— Ждите здесь, — велела пожилая дама и шаркающей походкой удалилась. Через некоторое время она вернулась и произнесла: — Мистер Мэйджор просил передать вам, что он очень занят, однако, если вы всё-таки желаете его видеть, вы можете пока присесть здесь. — Она указала рукой на стулья.

Расположившись на них, мы снова принялись ждать. Прежде чем Мэйджор соизволил удостоить нас аудиенции, прошло целых пятнадцать минут. Наконец пожилая дама известила нас, что адвокат готов принять посетителей. Мы проследовали за ней по коридору к нему в кабинет. Он оказался просторным, светлым и ничуть не напоминал другие адвокатские конторы, где мне прежде доводилось бывать. Обычно комнаты стряпчих отличал хаос, бумаги и книги громоздились там до самого потолка. Здесь же царили чистота и порядок. Конечно же, книги были и тут, однако они аккуратно стояли на полках.

Мистер Мэйджор едва приподнялся из кресла, в котором работал за дубовым столом.

— Если угодно, присядьте, — кивнул мистер Мэйджор на стулья. — Устраиваться поудобнее я вам не предлагаю, — он демонстративно посмотрел на циферблат карманных часов.

Мэйджор оказался высоким худым мужчиной, причём худым настолько, что некоторые назвали бы его костлявым. Редеющие чёрные волосы адвокат зачёсывал назад. Недостаток растительности на макушке компенсировался её обилием на лице. Никогда прежде мне не доводилось встречать человека с более густой бородой и кустистыми бровями, чем у Мэйджора.

Адвокат вперил в нас взгляд пытливых серых глаз, поблёскивающих за толстыми очками.

— В первую очередь мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы согласились нас принять, пусть даже нам и не было назначено, — представившись, произнёс Холмс. — Мы не отнимем у вас много времени. Нам лишь нужно разрешение побеседовать с вашим клиентом Амброзом Фаулером.

— С какой целью?

— Нам кажется, мы можем пролить свет на убийство Седрика Томкинса.

— Скотленд-Ярд уже задержал убийцу Томкинса и заключил его под стражу.

— И тем не менее нам всё равно хотелось бы побеседовать с мистером Фаулером.

Адвокат рассмеялся тоненьким фальцетом:

— То есть вы, мистер Холмс, и этот юный выскочка желаете отвести подозрение от своего клиента и повесить дело на моего? Вы что, за дурака меня держите? — Он повернулся к Марку Лоу и добавил: — Да, я знаю, кто вы такой и чьи интересы вы представляете.

— Мы просто хотим узнать правду, — твёрдо произнёс Холмс.

— В таком случае советую попытать счастья в другом месте, поскольку встретиться с моим клиентом я вам не дам.

— Насколько мне известно, окончательное решение должны принимать не вы, а сам клиент, — заметил Холмс.

— Если вы оставите свою визитную карточку, — отозвался Мэйджор, — я позабочусь о том, чтобы она оказалась у мистера Фаулера, однако, как я уже сказал, вы напрасно надеетесь на встречу с ним. Он не станет с вами разговаривать.

Холмс поднялся, быстро написал что-то на обратной стороне своей визитной карточки и положил её на стол адвокату.

— До свидания, сэр, — бросил он через плечо, направляясь к двери.

Мы с Лоу молча проследовали за Холмсом.

— Какой мерзкий человек, — в изумлении покачал головой мой друг, когда мы покинули приёмную. — Очарования в нём не больше, чем в гадюке.

— Что вы написали на визитке? — спросил я Холмса на улице.

— Шаг, конечно, рискованный, — хитро улыбнулся мой друг и махнул рукой, чтобы остановить проезжающий мимо кэб. — Я написал: «Я ЗНАЮ ВАШ СЕКРЕТ!» Исходя из опыта, Уотсон, у всякого и каждого, за исключением разве что святых на небесах, есть некая постыдная тайна, которую он скрывает. Своего рода скелет в шкафу. Можете не сомневаться, Уотсон, у Фаулера есть такой секрет. Надеюсь, мне удастся заманить его в ловушку своим блефом.

Кучер открыл дверь кэба. Холмс пропустил нас с Лоу вперёд и, прежде чем захлопнуть дверцу, произнёс:

— Позвольте на этом откланяться. Пожалуй, я воспользуюсь советом Мэйджора и попытаю счастья кое-где ещё. С вами, Уотсон, мы увидимся дома. А вы, мистер Лоу, не вешайте нос. Будьте уверены, как только мне удастся что-нибудь разузнать, я немедленно с вами свяжусь.

Когда наш кэб тронулся с места, я увидел, как Холмс перебегает дорогу и машет рукой, чтобы остановить другой кэб, едущий в противоположном направлении.

В последующие три дня я практически не видел Холмса. Он вставал раньше меня, а возвращался, как правило, когда я уже отходил ко сну. Наконец однажды утром мы встретились за завтраком.

— Ну, вот и вы, Холмс. Как идёт расследование?

— Я нисколько не сомневаюсь, — ответил мой друг, — что ваши читатели, Уотсон, не имеют ни малейшего представления о том, в чём заключается повседневный труд сыщика. Вы поступаете совершенно правильно, рассказывая им только самое интересное. Моя работа достаточно скучна. Как вы думаете, на что я убил предыдущие три дня? На нудный каторжный труд. Я просматривал приходские записи о рождениях, смертях и бракосочетаниях. Я перерыл списки избирателей и военные архивы. Более того, я даже покопался в бумагах Министерства внутренних дел. В результате мне удалось обнаружить весьма занятный факт.

— Ну же, Холмс, не томите!

— Потерпевшего Седрика Томкинса на самом деле не существует!

— Что?

— Я решил взяться за дело с другого конца и выяснить всё, что только можно, о жертве. Однако, несмотря на все мои старания, узнать мне удалось немного. По своему последнему адресу, дом двадцать один по Кларенден-стрит, он числится всего три года. Соседи отзываются о нём как о человеке тихом, молчаливом, почти нелюдимом. Он жил один, если не считать экономки, гости у него бывали редко. Надолго пропадал из дома, отчего в округе решили, что его работа как-то связана с дальними поездками. Вечером он выгуливал свою собаку Бесс и копался в огороде, но общения с соседями избегал. Ему было около сорока пяти лет, и он говорил на кокни[1].

— Так что вы имели в виду, когда сказали, что его не существует?

— Я не смог найти никаких официальных документов, подтверждающих факт его существования. Да, я отыскал упоминание об одном Седрике Томкинсе, который родился в Челси. Самое интересное, что ему сейчас должно было быть примерно столько же лет, сколько нашему потерпевшему, да вот беда: он умер ещё в младенчестве от дифтерии.

— И что же это значит, Холмс?

— Это значит, что покойный жил под вымышленным именем. Почему? Причины могут оказаться самыми разными. Томкинс мог быть преступником, скрывающимся от правосудия. Также не исключено, что у него случилась какая-то драма и он решил начать всё с чистого листа. А может, он был правительственным агентом под прикрытием и вёл двойную жизнь.

— Ага. Теперь я понял, о чём вы. Ну и как вы собираетесь выяснить истину?

— Первый вариант я уже рассмотрел и отмёл. Я обратился за помощью в Скотленд-Ярд, и мы сличили фотографию покойного с портретами преступников из картотеки. Он не уголовник, скрывающийся от властей. Это точно.

Раздался стук в дверь. Вошла миссис Хадсон и протянула Холмсу конверт.

— Благодарю вас, — кивнул ей мой друг, разрывая конверт. — Ну и ну! — воскликнул он. — Похоже, мой фокус с визиткой сработал. Это письмо от мистера Мэйджора. Сегодня на три часа дня нам назначена встреча с Амброзом Фаулером.

Ровно в три мы стояли на пороге дома Фаулера. Когда мы постучали, нам открыл лично мистер Мэйджор.

— Я был против этой встречи, — произнёс он, — и настоял на своём присутствии, чтобы защитить, в случае необходимости, интересы моего клиента.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами Холмс.

Адвокат провёл нас через дом в сад, где Амброз Фаулер, надев толстые кожаные перчатки, подрезал кусты роз. Выглядел он не совсем так, как я его представлял. Ростом он оказался ниже среднего. У Амброза были коротко подстриженные рыжие волосы и усы. Зелёные глаза пристально смотрели из-под постоянно полуприкрытых век — это свидетельствовало о том, что их обладатель ничего не упускает из виду.