Глава 5

Когда звонок закончился, Фелиция рискнула взглянуть на профиль Харстгрова, освещенный огнями приборной панели. Она не знала, что сказал Мейсон, но она не могла представить, что это было нечто дружелюбное, учитывая то, как ее похититель сжал челюсть и стиснул руль. Она сдерживала желание спросить, ведь она знала Мейсона и могла заполнить пробелы; Фелиция вздрогнула и посмотрела на часы. 2.14.

Новый день, новая проблема. Ее похитили со свадьбы. Кто-то, кто был не совсем человеком.

С Новым Годом...

Она потерла глаза, пытаясь не размазать профессионально нанесенный макияж, который оплатила несколькими часами раньше, а затем рванула вуаль, пока не освободилась от нее. Фелиция вздохнула, накинув ту на приборную панель. Она чувствовала каждый шов тяжелого облегающего свадебного платья. Ее надежды на счастливую семью и будущее рушились. И черт возьми, ей нужно воспользоваться туалетом.

Усталость била из нее. Нервы не давали ей уснуть большую часть прошлой ночи, и она каждую минуту чувствовала эту бессонницу в теплой машине, которая мчалась сквозь темную ночь в "безопасность". Где бы это ни было.

- Фелиция?

Шокировало, каким нежным может быть тон Харстгрова. Каким теплым. Но потом она предположила, что это могло ему пригодиться, чтобы соблазнять столько женщин, сколько соблазнил он.

В кожаном салоне маленькой спортивной машины его темный взгляд обжег ее. Он коснулся плеча Фелиции. Желание затмило его глаза, исказило лицо.

Вопреки ее воле и здравому смыслу, сердце Фелиции запнулось. Ее тело возбудилось.

Она отстранилась. Герцог со вздохом опустил руку.

Они не встречались, помимо одной встречи перед свадьбой, и Харстгров оставался для Фелиции незнакомцем. Тем не менее, он не лгал об ее безопасности. Хотя он похитил ее, она знала, что Герцог никогда не навредит ей.

Соблазнит ее? Она подозревала, что он попытается. Но действительно ли он похитил ее только для того, чтобы сделать это, как обвинил его Мейсон?

Фелиция нахмурилась. Что-то не складывается. Харстгров не мог хотеть ее так сильно. Он не был с ней знаком. В лучшем случае он видел симпатичную оболочку, но в постели у него были актрисы и модели, женщины явно куда более красивые, чем она. Хотя приемные родители хвалили ее внешность слишком часто, чтобы Фелиция могла плохо думать о себе, а студенты мужского пола в универе часто приглашали ее на свидание, она не верила, что настолько хороша, чтобы мотивировать Герцога рискнуть, устроив скандал, и оттолкнуть семью. И неужели ему так не хватало партнеров по постели, что пришлось опуститься до такого, чтобы получить её? Нет.

И она не думала, что он сделал это просто, чтобы позлить Мейсона. Их соперничество было очевидно, но ее встроенный детектор лжи подсказал, что Харстгров не играл семейными связями ради мимолетного романа.

Было бы так легко разозлиться, поинтересоваться, почему Харстгров сделал это с ней.

Но он похитил ее со свадьбы ради нее, и ему это стоило очень дорого.

Почему?

Возможно, он не самый благородный человек на свете. Он использовал женщин и, похоже, не очень заботился об усилении враждебности Мейсона. Но он рискнул многим, чтобы помочь ей, попытался сделать это дипломатично, а затем принял быстрые меры, когда разговоры больше не помогали. Он не боялся делать то, что должно быть сделано. Как ни странно, Фелиция восхищалась им из-за этого.

Помимо того факта, что Герцог не был человеком, кем "другим" он был, она понятия не имела, это было более важно для Харстгрова, чем она себе представляла.

Каким бы он был в постели?

Вопрос пришел из ниоткуда, непрошеный, нежелательный. Тысячи чувственных образов засыпали ее сразу: его рука зажимает ее волосы, другая сжимает бедра, его губы на ее теле, тугие мышцы скользят по ее коже, охватывая каждый дюйм ее тела, его плечи напрягается под ее ногтями, пока он скользит глубоко внутри нее... и она приветливо приподнимает бедра, выгибая спину и шипя от удовольствия.

Фелиция прижала дрожащую руку к горячим щекам. О боже. Она дышала слишком быстро. Как могла эта маленькая фантазия, которая никогда не станет реальностью, повлиять на нее так сильно?

Он был сводным братом ее жениха, похитителем. Он еще даже не был человеком... она не знала о нем ничего. Каждый раз, когда он приближался, ее тело зажигалось, как рождественская елка. Конечно, она была благодарна, что он спас ее от Матиаса сегодня. Но это не из-за благодарности у нее болела грудь и трусики намокли. Почему? Она должна ненавидеть все его распутные манеры, присущие богачу. Но она не могла ненавидеть его.

Эта нечеловеческая часть его привлекла ее? Обладают ли инопланетяне такими способностями? Или, может быть, он был чем-то еще из мифов или преданий? Действительно ли такие существа существуют? Это казалось фантастическим... но она знала, что в этом случае реальная жизнь была страннее, чем вымысел.

Она глубоко вздохнула и повернулась к нему.

- Кто ты такой?

Он успокоился.

- Кто я такой?

- Да. Я знаю, что ты не человек. Ваш разговор с Брэмом в гараже... Понятно, что автомобиль не является твоим обычным способом передвижения. - Он попытался просто сконцентрироваться, как если бы хотел переместиться в другое место. Это не совсем нормально. Н... по-человечески.

Герцог крепче схватился за руль.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Еще одна ложь, но обвинение его ни к чему не приведет.

- Я не настолько глупа. Ты утверждал, что я в серьезной опасности из-за сумасшедшего, о котором я никогда не слышала, и что только ты и твои друзья могут защитить меня. Затем неожиданно прибыло много злодеев в мантиях и за считанные минуты они снесли здание, которое простояло сотни лет. Как это надо понимать?

Харстгров поморщился.

- Вечер был мучительным, извини.

- Ты упускаешь главное. В твоей истории есть дыры, и я хочу знать правду.

Он вздохнул.

- Фелиция...

- Ты имеешь слишком высокий статус, чтобы быть правительственным агентом. Тебе не нужны деньги, так что ты не глуп, чтобы иметь дело с наркотиками или оружием. Не...

- Я бы никогда этого не сделал!

Он бросил на нее возмущенный взгляд.

- Я подчиняюсь законам.

- За исключением тех, которые касаются похищения, - указала она, подняв брови. - Кроме того, даже если ты регулярно нарушал законы, я никогда не видела, чтобы торговцы наркотиками или генералы третьего мира срывали свадьбу с помощью армии в черных одеждах. Не самый скрытный способ вести дела. Но все это очень по-человечески, а ты не человек.

- Это смешно, Фелиция.

- Смешно? Почему же еще ты предполагаешь, что можешь закрыть глаза и телепортироваться... на Таити? Поэтому я спрашиваю себя, кто или что мог себе это представить? Ты инопланетянин? У тебя восемь рук или щупальца или...

- Что?

Хмурый взгляд свел его брови.

- Конечно, нет. Не сходи с ума.

Значит, он не был пришельцем.

- Призрак?

- Разве я выгляжу мертвым?

Нет, очень даже живой. Здоровый, великолепный, такой мужественной, что ее пульс не замедляется...

Плохие мысли.

- Ответь на вопрос.

- Это абсурд. Остановись...

- Когда я узнаю правду, остановлюсь. Должна ли я защищать свою яремную вену от тебя? Купить ожерелье из чеснока?

Харстгров переключил передачу, повернув слишком быстро, и выругался.

- Вампиры - мерзкие создания, ушли недалеко от каннибалов. Я бы лучше убил себя.

Верно, тогда так бы и произошло.

- Ты покрываешься мехом в определенные фазы Луны?

- О, боже.

Он закатил глаза.

- Это просто абсурдно. Оборотни не едят пищу из посуды. Как ты думаешь, я мог бы быть членом пэрства и фотографироваться так часто, если бы не мог управляться с вилкой?

Значило ли это, что он знал одного? Или он отвечал на вопросы просто, чтобы сбить ее с толку?

- Значит, не оборотень?

- Определенно нет. Мне нравится принимать душ больше, чем раз в десять лет. Я обычный человек.

Она сморщила нос от вони.

- Это не так. Зомби? Демон?

- Господи! Я не восстал из могилы и не пришел из ада.

Он уставился на нее, его терпение явно было на исходе.

- Хотя чувствую, как будто сейчас я там и нахожусь.

Она хмурилась.

- Эльф? Фея? Какое-то другое магическое существо?

Он издал многострадальный вздох.

- Остановись. За три минуты я превратился из уличного бандита с мешками для мелочи в бледного карлика с острыми ушами. Я очень устал.

Фелиция бросила на него злобный взгляд. Правда, Харстгров выглядел уставшим, но это был, в основном, предлог, чтобы не отвечать на ее вопросы. И все же ее нос сказал ей, что она не докопалась до правды... еще.

Фелиция задумчиво похлопала себя по подбородку. Герцог не мог не смотреть. Она выглядела очаровательно, когда была настойчивой.

Она наклонила голову и пронзила его другим пристальным взглядом, который возбудил его.

- Ваша Светлость...

- Саймон, - поправил он.

Он ненавидел, когда его называли "Ваша Светлость", как будто он чертов балетный танцор. Но еще больше он хотел интимности, хотел услышать свое имя на устах Фелиции.

- Больше никаких вопросов.

Какой смысл признаваться, что он волшебник? Рядом с ней он не мог этого доказать. Так как она была, вероятно, Неприкасаемой, любой вид заклинаний был невозможен.

Так что если он раскроет свои способности, Фелиция подумает, что он псих. Больше, чем она уже думает. Кроме того, магический мир только что показал свое существование людям в экстремальных обстоятельствах. Хотя это было опасно близко к обязанности оберегать право, чем меньше она знала о магическом мире, тем было безопаснее для нее.

Фелиция нахмурилась.

- Но...

- Нет.

Она посмотрела на него.

- Ты не можешь затыкать меня до бесконечности.

Он послал ей натянутую улыбку.

- Я могу попробовать.

Она, крепко скрестив руки на пышной вздымающейся груди, выглянула в окно. Герцог вздохнул с облегчением. Она сдалась, по крайней мере, сейчас. Он не был настолько глуп, чтобы поверить, что услышал последний из ее вопросов.