– Вы не правы, мистер Голд. Если нас поймают, то приговорят к пяти годам каторжных работ на планете Тихвин, только через пять лет тихвинской грязи и комарья нас умертвят. Если мы выдержим эти пять лет: тихвинские комарики имеют обыкновение откладывать яйца в потные тела каторжников.

Шейла Тоберс, подняв высохшую ветку, принялась что-то чертить на земле, Джонни присел на соседний пенек. Каждый из них задумался о чем-то своем, а может, ни он, ни она ни о чем не думали: он застыл в сосредоточенности силы, она замолчала в состоянии безразличия ко всему и внутренней опустошенности?

Вдруг она спросила:

– И вы в самом деле убили четверых?

– Да. Всех вместе – одним щелчком.

– Вы шутите. А ведь я должна буду рассказать о вас Полу Джеферсу… Он в любом случае поможет вам, но ведь помочь можно по-разному.

– Хорошо, я скажу вам правду: я этих людей не убивал. Они и знакомы-то мне были едва-едва. До Трабатора мы не знались, а на Трабаторе я недавно, только второй месяц пошел. Кому-то, верно, понадобилось засадить меня в тюрьму и убить будто бы законно, вот и засадили. Только ума не приложу, кому это могло понадобиться. Постов я никогда никаких не занимал, наследства от меня никто не ждет…

– Может быть, месть?

– Очень странная месть, вы не находите, убивать людей, с которыми я был едва знаком, засаживать меня в тюрьму вместо того, чтобы где-то подстеречь и удовлетвориться единственным выстрелом?

– В самом деле, все это очень странно… Однако, я думаю, своего убийцу вы все же увидели бы, если бы остались в тюрьме. Раз он разыграл целый спектакль, только чтобы как следует помучить вас перед смертью, значит, он обязательно раскрылся бы в самый последний момент, возможно, у двери газовой камеры раскрылся бы.

– Я все же попытаюсь заставить его раскрыться где-нибудь в другом, более удобном для меня месте.

– Вы надеетесь разыскать его?

– Не оставаться же мне на всю жизнь беглым преступником. Я должен найти его, иначе как я оправдаюсь?

– Вам нужно оправдание?

– Мне нужно будет покинуть Трабатор после того как я найду семечко.

– И как же вы думаете преследовать убийцу, если вас самого будут за пятки хватать полицейские ищейки? Вы что, собираетесь совершать из Альпадских гор разведывательные рейды по окрестностям?

– Я чувствую, убийца не отвяжется от меня. В Альпадских горах мы встретимся.

– Предположим, вы встретились. А что, если этот ваш убийца – не один человек, а целая банда?

– В Альпадских горах я найду семечко. Оно поможет мне.

Шейла Тоберс промолчала, но по ее снисходительной полуулыбке легко можно было понять, о чем она подумала.

Вскоре усталость прошла, уступив место голоду. Повсюду под деревьями росла темно-красная ягода, похожая на ежевику, по заверению Тоберс вполне съедобная, и беглецы наелись ею вволю. Им предстояло идти всю ближайшую ночь, так что для них было бы неплохо за день как следует выспаться – и Джонни соорудил из веток два ложа, одно для себя, другое для своей спутницы. Крупных хищников в этих местах не водилось, сообщила Тоберс, и они улеглись на ветки нимало не заботясь о том, что на них могли устроить облаву и что ради безопасности им следовало бы спать по очереди.

Проснулся Джонни оттого, что кто-то несильно потряс его за плечо. Раскрыв глаза, он увидел ЕЕ. ОНА стояла рядом с ним на коленях и, лукаво улыбаясь, протягивала ему желтый плод величиной с крупное яблоко… О господи, Лола!..

Увы, остатки сна развеялись и девушка приняла свои истинные очертания. Это была Шейла Тоберс. Джонни невольно отшатнулся, так что потом ему пришлось извиняться.

Улыбка исчезла с ее лица. Она сухо сказала:

– Попробуйте, это – максатия. Хорошо утоляет голод.

Джонни взял желтый плод, куснул. Максатия была горько-сладкой на вкус. После нее Джонни захотелось пить. Словно догадавшись, о чем он подумал, Тоберс произнесла:

– Здесь неподалеку ручей. Пойдем, покажу.

Ручей находился недалеко, не там, где они собирали темно-красные ягоды, а в другой стороне, то-то Джонни тогда не заметил его. У самой воды росло большое дерево с желтыми максатиями на верхушке. Джонни подумалось, что неплохо было бы перед дорогой подкрепиться сочными плодами, и полез на дерево. Сбить максатии палкой не стоило и думать, слишком уж они были нежны.

Сорвав полдюжины плодов, он спустился вниз.

Тоберс уже не сидела на стволе упавшего дерева, а лежала, спиною к коре, – запрокинув голову, выгнув дугою грудь, разбросав ноги. Нет, она была одета. Она как бы упивалась этим днем, светом и теплом его, а кому-то могло показаться, что она и была центром этого мира, его светом и теплом.

Голд как был, в одежде, кинулся в ручей.

Выйдя из ручья он сел на нагретый солнцем валун и сидел на нем, пока не высох.

До самого вечера они не сказали друг другу ни слова. Когда сумерки загустели, он обронил:

– Смеркается. Пойдем?

– Пойдем.

Они подкрепились желтыми плодами и двинулись на восход зеленоватой трабатийской луны.

Время было за полночь, когда они вышли из леса. Вдалеке виднелись огни.

– Это Антран, – сказала Шейла Тоберс.

– Вы так уверены, что ваш знакомый поможет нам?

– Он не может не помочь нам: он любит меня. Что вы смотрите? Да, я вышла замуж за Роя Тоберса, но Пол Джеферс от этого не перестал любить меня. А вы, мистер Голд… у вас есть девушка?

– У меня была жена. Она умерла. Но это ничего не значит, мне всегда кажется, что мы только вчера виделись. Когда мы встретимся…

– Вы встретитесь? Как же вы можете встретиться, раз она умерла?

Джонни понял, что сказал лишнее.

– Мы встретимся с ней там, куда попадают люди после смерти, – схитрил он.

– Вы верите в загробную жизнь, мистер Голд? А я думаю, после смерти нас съедят черви, и на этом все кончится.

– Жить незачем, если думать так.

– А может, и вправду незачем жить?

За разговором они прошли половину расстояния до городка. Теперь Тоберс шла медленней, гораздо медленней, чем поначалу. У Джонни самого ноги налились усталостью, каково же приходилось ей, хрупкой девушке?

– Отдохнем? – предложил он.

– Кажется, это не Антран.

Он остановился.

– Я заблудилась, – произнесла Тоберс хрипло. – Мы… у нас… это какой-то другой город, точно другой.

– Возможно, Антран где-то рядом?

– Не знаю.

Подумав, Джонни предложил:

– Давайте сделаем так. Пойдем до того перелеска. Утром я схожу в город, вы подождете меня в перелеске. Я узнаю, где мы находимся, и в какой стороне Антран, у кого-нибудь из местных.

Тоберс как-то вяло согласилась, пусть оно будет так. Они прошли немного, лучше сказать, немного проплелись. Девушка все сбавляла шаг, пока не остановилась.

– Мне кажется, Пол Джеферс может не помочь нам, – обрадовала она.

– Как так?

– Мы с ним не виделись давно, так что… всякое бывает. Знаете, лучше нам попробовать добраться до Альпадских гор на попутной машине. Трасса рядом. Слышите? – Из-за пригорка доносился рев машин.

– И что мы будем объяснять инспекторам на дороге? – угрюмо поинтересовался Джонни.

– Вы забываете, я офицер полиции. Говорить буду я, от вас потребуется только молчать.

Делать нечего, они двинулись к трассе. Как и следовало ожидать, водители не торопились останавливаться. Джонни и Тоберс пошли по обочине, как по каким-то приметам определила Шейла Тоберс, в сторону Альпадских гор. Шли они, поминутно останавливаясь, и Джонни сигналил рукой проезжавшим мимо машинам. Никто и не думал тормозить.

По ходу их движения справа от дороги показалась заасфальтированная площадка, где стояли четыре машины-контейнеровоза. Там же горел костер, у которого сидели несколько человек, видимо, водители отдыхали ради безопасности вместе.

Джонни и Тоберс направились к костру.

У огня сидели кружком пять мужчин. Джонни учуял запах мясных консервов. Подойдя к костру, он встал так, чтобы его было видно. Тоберс держалась на шаг позади него.