Если пойти прямо от детского дома, то придёшь к оврагу. Овраги пересекали друг друга, их было очень много. Летом Илья ходил по оврагам в романтической задумчивости и оцепенении от их гигантских размеров. Почему они появились? От исчезнувших рек? Зимой они были прекрасной возможностью катания на санях, салазках и лыжах, жестянках и фанере. Особенно распространено было среди детей катание на больших санях, в которых помещалось до пятнадцати человек. Они неслись вниз по середине оврага, некоторые мальчишки падали, а те, кто удерживался от падения, достигали конечной точки остановки саней, которые потом все вместе тащили вверх.
На дне оврага протекала мелкая речушка, и в её устье был родник. Летом речушку дети пытались запрудить, чтобы увеличить её глубину, плотины были из глины и часто размывались. Из родника брали воду для питья и других бытовых нужд. За водой ездили с бочкой. Устанавливалась очерёдность подвоза воды. Илья не любил ездить за водой не потому что ему трудно было наполнить бочку, а потому что он стеснялся ошибиться запрячь лошадь. Он не знал точной последовательности запрягания после того, как поставил лошадь в оглобли: надеть хомут на лошадь, закрепить оглобли в хомут, затянуть хомут? Трудность для него представляло закрепление оглоблей чересседельником, вожжи часто оказывались под чересседельником, что было ошибкой. Но в конце концов он научился запрягать лошадь и ездил за водой один.
Воду для бани носили вёдрами прямо из речушки. Кутлинская баня ничем не отличалась от Воронцовской: такие же полати, такой же котёл, такой же огромный горячий камень для пара. Но если в Воронцовском детском доме детей мыли по очереди и надо было выстоять на морозе свою очередь, то в Кутлинском детском доме можно было помыться без всякой очереди. Тут мужчины-сотрудники часто мылись с мальчиками. Туалет в Кутлинском детском доме был на улице, что было большим неудобством, особенно зимой, когда ночью нужно было бежать в туалет.
Но все эти неудобства не принимались во внимание, было много детских забав и развлечений, была библиотека с интересными книгами, а самое главное, ночной сторож дядя Сеня приносил такие книги, которых нигде не было, кроме как у его соседки, пожилой женщины-обладательницы личной библиотеки старых книг. Илья прочитал такие книги, как «Последний день Помпеи», «В Брянских лесах», «В Муромских лесах» и ряд других. Дядя Сеня обсуждал с ребятами прочитанные им книги и принимался снова за чтение. Но однажды ребятам сообщили, что дядя Сеня хотел повеситься у себя на чердаке. После этого случая его уволили, и Илья перестал получать поток необычной информации из интересных книг. Особое впечатление произвела на Илью книга Войнич «Овод».
Илье нравилось пересказывать ребятам отрывки из прочитанных книг. Он мог сочинять всевозможные собственные истории и рассказывать их перед сном. Мальчики лежали в кроватях и просили его придумать что-нибудь интересное, и он охотно отзывался на их просьбы. Илья закончил четвёртый класс с отличием, и директор детского дома преподнёс ему в качестве подарка толстенную книгу «А.С Пушкин. Избранное».
Директор детского дома Иван Андреевич был высоким широкоплечим мужчиной, сероглазым, крупнолицым, со слегка приплюснутым носом и чувственными губами. Почему-то от всего его облика веяло похотливостью. Он жил с женой, дочкой пятнадцати лет и годовалым ребёнком. У них была домработница.
Глава 14 ВОССОЕДИНЕНИЕ С СЕМЬЁЙ ОТЦА
После окончания четвёртого класса Илья решил воссоединиться с отцом, который жил с женой и двухлетним сыном Иваном в Тамбове, в маленькой комнате пожарки, здания пожарной охраны. Здание находилось на окраине Тамбова рядом с Моршанским шоссе. Это был кирпичный дом с каланчой, с гаражом для пожарных машин и автобусов. В доме было несколько семей и общежитие для холостяков, рабочих завода.
Заводы находились за кирпичной стеной и включали в себя: анилинокрасочный, вагоноремонтный, паро-котельный, резиново-асбестовый, шариково-подшипниковый и ряд других. Воздух в той местности был тяжёлый от газов, дыма и паров. Вокруг дома были картофельные грядки, принадлежавшие жильцам пожарки, а Илья Никитович ещё выращивал табак-самосад, который он тщательно сушил, мял и заготавливал в мешки на зиму для курева. Он очень любил крепкую махорку.
Возле пожарки был клуб, размещавшийся в длинном деревянном бараке. Там проводились собрания, разные увеселительные мероприятия, показывали фильмы. Илья после Воронцовки ни разу не ходил в кино. Когда отец в одном из писем упомянул о клубе, где «крутят кино», Илье ещё больше захотелось к отцу в пожарку. Но он ни разу не сходил в кино, так как было не на что. Попытка же посмотреть «Бродягу», проникнув в клуб через окно барака не увенчалась успехом: прыгнув из окна вовнутрь клуба, Илья оказался в узкой вонючей яме, к счастью, сухой. Выбравшись из ямы и затаившись в маленьком помещении, вероятно, бывшего туалета, Илья ожидал обхода помещения завклубом для выявления безбилетников. Завклубом рванул на себя дверь, которую держал Илья, и вышвырнул Илью как котенка вон.
Итак, Илья поехал к отцу в сопровождении Ивана Андреевича. До Тамбова ехали поездом, с пересадками, спали на багажных полках. Иван Андреевич спал на спине и храпел, издавая свистящие и хрюкающие звуки. Приехали вечером, и директор вместе с Ильёй пошли к сестре Ивана Андреевича, которая жила рядом с вокзалом. Заночевали у неё. На утро прибыли к месту назначения.
Когда они вошли в комнату семьи отца, то Ивана Андреевича поразила убогость помещения: грубо сколоченный деревянный стол на козлах, топчан и керогаз. Из угла на них посматривал подозрительно четырёхлетний курносый карапуз с маленькими карими глазками. «Иван», — ласково позвал его Илья, но карапуз не сдвинулся с места. Отца и мачехи не было дома, отец был на работе, а мачеха, видимо, выскочила в магазин, так как она вскоре пришла с сеткой картошки в руках. До её прихода, Иван Андреевич спросил Илью: «Ну как, остаёшься или поедем назад?» «Остаюсь», — ответил Илья, которого тоже обескураживала убогость узкой комнаты, но ему очень хотелось жить в семье, не быть детдомовцем. Иван Андреевич оставил его и ушёл. Илья тут же пошёл осматривать местность, взяв Ивана за руку. Иван выдёргивал руку и с первых минут показал норовистый и капризный характер. Он не улыбался и смотрел исподлобья. Илья впервые увидел Ивана в шестимесячном возрасте ещё в Воронцовке, когда отец с Нюрой пришли к нему в детский дом. Они подошли к калитке детского дома и спросили Илью, но он их быстро отвёл в кусты акации, так как ему, во-первых, было стыдно за нищету и лохмотья семьи, а во-вторых, они с Зиной заявили, что у них никого нет. Зины уже не было в детском доме, а Илья не хотел никому говорить, что это был отец с новой семьёй.
Илью тогда поразил очень маленький носик Ивана, но он был очень рад, что у него появился брат. Из Кутлинского детского дома Илья писал письма отцу и мачехе и очень хотел увидеть Ивана и поцеловать его в курносый носик. Но когда Иван встретил его так недружелюбно и они с первых дней совместного проживания стали конфликтовать, то мачеха ехидно спрашивала Илью: «Ну как курносый носик?» Иван изводил Илью нытьём, попрошайничеством, следованием хвостиком за ним во все места, куда ему не положено было ходить.
Соседом Ильи по коридору был Володя Колодин, который жил с братом Иваном, сестрой Наташей и матерью. Куда бы они с Володей ни отправлялись, Иван был тут как тут. Однажды Илья оставил его дома без одежды, так Иван голый бежал за ними вдоль бараков.