Убийца с внутренней сутью волка упал, и я опустился перед ним на одно колено и приложил ладонь к шее. Пульс есть и это хорошо, значит, мы с ним еще пообщаемся, точно так же как и с предыдущим киллером. Но это потом, а пока надо посмотреть на бой во дворе. Я встал. Вытащил из тела мертвого убийцы свой окровавленный меч, заметил скользнувшего по полу живойта, и в этот момент на этаже появился один из моих телохранителей, который произнес: – Вождь, на нас напали. – Знаю, – я ухмыльнулся и кивнул на тела убийц. – Разберись тут. Мертвецов обыскать и раздеть, а беспамятных связать и в подвал, но чтобы раздельно. – Понял. Варяг остался на этаже, а я по лестнице бегом спустился вниз. В общем зале при свете масляных лампад несколько воинов перевязывали друг другу раны и я на ходу бросил: – Кто против нас!? Мне ответил Поято, который появился в дверях: – Вадим, нас какие-то разбойники пытались атаковать и степняки. Мы их отбили, кого на меч насадили, а других постреляли и немногие ушли. Но несколько человек встали спиной к дому и держатся. Хорошие бойцы, подступиться трудно. Думаю, надо их из арбалетов положить. – Пойдем посмотрим, кто это такие, – ответил я и выскочил наружу. Весь двор был завален трупами. Наших я не видел, а вот чужаков, простых бородатых мужиков с длинными ножами и дубьем, да степняков с саблями и луками, хватало. Знатно мои дружинники поработали, значит, не зря я их гонял и не просто так денежку исправно плачу. Впрочем, с их профессионализмом все ясно, теперь бы с остатками налетчиков разобраться. Мы с Поято остановились перед прижатыми к стене степняками. Девять человек, загорелые скуластые мужики от тридцати до сорока пяти лет, и один юноша. Типичные тюрки. Все одеты и вооружены одинаково: стеганые халаты, войлочные шапки, штаны-шаровары и потертые сапоги. Сабли, не кривые, ближневосточные, а прямые, на кавказский манер, смотрят в сторону моих дружинников, которые окружили степняков стеной из щитов и зажженных факелов. В глазах налетчиков отчаяние и решимость умереть, и в душах то же самое. Сильные люди, а значит, достойны уважения. “И что же мне с вами делать? – спросил я сам себя, разглядывая степняков. – Уничтожить? Это запросто. Один щелчок пальцами и вас истыкают арбалетными болтами. Сдать стражникам, которые, наверняка, уже бегут сюда? Смысла нет. Повязать, допросить и продать в рабство? Тоже можно. Но вряд ли вы что-то знаете, непрофессионала видно сразу, а вы именно таковы. Степные бойцы, не хуже моих черных клобуков, но не разбойники и не воры. Решено. Смерть вам, ребята. Прощевайте”. Было, моя рука приподнялась вверх, чтобы дать отмашку стрелкам, но один из уцелевших степняков, юноша, обратился к своему соседу, седому крепкому воину: – Вот и все, отец. Мы поляжем, и погибнет весь наш род Гэрэй. В словах молодого воина, которые я перевел, была такая тоска, что, невольно, мне стало его жаль. Но еще больше я заинтересовался названием рода, который он упомянул. Гэрэй по-тюркски значит Достойный, и это не просто клан, а гвардейский род, который поставлял бойцов для династии Ашина, некогда правившей Дикой Степью. Ну, а помимо того, в записках Всеслава Брячиславича говорилось, что по слухам, Гэрэй знают расположение нескольких порталов тропы Трояна, которые не активированы, и непонятно, что они делают здесь, в Киеве. Ведь не ради меня они сюда прибыли? Конечно же, нет, а значит, надо разбираться. И потому, я сказал Поято и окружавшим меня дружинникам: – Этих возьмем живьем. Попробуем договориться. – Зря, – просипел Рамирович. – Они четверых наших поранили, а если бы мы не в броне были, то и мертвых поутру на тот свет отправляли. Я ему ничего не ответил, а шагнул на степняков и поймал взгляд мужика, к которому обращался юноша. Если среди них и был вожак, то это только он. Воин взгляда не выдержал и опустил голову. После чего я произнес на его родном языке: – Сдавайтесь. Сохраните жизнь, и появится возможность вернуться назад в родные степи. – Нет, – вожак покачал головой, – я давал слово и не отступлюсь от него. – А если ты умрешь? – я сразу понял, к чему он ведет. – Клятва потеряет силу. – Тогда выбирай. Или твоя жизнь, или всем конец. Времени на раздумья нет, скоро здесь будут стражники. Степняк посмотрел на сына, кивнул ему и передал парню украшенную серебряными насечками саблю. Затем из-за пояса он выхватил длинный прямой кинжал и не дрогнувшей рукой вонзил его себе в сердце. Красиво все сделал. Один удар и моментальная смерть. Куда там самураям. Вожак упал, а его сын молча опустился передо мной на колени и положил наземь две сабли, свою и отцовскую. Его примеру последовали остальные степняки, а я кивнул на них Поято и сказал: – Разоружить и обыскать. Вязать не надо. Всех в подвал. Стражникам не выдавать. Нет у нас пленников и все тут. Кто и зачем напал, не знаем. – Понял. Поято занялся степняками, а я вместе с охраной вышел к воротам. Паладины Бернарда из Клерво были совсем рядом – я это чувствовал. Один. Два. Три. Четыре и пять, а рядом протопоп Исаак, которого я пару раз встречал в Софийском соборе. Гнаться за ними смысла не было, они ребята ушлые и верткие, оторвутся, а беготня по ночному Киеву ничего кроме неприятностей не принесет. Но это ничего. Мы еще встретимся. Шаг вперед и вокруг меня смыкаются щиты. Я поворачиваюсь на знакомый фон, который принадлежит Зальху и кричу: – Седрик фон Зальх! Выходи! Не бойся! В этот раз я убью тебя быстро! Твой проклятый учитель погиб на моих глазах, так последуй его примеру! Сдохни и мир станет чуточку светлее и чище! Ответа нет, но я чувствую ярость и ненависть моих врагов. Ну-ну, позлитесь, гамадрилы крестоносные. Может, совершите опрометчивый поступок, и я этим воспользуюсь. Шакалы! Здесь вам не Европа. Тут вы на моей родине, а не я на вашей. Так что все равно найду, где вы прячетесь. Найду вас, а потом прикончу.

Глава 11.

Киев. Лето 6656 С.М.З.Х.

Я посмотрел на пленного дака, с которым бился минувшей ночью и оставил ему жизнь, но он, гад такой, все равно попытался удрать. Неблагодарный человек или, что будет правильней, сильно упертый. Его киевским властям, в лице боярина Федора Брагина, которого мои разведчики еще пару седьмиц назад завербовали, не выдали, а он тут коленца выкидывает, от пут освободился и охранника вырубил. Однако от нас не сбежишь. Поймали душегуба практически сразу, а потом в очередной раз приложили его по голове, на этот раз древком копья, и приковали к подвальной стене. Надежно. Не сбежит. После чего, как только на постоялом дворе, который к утру очистили от трупов, воцарился порядок, я спустился вниз, поставил перед пленником табурет и присел. Надо было с ним поговорить, и Поято Ратмирович предложил сразу же начать с пыток. Вот только я решил, что убийца не сломается и когда не сможет терпеть, то запросто откусит себе язык или остановит сердце – есть на Балканах, откуда убийца родом, такая практика, еще со времен спартанцев. Вот его напарник, ромей, тот моментально всех сдал и рассказал о планах протопопа Исаака Комита, а волк не такой. Подобно мне, славянским волхвам и ведунам, а так же другим последователям родовых культов, он осколок старого мира, который, как мне казалось, не по своей воле работал на императора Мануила Комнина и восточных христиан. Ну, а раз так, можно попробовать с ним договориться. По крайней мере, попытаться стоило. Пленник, рослый бородатый брюнет с сильными руками, слегка вытянутым лицом и желтоватыми звериными глазами, тем временем попытался померяться со мной взглядом. Однако я оказался сильнее его, и он сник. Душа дака при этом разрывалась на части, и он о чем-то сильно сожалел. Но вида не показывал. Лицо было равнодушной маской, словно он полный дебил, только слюны на подбородке не хватало, и невольно мне вспомнился фантастический рассказ из прошлой жизни, кажется, американский. Человек поймал в ловушку демона, и тот в обмен на освобождение согласился выполнить любое его желание. Поимщик потустороннего существа оказался альтруистом и загадал, чтобы все люди на земле были счастливы. Демон его желание исполнил и исчез, а человек вышел на улицу и увидел, что люди вокруг него улыбаются. Они стали идиотами и улыбка навсегда прилипла к ним. Вот такая вот история. Впрочем, фантастика, она фантастика и есть. Пора переходить к разговору с волком в теле человека. Покинув табурет, я вплотную приблизился к даку и обхватил его голову ладонями. Легкий толчок, лицо дака приподнялось, и вновь я всмотрелся в его глаза. Убийца попытался закрыть их, но не смог. Моя воля была сильнее, и я быстро подавил его внутреннее сопротивление. Ты подчинишься мне! Ты ответишь на мои вопросы! Я твой хозяин и покровитель, который поможет тебе! Бойся меня и уважай! Говори, и ты еще сможешь изменить свою судьбу! Волк мой посыл услышал и воспринял его как должное. После чего я спросил его: – Как тебя зовут? Пленник крепко сжал челюсти. Он не хотел отвечать. Но отмолчаться у него не получилось, и дак выдохнул: – Я Валентин Кедрин... – Почему ты, волк, служишь чужеземцам? – Деньги... Они хорошо платили мне... Всегда... И меня это устраивало... – И только? – Нет... У них моя семья... Жена и три сына... Когда хотел уйти, меня прижали... – Значит, ты стараешься ради них? – Да... – А освободить родню не пробовал? – Пытался... Но не смог... Один был... С женой бы оторвался, а с детьми нет... Младшему еще и года не исполнилось... – Как поступят ромеи, когда узнают, что ты попал в плен? – Убьют моих близких. – А если они решат, что ты погиб? – Не знаю... Как начальник решит... – А кто у тебя начальник? – Здесь протопоп Исаак Комит, а в Константинополе главный секретарь куропалата. – Куропалат, это начальник императорской охраны? – уточнил я. – Он самый. Но куропалаты меняются часто, а глава секретариата нет. – И как его зовут? – Алексей Драга. – Серб? – Не знаю, но не ромей... Это точно... – Чего ты больше всего хочешь? – Вернуть свободу своей семье. – Ясно. – Я помедлил, заметил в глазах убийцы панический страх и спросил его: – Что ты сделаешь, если я освобожу твоих близких? – Стану служить тебе. – А ты этого хочешь? – Не знаю... Наверное, нет... Но ты мне понятней, чем ромеи, мольфар... В тебе нет гнили и двуличия... Я отпустил дака и вновь вернулся на табурет. Пленник слегка встряхнул головой, наверное, прогонял навеянный мной посыл подчинения, и я предложил ему: – Продолжим наш разговор? Короткая заминка, гневный взгляд зверя, которого вынудили подчиниться, и ответ: – Да. – Я могу помочь тебе вызволить из плена семью и переправить вас в Киев или еще дальше, в Новгород или Венедию, где вас не достанут. Тебе это интересно? – Само собой. Но за это я должен сдать тебе своих прежних нанимателей? – Правильно мыслишь. Я хочу уничтожить посольство ромеев. Однако сделать это явно очень трудно и потому мне нужно знать, где их потайной выход в город. – А ромейский шпион этого не знает? – Нет. Он рядовой исполнитель. – Мне известно, как незаметно проникнуть к ромеям и я укажу на подземный ход. – Вот и хорошо. Сейчас придет мой человек. С ним ты обговоришь детали и расскажешь все, что знаешь про наших общих врагов и свои дела. – А когда меня отпустят? – После того как посольство имперцев будет уничтожено, и ты лично запачкаешься в крови ромеев. – Кровью вяжешь? – Да, а иначе никак. – Ладно. А что потом? – Займемся освобождением твоих близких. – А если ты меня обманешь? – Ты мне нужен и, если ты понимаешь, кто я, то знаешь, что мне нельзя нарушать свои обещания. Сказал, помогу, значит, так и будет. Кивнув даку, я покинул подвал, и за дверью меня ожидал Бравлин Осока, который спросил: – Что дальше, Вадим? – Поговоришь с ним, – я кивнул назад, – и узнаешь все, что нам нужно. Подходы к ромеям, расположение комнат на их постоялом дворе, количество охранников, где Исаак хранит переписку и документы, где прячутся латиняне, и какие задания выполнял этот убийца ранее. Ну, а затем готовь воинов. Нагрянем на имперцев и всех под нож. Всех, кроме спафария Андроника, если он там окажется. Думаю, что он нам еще пригодится. В общем, так. Ромеи сделали свой ход, и теперь наша очередь. – А с остальными пленниками как поступить? – Шпиона убить, а со степняками сам разберусь. Осока направился к Валентину Кедрину, а я решил заняться мужчинами рода Гэрэй. Они, в отличие от дака, сбежать не пытались и вели себя относительно спокойно. Да, своих павших соклановцев оплакивали, но в целом держались достойно. Поэтому и отношение к ним было соответствующее, и с сыном погибшего вождя я разговаривал не в подвале, где раньше стояли бочки с квашеной капустой и соленой рыбой, а наверху, в обеденном зале. Лишь только я присел за стол, как хозяин постоялого двора, лично, принес завтрак на двух человек. Тарелки с кашей и жареная свинина, кувшин с горячим взваром, кружки, ложки и свежий хлеб. Просто и сытно. Для меня и моего собеседника, на которого я имел некоторые виды. А помимо того на краю появилась еще одна тарелочка, плоская, с молоком для живойта. Все готово, можно приступать, но хозяин постоялого двора уходить не торопился. Он что-то хотел от меня и, прислушавшись к его внутреннему состоянию, я все понял, и сказал: – Не беспокойся, нападений больше не будет. Слово даю. Если кто будет спрашивать о событиях этой ночи, то ты ничего не видел и ничего не знаешь. За беспокойство заплатим серебром, а длинный язык можем отрезать. Владелец постоялого двора молча кивнул и покинул меня, а варяги привели молодого степняка. Он присел, кинул на меня опасливый взгляд и одновременно с этим рядом появился живойт, который взобрался наверх по ножке стола. Змей слегка приподнялся и еле слышно зашипел, а парень вздрогнул и едва не вскочил на ноги. Но слабость его была мимолетна и он, вновь обернувшись ко мне, произнес на своем родном наречии: – Мир тебе, вождь варягов, чье имя мне неизвестно. – Меня зовут Вадим Сокол, – ответил я на том же языке. – Я Девлет Кул-Иби, сын вождя Булата Ильгизэ, который минувшей ночью встретил свою смерть. – Жаль твоего отца, достойный был человек, ибо он погиб за сына и своих воинов. Но, такова воля повелителя небес Тэнгри, который оставил его своей милостью. Поэтому здесь обсуждать нечего. Давай пока помолчим. Сначала еда, а затем беседа. Степняка уговаривать не пришлось, и он налег на угощение так, словно последнее время голодал. Я наблюдал за ним, поглощал свою порцию, а затем налил себе взвара, проследил за тем, как насытившийся живойт, который выхлебал все молоко, сползает на пол, отхлебнул напитка и задумался. Итак, что же мы имеем? Есть Валентин Кедрин, который может мне пригодиться, ибо такие умелые бойцы с навыками оборотничества в наше время, даже среди венедов, большая редкость. И если его дополнительно поднатаскать, то это будет непобедимый и очень опасный убийца. Он и так-то силен и подготовлен хорошо, уровень выше среднего. Однако есть вариант сделать его еще круче. Конечно, не для того, чтобы отпустить дака на вольные хлеба, а чтобы он выполнял мои приказы. Но это произойдет лишь в том случае, если его семью удастся вырвать из цепких лап ромейской разведки и сам Валентин докажет свою ненависть к имперцам делами. С даком все понятно, а вот со степняком разбираться придется долго. И прежде, чем начать разговор, следовало понимать, что потомки истинных тюрок носят не простые имена. Например, Булат Ильгизэ. Имя значит – стальной, а прозвище обозначает пристрастие – путешественник. А его сын, который сидит передо мной, назвал себя Девлет Кул-Иби. С Давлетом просто, стандартное тюркское имя, которое значит Счастливый, а с прозвищем немного сложнее. На Ближнем Востоке, у арабов и сельджуков, кул – значит раб или в самом лучшем случае слуга, а в Диком поле то же самое слово обозначает принятого в клан, род или семью равноправного человека, почти младшего брата. Поэтому моментально возникает вопрос, а в какую же семью приняли парня? И ответ во втором слове его имени, иби – это ирбис. Вот и получается, что прозвище переводится как Приемный Сын Снежных Барсов. Возможно, это просто аллегория, но вряд ли. Род Гэрэй старый, а значит, пустоты в именах и прозвищах быть не должно. Так что придется расспросить степняка не только о его племени, но и о прошлом семьи. Ну, а затем надо предложить ему службу. Согласится, хорошо будет, и ему, и мне, а нет, тогда удавить степняков по-тихому, а следующей ночью в мешок и в Днепр. Впрочем, время в запасе имеется, так что торопиться не стоит. – Ну что, поел? – я вопросительно кивнул Кулибину, как сам для себя уже обозначил гэрэя. – Да, благодарю, – степняк приложил раскрытую ладонь к груди в области сердца. – Теперь бы людей моих покормить. “Моих людей, – машинально отметил я. – Выходит, не ошибся я в нем. Паренек уже считает себя преемником покойного отца”. – Твои воины голодать не будут. Юноша шмыгнул носом и спросил: – Зачем ты оставил нам жизнь? – Я кое-что слышал о вашем славном роде. Поэтому вы уцелели. Такой ответ подойдет? – Кулибин согласно мотнул головой и я продолжил: – Говорить будем откровенно. Меня не интересует, почему вы напали на моих воинов – это уже известно, и зла на вас нет, ибо гэрэи не успели убить никого из моих людей, а раненые вскоре встанут на ноги. Однако теперь вы мне должны, и я волен распоряжаться вашими жизнями. Ты и твои воины признаете это? – Признаем. – Клятву на верность дадите? Короткая пауза и кивок: – Выхода нет. Дадим клятву. – И исполните ее? – Мы гэрэи. – Спина парня горделиво выпрямилась. – Мы говорим и делаем. – Это правильно и звучит красиво, почти как девиз. Клятву дадите на закате, а затем для вас будет поручение. – Какое? – Об этом позже, а пока давай познакомимся поближе. Я буду задавать вопросы, а ты на них ответишь. Готов? – Да. Проговорили мы два часа. За это время я узнал много для себя интересного, а затем подумал, что гэрэев мне послала сама судьба. Хотя, по большому счету, для моих целей, одна из которых создание опоры в степях, подошел бы любой род или клан из старых степняков. Ведь главное, что бы люди держали свое слово. Это новые племена, сплошь разбойники, воры и отребье, которое пришло в степи между Черным морем и Волгой из Средней Азии, а с гэрэями дело иметь можно. Ну, а что касательно полученной информации, то выходило следующее. Род Гэрэй пришел в Дикую Степь почти семь веков назад с Урала. Гэрэи верно служили тюркской династии Ашина, которая основала Хазарский каганат, поставляла им гвардейцев и это был клан воинов. Однако великий каганат тюрок распался на две части, и Хазария стала самостоятельным государством, которое постоянно расширяло свои границы. Развивалось государство на Волге динамично, и тут один из каганов совершил роковую ошибку. Он пригласил в Хазарию иудеев, которых ромеи выгоняли из своей империи. Причина для изгнания пейсатых была проста: они открывали арабам, которые наступали на восточных римлян, ворота городов и наносили удары в спину ромеям. За это завоеватели не трогали иудеев, а они, в свою очередь, поставляли мусульманам развединформацию и скупали у них добычу. Обычная история. Да вот только ромеи устояли и смогли отбить врага. После чего, совершенно естественно, для иудеев наступил час расплаты, и они рванули из Восточной Римской империи заграницу. Часть затаилась и сменила веру, кто-то бежал в Европу или Азию, а самая большая группа эмигрировала в Хазарию, где уже были евреи, которые очень хорошо показали себя в войнах с перевалившими Кавказский хребет арабами. По этой причине Ашина и степная аристократия считали, что из империи прибудут воины, которые усилят державу. Однако приехали торгаши и ростовщики, и вскоре всем старым родам пришлось очень плохо. Иудеи, которых стали назвать рахдонитами, быстро освоились в Хазарском каганате. Они оттеснили воинов от управления государством, породнились с каганом, монополизировали торговлю, облили грязью и опорочили иудеев, которые жили на берегах Волги до них, и когда настал благоприятный момент, стали действовать. Стремительный удар по ключевым точкам. Разгром старой степной аристократии и возвышение новой. Каганом стал еврей, и вокруг него были только соплеменниками. Многонациональный народ превратили в бесправных рабов, а гвардию нового правителя составляли наемники из-за Каспия. В общем, произошел переворот. Кто был никем, тот стал всем. И старые рода начали разбегаться по степи. Ушли с Волги и гэрэи, но не просто так, а вместе с одним из отпрысков Ашина. После чего они осели в низовьях Дона, и все время опасались того, что на них нападут и уничтожат. Однако им повезло. Беглый род донимали не больше, чем остальные, и они пережили очень многое: войны с печенегами, налеты черных хазар и натиск половцев, а когда Святослав Храбрый двинулся против иудейского каганата, гэрэи были в его войске, и отомстили иноземцам за предательство и убийство прежних степных государей. Однако это дела прошлые, со всеми их взлетами и падениями, а меня больше интересовала реальность. После Святослава гэрэи прикипели к славянам, точнее сказать, к Тьмутаранскому княжеству. Они верно служили тамошним князьям и были в почете, но после того как Таматарху сдали ромеям, род откочевал с Кубани и Дона в низовья Днепра и влился в Лукоморскую половецкую орду. Вот только местные ханы их не жаловали, постоянно притесняли, выделяли для кочевья самые плохие земли, а в бою всегда ставили на острие удара. Из-за этого некогда многочисленный и сильный род, который постоянно нес потери, захирел. Народу сильно поубавилось, после чего гэрэи перешли в Приднепровскую орду и сейчас их кочевье находится на реке Саксагань. Но переход под руку другого хана не дал гэрэям ничего. Они, по-прежнему, нищенствовали, а людей становилось все меньше, и тогда вождь рода Булат Ильгизэ, отец Кулибина, решил отправиться на Русь и подзаработать немного серебра. Это задача минимум, а задача максимум заключалась в том, чтобы попытаться осесть среди черных клобуков или получить поддержку от великого князя Изяслава. Вот только степнякам не повезло. Только прибыли в Киев, как сразу ввязались в драку с другими наемниками, которые не желали видеть в русской столице конкурентов. В итоге суд и штраф, который мог быть заменен продажей в рабство. И быть бы гэрэям одерноватыми холопами, но за них заступился никому неизвестный купец, который выкупил воинов, а затем подрядил потомков славного рода на убой. Так-то вот, и теперь судьба гэрэев находилась в моих руках. Но прежде чем объявить Кулибину о его участи, следовало уточнить некоторые вопросы. – Почему тебя зовут Кул-Иби? – Когда минула моя десятая зима, то мы жили в предгорьях, и когда я вместе с отцом поехал на охоту, то отбился и заблудился. Наверное, погиб бы, тогда сильный буран был, но заполз в какую-то пещеру и там было тепло. Заснул от усталости, а когда очнулся, то обнаружил, что рядом два снежных барса. Они не тронули меня, хотя были голодны, я видел их впалые бока, и мы просидели в пещере три дня. Ну, а когда я вернулся в кочевье, то шаман сказал, что сам небесный отец Тэнгри и его верный слуга Кои-солнце, присматривали за мной, и дал мне прозвище Кул-Иби. – Так-так, – мои пальцы пробарабанили по столешнице. – А что случилось с потомком династии Ашина, которого твои предки спасли? – Он стал одним из нас, женился и у него были дети, которые стали частью Гэрэй. Поэтому его кровь есть почти у каждого нашего родовича. – И в тебе? – И во мне. В горле пересохло, и я потянулся к кувшину с напитком, но взвар остыл, и пить расхотелось. Кроме того, рядом появился Бравлин Осока, который улыбался, значит, закончил разговор с Кедрином. Ну, а раз так, то и мне пора закругляться и я задал Кулибину последний вопрос: – Что ты знаешь о чудесных дорогах, по которых ходили древние герои? Парень моментально сник и втянул голову в плечи. В его взгляде промелькнул ужас, а душа вздрогнула, и он пролепетал: – Вождь, откуда ты про них знаешь? Зачем они тебе? Забудь про них. – Не спрашивай меня об этом, Девлет, а отвечай. – Я не могу. – Можешь, – вновь я применил свои способности ведуна, слегка повысил голос и потребовал: – Отвечай! Пленник, который вскоре станет одним из моих воинов, понурился и прошептал: – От спасенного сына кагана мы узнали про заветные пути колдунов и чародеев. И наши шаманы несколько раз пытались выйти на эти дороги. Но неудачно. Они возвращались назад и рассказывали ужасные вещи, а затем лишались разума и угасали... – Это понятно, – я оборвал его. – Тебе известно, где входы на эти дороги? – Да, и один из входов на реке Саксагань, где мы сейчас кочуем. – Ты отведешь меня к нему. – Но... – Никаких “но”, воин. Возражений я не приму. И чтобы тебе было полегче на душе, то вот что я тебе скажу. Когда вы встанете под мою руку, то твои сородичи не будут знать нужды, а ты возвысишься. Ведь вы хотели найти на Руси заступника – вот и нашли. – И как ты меня возвысишь, вождь варягов? Вывезешь Гэрэй в Венедию? Так мы не хотим покидать Дикое Поле. – Нет. Ваш род нужен мне в степи как опора, но об этом поговорим потом. Пока же, ступай к своим воинам и объясни им, что теперь их жены, дети, сестры, отцы и матери получат еду, а сами они будут вооружены отличными клинками, а не тем старьем, что у них было вчера. В сопровождении варягов Девлет ушел, а я подозвал Бравлина, который сел на место степняка и выдохнул: – Теперь нам известно про ромеев столько, что им несдобровать. – Хорошо. Как Кедрин? – Ничего не утаил. Вот только про Зальха ему мало известно. Он знает, что латиняне где-то неподалеку, но где именно прячутся паладины, даже не слышал. – Ну и ладно. Не знает он, значит, знает протопоп Исаак. Готовь воинов, три десятка. Ночью наведаемся к ромеям. Ну, а сейчас выпусти в город своих разведчиков и варогов, пусть присмотрятся к подходам и отходам, да боярину Брагину подарок пошли и пусть он расскажет, где и сколько стражников в эту ночь выставит. – Боярин может заартачиться. – Этого не будет. Он из простолюдинов и очень хочет возвыситься. Сейчас Брагин только начальник городских стражников, но его мечта стать киевским тысяцким. Опять же ромеев он не любит, так что серебро возьмет. – Понял. Одобрительно кивнув варягу, который вскочил на ноги, я размял спину и подумал, что надо выспаться, ибо ночь впереди беспокойная и кровавая.