К моменту, когда последний крейсер в японской колонне, «Нанива», закончил поворот, «Варяг» успел набрать девятнадцать узлов и получить еще один снаряд. На удивление, и надежные японские взрыватели иногда давали сбой. 120-мм, в этом случае можно было сказать точно, снаряд прошел сквозь борт над ватерлинией, сделал полуметровую вмятину в левом скосе и отрикошетив, зарылся в уголь. Дружеский привет от «Акаси» получен. Следующие четыре минуты были наполнены все учащающимися попаданиями как с одной, так и с другой стороны. «Варяг» потерял правое среднее шестидюймовое орудие, первая дымовая труба получила еще одно попадание и была готова сверзиться за борт при слишком большом крене или просто не попутном ветре, одна из трехдюймовок была снесена за борт, а еще пара, пострадавшая от близких взрывов, могла быть впоследствии отремонтирована. Еще несколько снарядов, взорвавшись на коечных экранах, на бортах и в надстройках, серьезных повреждений не нанесли — пяток убитых, полтора десятка раненых, сухая статистика войны, которая кроется за словами «незначительные осколочные повреждения», серьезных пожаров тоже пока не возникало. Ответ «Варяга» — один снаряд навылет в борта «Акаси» по носу, без серьезных повреждений, выведенное из строя прямым попаданием среднее бортовое орудие, случайное попадание в «Такачихо», одна труба пробита навылет, к сожалению, без взрыва, а то ее просто унесло бы за борт. Один невесть как попавший с дистанции более пятнадцати кабельтовых трехдюймовый снарядик бессильно завяз в скосе «Нийтаки». Интересное началось при сближении на дистанцию меньше полутора десятков кабельтовых, когда попадания пошли одно за другим.
Японские канониры были профессионалами своего дела, хотя разница в боевой подготовке между отрядами первой и второй линий в Японском флоте и позволяла элите отпускать обидные шуточки в адрес своих коллег. [26]Но все же законов природы они отменить не могли — за полчаса средний японский подносчик снарядов выматывался гораздо больше, чем его русский коллега. Просто в те старые добрые времена русский был раза в полтора крупнее японца, а в подносчики снарядов к тому же отбирали народ поздоровее. Ну и пара добавочных килограмм японского снаряда на четвертом десятке начинала чувствительно давить на руки и плечи. В общем, через полчаса перестрелки с максимальной скорострельностью японцы порядком вымотались. Руднев же, напротив, выпустил на подачу дополнительных нештатных членов команды — моряков с «Севастополя», «Корейца» и «Сунгари», до поры сидевших под защитой бронепалубы. Это должно было позволить «Варягу» поддержать запредельную скорострельность начала боя еще с пол часа. А больше и не нужно. Так или иначе все будет кончено. При этом пока еще оставался резерв людей на случай потерь в расчетах. Вообще эти дополнительные три с гаком сотни человек очень пригодились — кочегары и механики с «Корейца» и «Сунгари» сейчас трудились в машинном отделении, севастопольцы удвоили численность подносчиков снарядов, а палубные матросы с «Корейца» и «Сунгари» с казаками позволили сформировать два пожарных дивизиона вместо одного. Возможно, именно благодаря этому на «Варяге» пока удавалось быстро тушить все возникающие пожары, хотя здесь скорее все же более важную роль играло заблаговременное избавление от дерева на борту до боя.
Когда «Варяг» и «Акаси» сблизились примерно на тринадцать кабельтовых, произошло два взаимно не связанных, но почти одновременных события.
Во-первых, Миядзи принял окончательное решение — «Варягу» из Чемульпо сегодня не выйти. Он наделал достаточно ошибок за сегодня и может смыть свою вину перед императором только подобно великим самураям прошлого. А то, что вместо верного кусунгобу, передававшегося в семье из поколения в поколение, для сеппуку придется использовать «Акаси», что же, зато и «Варягу» после таранного удара из залива не уйти. Его крейсер слабейший из японцев, а этот сумасшедший «Варяг» со своим непредсказуемым командиром слишком опасен, так что размен оправдан. Командир русской канлодки показал ему путь, следуя которым, более слабый корабль может и должен останавливать противника. Осталось только доказать, что дух сыновей Ямато не слабее, чем у северных варваров. После тарана оставшаяся тройка крейсеров наверняка сможет добить потерявший преимущество в ходе «Варяг». А экипаж «Акаси» — у них есть шлюпки, а кому не повезет, по словам одной умной книги — «самурай должен ежедневно представлять свою смерть от пули, стрелы, огня или воды»! [27]Миядзи приказал механику увеличить ход до максимума, на который только способны машины «Акаси», и сигнальщику отсемафорить на «Такачихо» и прочим мателотам: — «Иду на таран, прошу добить „Варяг“! Тенно Хейко Банзай!».
На «Варяге» глазастый сигнальщик с «Корейца» Вандокуров прокричал в рубку:
— Ваш Высокбродь! Головной япошка какой-то сигнал поднял, заваливает вправо и отрывается от остальных, не иначе, таранить собирается, черт узкоглазый!
«Ну вот только цитат из песни мне только сейчас не хватало», — подумал Руднев, наклоняясь к прорезям боевой рубки. «Ведь всю малину, гад упорный, испортит!»
— Минеры!!! Носовой аппарат готов к залпу? Как сойдемся с «Акаси» на восемь кабельтовых, пускайте мину. Не пытайтесь попасть, лучше пусть пройдет у него по носу, тогда он вынужден будет вправо отклониться! Сгоните его с пересекающихся курсов. Понятно? Если надо, чтобы мы вильнули на курсе — сообщите на мостик. Как сблизимся с отставшей тройкой, то же самое из траверзных аппаратов правого борта — не надо пытаться попасть, постарайтесь отжать япошек к берегу, не давайте им выйти на курс столкновения!!! Скрипниченко, ты у нас сигнальный квартирмейстер? Значит, должен знать, где хранятся шары, что на мачте поднимают, когда стопорят ход. Так? Как мимо японцев пройдем, даст Бог, чтоб был с ними на корме и кидай их за борт, и глобус из кают-компании туда же, только чтоб япошки видели!
— Рад стараться вашевысоко… но зачем??
— Авось в горячке примут за плавучие мины, может, хоть немного вильнут и чуть поотста…
В эту секунду очередной японский шестидюймовый снаряд взорвался на правом крыле мостика, щедро окатив боевую рубку «Варяга» осколкам. И это было второе событие, определившее дальнейший ход событий. Несколько осколков через слишком широкие прорези боевой рубки попали внутрь мозгового центра корабля. Один из них, отрикошетив от крыши рубки, распорол ногу Руднева. Пропоров китель, мелкий и уже изрядно замедлившийся осколок распорол кожу и мышцы на внешней стороне бедра. Рана вышла на загляденье — от пояса почти до колена. Первой мыслью очнувшегося через пару секунд от болевого шока Руднева было: «Это не честно! Почему, за что, я же прорвался!!!» Потом его накрыла вторая волна боли, через которую смутно, как через вату, доносились крики: — «Командир ранен!!! Доктора на мостик! Доктора!!! Храбростин, Банщиков, кто-нибудь, быстро в рубку!» Постепенно боль отступала, и Руднев почувствовал, как кто-то перетягивает ногу ремнем. Черт, это же главарт с горнистом, смешная у парня фамилия, Нагле, все его не иначе как «наглецом» называют. Господи, какая чушь лезет в голову. От шока, что ли? А вот лейтенанту бы сейчас надо заниматься своим прямым делом, а не играть в медсестру! Как это иногда бывает, ярость и вызванный ей прилив адреналина начали вытеснять затопившую сознание боль.
— Лейтенант, немедленно займитесь стрельбой! Наглец справится сам!!! Сейчас же! Нечего играть со мной в доктора.
Черт, вместо нормального голоса изо рта вырывается какой-то свистящий шепот. Но вроде умница Зарубаев расслышал, вытянулся во фрунт, пижон, отдал честь и снова склонился над своим аппаратом центральной наводки. С бака доносилось уже не «командир ранен», а «командир убит». Это что, таким милым читерским образом Вадиков папа решил зажать полтинник грина? Типа как при очередном моделировании прорыва «Варяга», когда в накуренной комнате после броска костей, показавшего попадание в мостик, представители японской команды дружно стали скандировать «Командир убит, „Варяг“ возвращается в порт». Но, блин, как же больно-то! Даже когда на практике на заводе имени Хруничева с полсекунды трясло 380 вольт, ощущение пожалуй, было менее хреновое. Как это можно отмоделировать? Никогда не слышал о таких глубоких, мать вашу, симуляторах реальности… Это что, выходит, все это и правда всерьез, что ли? Ладно, лирика лирикой… Если не заткнуть глотки этим горлопанам на баке, то скоро весь крейсер «узнает», что командир мертв и прорыв не удался. Не допустить!