– Жалкая бравада. Во-первых, это доказывает, что вы глупы, а, во- вторых, мне никогда не нравились авантюристки. Тем не менее, я благодарен вам за лечение и… за общество.

Джемисон попрыгал на ногах, испытывая легкую боль.

– Ммм… не больно, но еще плохо сгибаются. К ночи это пройдет…

– Однако, вы спокойны.

– Конечно, ведь я жив!

– Вы не понимаете положения дел. Нам нужно идти две недели, делая по шестьдесят миль ежедневно, а это невозможно. Температура ночью падает до минус сто градусов, а иногда до ста семидесяти пяти градусов, в зависимости от близости к раскаленному ядру спутника, благодаря которому здесь вообще возможна жизнь. Что вы на это скажете?

– Что надо идти, - ответил он, не колеблясь.

– Нас сожрет первый же попавшийся грип-кровосос, если мы не замерзнем. Запах крови, который они чувствуют на огромном расстоянии, приводит их в бешенство. Им ничего не стоит сожрать человека целиком. Они способны рыть туннели в этих скалах. Единственная защита против них - бластеры, а у меня остался лишь охотничий нож. Единственная пища на этом спутнике - огромные травоядные, удирающие быстрее лани при виде человека, но способные прикончить дюжину невооруженных людей, если их припереть к стенке. Учтите, что-то в воздухе возбуждает зверский аппетит. Мы приближаемся к смерти с каждой минутой.

– Вы, кажется, этим довольны? - сухо спросил Джемисон.

– Во всяком случае, на землю вам живым не вернуться.

– Вы ошибаетесь. Мне только жаль видеть женщину в столь опасной ситуации. Хороши же, однако, ваши друзья. Но я вернусь.

– Чепуха. Это все равно, что убить грипа голыми руками, - рассмеялась она.

– Не только и не столько руками, а разумом и опытом. Мы дойдем до людей, несмотря ни на что!

Наступило молчание. Джемисон оглядел местность. Насколько хватало глаз, кругом простиралось безжизненное плато. Впрочем, нет! В одной стороне виднелся обрыв. Он задумался на секунду, потом сказал:

– Придется идти к обрыву.

Глубокая тишина окружала их. Молчание было символом, духом этого холодного мира.

– Ну, что ж, начнем наше путешествие.

Они побрели через плато. Идти было нетрудно, сказывалось малое притяжение планеты. Она спросила:

– Что вы хотели сказать об Эзвалах?

– Ничего. Если бы я вам что-нибудь сказал, вы бы их уничтожили.

– Вам надо было привести реальные факты, а не теоретические построения. В Совете здравомыслящие люди.

– Весьма здравомыслящие, - иронически подхватил Джемисон.

– Я не верю, что у вас есть факты. Хорошо, покончим на этом.

Через два часа солнце стояло высоко в небе. Все это время они пробирались по извилистому плато, лавируя между расселинами, которые вели вниз, в раскаленные недра спутника.

Гигантская пропасть, ранее расплывчатая из-за расстояния, теперь предстала во всем своем величии. Она простиралась во все стороны неприступной, отвесной стеной. Джемисон с трудом произнес:

– Стыдно признаться, но мне ее не одолеть.

– Я ведь говорила вам - это голод. Мы умрем от голода.

Джемисон на секунду задумался и спросил:

– Эти травоядные, они ведь едят молодые побеги деревьев?

– Да, у них длинные шеи, а что?

– И это все, что они едят?

– Еще траву.

– И больше ничего? - Джемисон становился настойчивее.

Барбара вскинула голову:

– Сбавьте тон. Для чего вам все это?

– Извините за тон. Что они пьют?

– Они лижут лед, что скапливается у рек. Там замерзает вода, которая образуется во время таяния снегов. Вспомнила: еще они едят соль. Совсем как земные травоядные.

– Соль! Это-то нам и нужно! Давайте вернемся, мы проходили солончаки. Нужно набрать соли.

– Вернуться? Вы сошли с ума!

– Послушайте, Барбара. Я сказал, что не смогу спуститься. Но выход на самом деле есть. И от голода я не умру - я достаточно скопил жира на канцелярской работе. Но все-таки нам необходимо убить животное. Для этого нужна соль. Надо вернуться.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Барбара отвела взгляд и сказала:

– Не знаю, что вы задумали, но все равно это безумие. Вы никогда не видели здешних травоядных. Они напоминают жирафов, только значительно выше. Зря вы надеетесь приманить их солью и убить. Это вам не удастся. Хорошо, мы вернемся. Не все ли равно, где умирать. Дай бог, чтобы нас учуял грип. Это лучше и быстрее, чем смерть от голода.

– Нет ничего страшнее женщины, решившей умереть во что бы то ни стало.

– Не думайте, что мне этого хочется!

– А как же ваш ребенок?

По выражению ее лица он понял, что не промахнулся. В ней нужно было пробудить любовь к жизни. Ее помощь была необходима. От разговора с ней по дороге к солончаку он, сам того не ожидая, получил большое удовольствие. Он не пытался убедить ее в чем-либо, говорил о проблемах человечества, об освоении чужих миров, о взаимопонимании различных рас, о том, как много решений было принято в результате разумного обсуждения.

– Вот, наконец, и солончак, - прервала она его.

Джемисон распихал по карманам куски соли, а затем они побрели обратно. Возвращение проходило в молчании. У него болел каждый мускул, каждый нерв. Отчаянно хотелось спать, но спать было нельзя, сон означал смерть. Он взглянул вниз, и у него закружилась голова. Помутившимися глазами он посмотрел на женщину, на лице которой читались муки голода.

– Держитесь! - крикнул он. - Еще немного!

Они подползли к краю пропасти, слишком глубокой, чтобы они могли спуститься вниз. Казалось, им оставалось только лечь и умирать от голода, глотая ртом живительный воздух. Наконец, она прошептала:

– Что же нам делать? Неужели тут нет спуска?

Но Джемисон уже нашел выход.

– Спуститься мы можем в любой момент. Смотрите, - он подтащил ее к краю, - внизу спасение. Там стадо травоядных.

Слева, немного ниже их, виднелась долина. Спуск в нее был несколько поодаль от них, он весь порос лесом и вторгался в долину, подобно клину. Около него паслось стадо в сотню голов.

– Они постепенно приближаются к лесу. К ним можно подкрасться.

– А потом выбежать и насыпать им на хвост соли? У нас же ничего нет!

– Сначала, - сказал Джемисон, не оборачиваясь, как бы про себя, - нужно подобраться к краю леса, причем так, чтобы животные нас не заметили. Мне потребуется ваш нож.

– Ладно, делайте, как хотите. Вам к ним и на четверть мили не подойти.

– Я и не собираюсь. Если бы вы получше разбирались в жизни, то давно бы поняли, как просто убить зверя. Эта проблема давно решена на всех мирах. Пошли.

– Вы правы. Я тоже считаю, что эта смерть приятнее голодной. Около травоядных животных всегда околачиваются грипы, они подбираются к ним вечером, а утром убивают. Кстати, мясо травоядных довольно жестко. Сейчас как раз темнеет, значит, грипы близко. Скоро они нас учуют и тогда…

– Если потребуется, мы сами к ним придем. Жаль, что я тут никогда не был раньше, тогда все давно было бы в порядке. Но пока наша цель - лес.

Его внешнее спокойствие было лишь маской. Когда они достигли леса, он качался от усталости и голода и едва держал нож, подкапывая корни высокого коричневого дерева.

– Кажется, этот корень так же тверд, как сталь, и так же упруг. Его можно свернуть в кольцо. На Земле это дерево используется в промышленности.

– Да, если вы делаете лук, то вот эта трава может служить тетивой.

– Нет, это не лук. К ним ведь нельзя подойти и на четверть мили,

– он выдернул дюймовый корень, отрезал кусок и заострил его. - Ну, вот, теперь подержите концы вместе, а я их свяжу.

– А-а-а, теперь я поняла. Животное заглотит кольцо, в желудке трава разорвется, и острые концы проткнут желудок.

– Этот метод известен на сотне планет, на Земле его применяют эскимосы. Правда, приманка другая, - он подобрался к поляне и принялся разбрасывать кольца. - Мы не можем положиться на одно кольцо.