Понимаете, Александр Евсеевич, хочу работать, и, главное, могу! А не дают!!! Постоянные интриги, борьба под ковром. Отбирают людей, профессионалов, неугодных им. Бьюсь за каждого, но все равно отбирают. Увольняют тех, кто действительно болеет за Россию... Если человек не разделяет их точку зрения, близок с другими людьми— с «Мост-Банком», скажем, — все. Он обречен. Чуть что не так — достают досье...
— То есть на каждого сотрудника заведено «дело»?
— Я не могу это утверждать, но думаю, что так... Постоянно прослушивают. Я пытался пригласить специалистов, чтобы они проверили кабинет, меня отправили... в Службу безопасности президента!
Ноябрь 1995 года. Совет Федерации рассматривает проект очередного закона. Председательствует Владимир Шумейко.
Депутат Лодки
н. Владимир Филиппович, вы, конечно, хитрый политик...Шумейко.
О-о-о...Л о д к и н. И порой ваша хитрость переходит в коварство.
Шумейко.
Нет-нет.Лодкин.
Я понимаю ваш тактический...Ш у м е й к о. Я бы сказал по-другому: вы умный, но ваш ум иногда переходит...
Лодкин.
В коварство.Шумейко.
Я бы согласился — в изощренность.В 1996 году президент Ингушетии Руслан Аушев рассказал корреспонденту «Известий» Елизавете Домнышевой, как началась война в Чечне два года назад:
— Поздно вечером 28 ноября 1994 года меня пригласил к себе в Белый дом Виктор Степанович Черномырдин и сказал, что есть идея обратиться к президенту с просьбой о наведении в Чечне конституционного порядка. Он протянул мне бумагу. Когда я прочел текст, а он был небольшим, мне все стало ясно...
Аушев сказал:
— Виктор Степанович! Это война!
Черномырдин ответил:
— Да нет. Там просто наведут конституционный порядок.
И добавил, что все главы республик и регионов Северного Кавказа эту бумагу уже подписали. И в самом деле, под текстом стояли названия регионов и республик, главы которых были согласны с этим «Обращением». Аушев увидел фамилии президентов Адыгеи— А. Джаримова, Северной Осетии (Алании) — А. Галазова, Кабардино-Балкарии — В. Кокова, главы Карачаево-Черкессии В. Хубиева, глав соседних Ставропольского и Краснодарского краев Е. Кузнецова и Е. Харитонова, Ростовской области — В. Чуба.
Очередь оставалась за Аушевым. Но он, по его словам, единственный, да еще глава Дагестана М. Магомедов, кто не подписал документ о войне по просьбе «трудящихся». А остальным уж очень хотелось оставить след в истории. Оставили...
Январь 1995 года. Швейцария. Министра иностранных дел России Андрея Козырева на пресс-конференции журналисты спросили:
— А когда Ельцин помирится с главным реформатором России?
Речь, видимо, шла о Гайдаре. Но Козырев— хитрый придворный льстец. И он ответил, зная, что его слова передадут по закрытым каналам в Кремль:
— Чтобы Ельцину встретиться с главным реформатором России, ему достаточно подойти к зеркалу.
Начало чеченской войны. Видный думский деятель Егор Гайдар выступает против силового решения конфликта. Он неоднократно подчеркивает, что по отношению к северокавказцам допустимо использовать исключительно «пряник».
Но несколько лет назад, когда Егор Тимурович входил в состав правительства
и
даже некоторое время возглавлял его, случилась ситуация, о которой поведал журналист Лев Сигал на страницах «Новой ежедневной газеты».В Кабардино-Балкарии начались волнения, и российские власти арестовали вожака кавказцев-конфедератов Мусу Шанибова. Смутьян обратился к и. о. премьера Егору Гайдару с точно такими же речами, на что последний ответил:
— Власть не может демонстрировать слабость.
И после этого еще говорят: «Не место красит человека»?
— Деньги у нас есть! И только неорганизованность вот такая... ведет к тому, что люди по два месяца не получают зарплату, — гневно заявил президент Борис Ельцин 30 января 1996 года.
15 февраля он снова заверил своих подданных:
— Я вам заявляю, с марта месяца проблем с заработной платой не будет!
25 февраля министр финансов Владимир Пансков в развитие президентского указания обнадежил россиян:
— Обеспечить людей заработной платой, и особенно бюджетную сферу, — это задача номер один.
Но уже 19 сентября новый министр финансов Александр Лившиц осторожно произнес:
— Мы не финансируем «по потребности» — мы финансируем по бюджету.
27 ноября первый вице-премьер Владимир Потанин скромно пообещал:
— ТЭК (топливно-энергетический комплекс) нам может объявить вендетту, но пенсионеров мы накормим.
6 декабря премьер Виктор Черномырдин с наигранным оптимизмом сказал:
— Ситуация позволяет с декабря нормализовать выплату пенсий и покончить с задержкой.
Но уже в канун Нового года премьеру ничего не оставалось, как признать:
— Люди и народ ждать больше не могут. Ибо ждать больше нечего...
— Мы будем посылать российские части в состав миротворческих сил ООН, но это не может являться формой выплаты задолженности этой организации, — заявил осенью 1992 года министр иностранных дел России Андрей Козырев.
«Заявление министра можно расценить как некорректное, — отреагировала информированная российская газета «Коммерсантъ». — Выплата российского долга Организации Объединенных Наций (около 200 млн. долл.) в настоящий момент довольно обременительна, и Россия уже прибегала к «натуральной» форме его оплаты (российский батальон в Югославии)».
Май 1997 года. Человек, лишивший в августе 1991 года Москву памятника Дзержинского, через шесть лет был помещен в польскую тюрьму, где в свое время сидел Феликс Эдмундович. Первый заместитель председателя Моссовета, советник президента России, депутат Госдумы — это все он, Сергей Станкевич.
— Почему вы уехали из России? — спросили у него журналисты.
— Закончился срок в парламенте. Снова баллотироваться в Думу не собирался, работы в России не было. И в то же время были предложения поработать за рубежом.
Вице-премьер правительства России и глава Госкомимущества Альберт Кох написал книгу «Приватизация в России: политика и экономика». Швейцарская фирма «Servina Trading S. А.» заплатила автору авансом 100 тысяч долларов.
Известный журналист — разгребатель кремлевской грязи Александр Минкин написал в «Новой газете»: «Понятно, эта книга никому не нужна. Тем, у кого есть деньги на приватизацию в России, проще купить Коха, чем его книгу».
Сказано грубо и даже оскорбительно. Укоряя себя в неосмотрительности, журналист стал думать, как защититься, если Кох совершенно справедливо подаст на него в суд. И решил позвонить в Швейцарию другу- журналисту, главному редактору одного из журналов:
— Эрик, скажи, может ли русский чиновник получить в Швейцарии за книжку по экономике сто тысяч долларов?
Звонок прозвучал через несколько дней:
— Крупные издательства отвечают, что такой гонорар невозможен. Из русских один только Горбачев мог бы получить столько. Для всех остальных десять тысяч — это предел.
Дотошный Минкин на всякий случай попросил еще и американских журналистов:
— Узнайте, сколько получает за книжку Нобелевский лауреат по экономике?
Ответ был такой:
— Сто тысяч долларов — цена мирового бестселлера. Что касается научных трудов, то агенты крупнейших ученых называть точную цифру гонораров отказываются. Однако разъясняют, что обычный порядок таков: аванс за рукопись (неважно — по физике, экономике, ботанике) не превышает двух-трех тысяч долларов. Если книга имеет успех и тираж распродан, тогда автору выплачивается остальная сумма, которая вместе с авансом составляет восемь-десять тысяч долларов. Если же книга успеха не имеет — авансом дело и ограничивается.