Шёл 1947 год. Уже два года прошло после окончания войны, страна залечивала раны, продолжалось послевоенное строительство разрушенных городов и сёл. Детей в детском доме кормили сносно, ежедневно давали по стакану молока. Но дети оставались голодными. Илье всегда хотелось есть. На завтрак каждому воспитаннику давали очень горячие каши, кусочек масла и две чайные ложки сахарного песка.
Илья обычно сидел возле худенькой тихой девочки, Светы Овсянниковой. Однажды за завтраком он пришёл в ужас, когда Света, проглотив ложку сильно горячей каши, обожглась ею и ничком упала на стол, потеряв сознание. К счастью, тарелка отлетела в сторону. Через минуту она пришла в себя. Девочка торопилась, потому что была очень голодной. Илья долго был под впечатлением этого случая.
Илья пошёл во второй класс. Он пропустил первый класс, так как считал, что достаточно был подготовлен ко второму классу. Он начал писать стихи, которые от всех прятал, так как стыдился кому-либо показать их. Когда один из мальчуганов похитил у него тетрадку со стихами и начал читать первый попавшийся стих, Илья бросился на него, вырвал из рук мальчишки свою тетрадь и разорвал её, уничтожил все стихи. После этого он перестал писать стихи, а переключился на чтение. Читал он много и запоем. Особенно любил Илья, когда воспитательница читала какую-нибудь книгу, а все детдомовцы располагались вокруг неё. Так проходило коллективное чтение книг: «Рыжик» Свирского, «Четвёртая высота» и других. Воспитательница читала книги при керосиновой лампе, так как электричества не было, и при трогательных моментах в книге, Илья забивался в дальний тёмный угол, чтобы никто не видел его слёз. Он плакал о Рыжике.
Раз в месяц детей водили в кино. Это был неописуемый праздник. Крутили ленты военных лет, события которых были свежи в памяти. По окончании фильма «Молодая Гвардия» Илья весь был в слезах. Он долго не мог успокоиться от сцены казни молодогвардейцев. Крутили и трофейные фильмы: «Четвёртый раунд», «Последний раунд», все обалдели от «Тарзана», стали копировать Тарзана в причёске, подражать его улюлюканью, движениям, прыжкам по деревьям.
Когда Илье было одиннадцать лет, он впервые сфотографировался. Он ходил за несколько километров, чтобы сделать свой первый снимок. Надел на себя пиджак, на голову шапку, таким он был запечатлён на фотографии.
Весной он заболел малярией, его всего колотило, поднялась высокая температура, после этого он заболел воспалением лёгких. При подъёме он не мог встать, воспитательница взяла его на руки и отнесла в изолятор. Медсестра лечила его таблетками, ставила банки. Он лежал в изоляторе в темноте, после отбоя туда приходила нянечка, ложилась на противоположную кровать, гасила свет и отдыхала. Зина навещала брата вечером. Однажды , не подозревая, что нянечка лежит на кровати, она спросила, почему он в темноте так рано, Илья ответил, что нянечка погасила свет. «У! Слепая!», — возмутилась Зина.- «Я тебе покажу «Слепая!» — запищала нянечка. Зина стала выкручиваться: «Я не имела в виду Вас, я споткнулась и сказала «Слепая» на себя!» — «Больно хитра», — возразила нянечка.
Илья выздоровел и продолжал ходить в школу. Учился он хорошо, но был шаловлив и непоседлив. Перед ним за партой сидел краснощёкий и полнощёкий Шурик Пчелинцев. За Ильёй сидел пучеглазый Эдик. Дабы сразу убить двух зайцев, Илья дразнил своих противников так: он надувал щёки и выпучивал глаза. Эдик и Шурик одновременно колотили его по голове. Голова Ильи часто страдала, начиная с Голубовки. Зина, швыряя в него камешками, пробила слегка ему голову, в Краснокутском детском доме хулиган пробил ему голову бутылкой, в школе в Воронцовке девчонки с разбегу толкнули его, и он головой ударился о стенку так сильно, что почти потерял сознание и сразу же во всех конечностях закололо словно иглами.
Но и Илья порой был жестоким. Часто его донимал мальчик, который был бледнолицым и худощавым. В сумерках в коридоре он подбегал к Илье и дёргал его за одежду. Разозлившись на выходки этого мальчика, Илья развернулся и со всего размаху ударил мальчика по лицу, тот вскрикнул и упал. Из носа мальчика хлынула кровь. Илья испугался и отбежал. К счастью, проходившие мимо взрослые подхватили мальчика и понесли его. Илье стало нестерпимо жаль этого мальчика, который ещё и мочился в кровать. С того момента Илья никогда не обижал его.
Был и такой момент. Почти его сверстник, Еленкин Коля, голубоглазый паренёк с правильными чертами лица, терроризировал в том же коридоре девочку, у которой были огромные печальные глаза. Илью взбесило поведение Кольки, он подскочил к нему , вцепился сзади ему в шею и, толкая Кольку, протащил его по всему коридору. Они не подрались, так как Еленкин побоялся связываться с Ильёй.
В Воронцовском детском доме летом обычными играми были игры в прятки, жмурки, салки, лапту, городки, клёк. Для пряток идеальными местами служили вековые деревья парка и заброшенная церковь. В жмурки играли в помещении. Ещё играли в «зелень». Мальчишки становились в круг, и ведущий командовал: «Не рвать, не собрать, свою зелень показать!» После этой команды все разбегались по кустам и прятали листик или травинку на своём теле . Через минут пять ведущий командой всех собирал и искал у каждого зелень. Выигрывал тот, у кого зелень не нашли. Выигравший сам её доставал из потайного места.
В Воронцовке у Ильи появился старший друг. Звали его Иван Гончаров. Это был крепкий сероглазый парень со светло русым вьющимся чубом. Его чуб почему-то возмущал директора Лидию Ивановну. Однажды, когда было отдано распоряжение всем остричь чубы, Иван оказался перед нею со своим пышным чубом. Она тут же собрала воспитателей, и они, вцепившись в отбивавшегося от них Ивана, дружно ножницами состригли его чуб. Иван заплакал и убежал.
Иван рассказывал Илье всевозможные истории из книг, которые он читал, катал мальчика на велосипеде, даже поведал ему, что он влюблён в Анну Фёдоровну, воспитательницу. В неё можно было влюбиться, она была стройная шатенка, с красивыми ногами, аккуратно одетая. Однажды, катая в парке Илью на велосипеде, Иван засмотрелся на проходившую мимо Анну Фёдоровну, потерял управление велосипедом и вместе с Ильёй упал в канаву. Весёлая, жизнерадостная, Анна Фёдоровна жила со своей старшей сестрой, которую поразила молния, и она ужасно боялась грозы. Анна Фёдоровна и Зина были очень дружны, их дружба была предметом гордости для Ильи. Любимая воспитательница Зины особенно прославилась после случая с волками.
Шурик Пчелинцев, краснощёкий паренёк, который сидел за партой перед Ильёй, убежал из детского дома. Администрация навела справки и узнала, что он находится у бабушки за двадцать километров. Стояла зима. Анну Фёдоровну направили за ним. Неизвестно, как она добиралась туда, оттуда они с Шуриком стали на лыжи и на лыжах отправились в Воронцовку. В три часа дня они вышли из дома, а к четырём стало смеркаться. Прошли они всего половину пути. Лыжни не было, поэтому идти на лыжах было трудно. Вдруг сзади раздаются какие-то звуки, похожие на лай собак. Шурик поворачивается, и сердце его замирает: сзади за ними мелкой рысцой следуют волки. Полушёпотом он сообщает об этом Анне Фёдоровне, которая бледнеет и предлагает лечь. Они ложатся на миг. Волки останавливаются и вдалеке стоят. Постояв немного, они поворачиваются назад, а Анна Фёдоровна с Шуриком, убедившись в безопасности, побежали на лыжах в Воронцовку. Долго воспитательница и Шурик не могли успокоиться от пережитого испуга.