ярко-красный борщ с грудинкой, белый хлеб, поджаренный с одной стороны и натертый чесноком, сметану и зелень. От того, что и зеленый лук, и редиска, и зелень выросли в открытом грунте, они были особенно вкусны. Под борщ мы с Алексеем усидели бутылку «Абсолюта», вспомнили всех, кого нет, пожелали всем живым, чего желается.

Позже, когда Лина унесла поднос с посудой в дом, я не удержался:

— Хорошая девчонка.

Он легко согласился:

— Лучше не встречал. А ты давно ее знаешь?

— Да уже года три, она еще до замужества у нас практику проходила.

Он выпрямился и тяжело глянул на меня.

— Что, не говорила она тебе о муже? — Я положил руку на его локоть. — Ты подожди злиться. Не так там что-то. Я с ней, можно сказать, близко дружу, так она ни разу со мной о Сергее не заговорила. Хотя знает, что мы работали вместе. Я думаю, что боится услышать о нем что-то неприятное. Не знал я, что она и тебе о нем не рассказала. Ты не торопи ее, пусть сама созреет.

После длинной паузы он заговорил:

— Знаешь, уже тридцать пять, уж, кажется, каких только баб не видел, а понять их не могу. Вот, кажется, вся перед тобой, вся как на ладони открытая, а нет, так и останется какой-то уголок ее души закрыт для тебя. Не хочу я так.

Алексей достал сигареты, и мы закурили.

Лина спустилась к нам. Солнце зашло, сразу стало прохладно, и она попросила Алексея принести ее свитер.