— У тебя на плече сидит какая-то тварюшка. Невидимая. Точнее ловко мимикрирующая. Одни только глазки на полупрозрачных стебельках торчат.

Никита осторожно повернул голову и с трудом рассмотрел на своём плече маленькую ящерку, с палец длиной. Действительно, её тельце распласталось по ткани куртки, а шкурка почти точно повторяла цвет и фактуру ткани. На вид — вполне безобидная. Разве, может ядовитой оказаться. Он так и не привык постоянно держать контакт с лесом, что остальные делали на инстинктивном уровне. И тля того, чтобы получить какую-либо информацию, приходилось делать ощутимое усилие. Он на секунду прикрыл глаза и попытался почувствовать значение нового организма для себя. Не кусается. Не ядовита. Условно съедобна.

— И чего ты испугалась? Безобиднейшее существо, Он ещё крепче обнял её, тесно прижав к себе. Она не вырывалась.

— От неожиданности.

— Ты же постоянно чувствуешь лес. Разве бывают здесь для тебя неожиданности?

— Бывают. А сейчас меня ещё и отвлекли, — её щёки порозовели, а взгляд стал лукавым-лукавым. Всё-таки, сколько бы ни было у женщины мужей и любовников, в ней всегда остаётся что-то от девочки явившейся на своё самое первое свидание.

— А она тут не одна, — обвёл взглядом окружающее пространство Никита. — И не все такие мелкие. Некоторые в локоть длинной. Фестиваль у них тут намечается, что ли?

— Не тут, — Елена выбралась из его рук и проследила за движением ящериц. — Только некоторые из них останавливаются возле нас, но основная масса движется в сторону базы.

— Мне кажется, пора возвращаться.

Елена согласно кивнула и, не тратя лишних слов, они собрались и отправились назад. Они неторопливо шли по лесу, сопровождаемые полчищем рептилий. Некоторые, самые наглые и любопытные, забирались им на плечи, лезли в рюкзаки, цеплялись за штанины. Одну, самую бесстрашную, Елена вытащила у себя из-за пазухи. Продвигаясь достаточно быстро, они всё же не спешили побыстрей оказаться в лагере. Им хотелось подольше оставаться наедине друг с другом и с Лесом.

А в лагере царила паника.

Нашествие рептилий не прошло без последствий. Паникующие люди от них шарахались, некоторые пытались защищаться. Раздалось даже несколько выстрелов. Но всё было бесполезно: всё новые и новые ящерки выскальзывали из леса, быстро пробегали по каменистому плато и старались как можно скорей приблизиться к людям. На месте откинутых или зашибленных, тут же оказывались новых две, а то и три.

Елена и Никита остановились у края леса и ошалело глядели на разворачивающуюся перед ними фантасмагорическую картину.

— Вот теперь можно не ходить, не заглядывать в окна.

— Что ты имеешь ввиду? — не поняла Елена.

— Посмотри-ка — относительно спокойными остались только собратья-мутанты и даже пытаются наводить в лагере какой-то порядок.

И действительно, только теперь Елена разглядела очаги порядка в море хаоса. Им пришлось изрядно потрудиться, убеждая перепуганных людей в безобидности пришельцев. Свою роль сыграло и то, что животные не проявляли никакой агрессии и даже на убитых в пылу сражения собратьев глядели с флегматичным спокойствием. Они ничего не делали: не пробовали укусить, не портили пищу, ничего не ломали. Только проникали повсюду, даже, казалось бы в хорошо изолированные помещения, и настойчиво старались залезть людям на голову или плечи. А если учесть их безусловный талант к маскировке, то это частенько им удавалось, что ещё больше раздражало персонал базы не прошедший изменения. Таким образом, граница между людьми нормальными и мутантами стала намного заметней.

Стихийное собрание началось внезапно, в столовой, где и раньше вспыхивали обсуждения злободневных проблем. Отчасти, потому, что это было самое большое помещение общего пользования, отчасти потому, что там регулярно встречались специалисты, непосредственно не связанные между собой по работе. Обсуждение проблемы началось с того, что один из технарей начал громко выступать в защиту пришлых ящерок, не объясняя, откуда у него взялись сведения о них.

— Сдаётся мне, коллеги, часть из нас понимает в происходящем больше остальных, — громко прозвучал чей-то голос и вопросительные, недоверчивые, подозрительные взгляды начали останавливаться… на Славике. Прав был Иван Иванович, плохой из него конспиратор. Парень покраснел и бросил затравленный взгляд на Елену.

— Если можно, уважаемые, на этот вопрос отвечу я, — она вышла в центр помещения и стала так, чтобы всем хорошо её было видно. — И для начала речь пойдёт не о ящерицах, они, кстати, весьма незначительный эпизод в нашей с вами жизни. Хочу так же заметить, что кое-что из сказанного мной поддаётся проверке, а кое-что просто придётся принять на веру, — она помолчала, — а некоторым и верить не придётся — на собственной шкуре опробуют.

— Давай уже, заканчивай со вступлениями, — на правах старого знакомого поторопил её Геннадий Лоевский.

— Все знают, о загадочной эпидемии продолжающейся на базе. Так вот, медики угадали — это действительно последняя фаза адаптации к Форрестеру. Спустя некоторое время после попадания сюда мы были заражены местными микроорганизмами.

— Бактерии? Вирусы?

— Мы ничего не обнаружили! — возмутился кто-то из медиков.

— О природе этих организмов судить рано — всё-таки внеземная жизнь. А найти их вы бы и не смогли. Вячеслав Филиппенко и София МакАртур обнаружили их на суперсовреме6нном микробиологическом оборудовании и только потому, что примерно знали, где что искать.

— Откуда знали? — прозвучал голос с задних рядов. Помещение постепенно заполнялось: уже давно не осталось сидячих мест и постепенно заканчивались стоячие.

— Не торопитесь. Это станет понятно из объяснений позднее. Некоторое время эти микроорганизмы никак себя не проявляют, потом активируются, прикрепляясь к ядерной мембране. Период активации сопровождается горячкой и потерей сознания. После приступа ситуация развивается по одному из двух сценариев: или организм полностью от них очищается, или человек получает возможность подключаться к планетарному разуму, а микроорганизмы переходят в режим работы внутриклеточных симбионтов.

— Скорее даже становятся клеточными органоидами, — поправил её Славик.

— Что вы имеете в виду под понятием «планетарный разум».

— А вот теперь мы подходим к тому, что большинству из вас пока придётся принять на веру. Все знают, что доминантный вид этой планеты, так называемые вальсиноры, соединены друг с другом посредством срастания отдельных частей тела. Таким образом получается уникальная надорганизменная система, распределённая по всей планете, за исключением водоёмов и одиннадцати каменистых плато. Вот эта сущность и обладает своеобразным разумом.

— Как Лемовский разумный океан Солярис?

— Да. Чем-то похоже. Только наш Форрестер, не просто нас изучает, но меняет по своему усмотрению.

— То есть, как меняет!? — раздался чей-то испуганный возглас. Его поддержали согласным шумом.

— Вот так. Помимо упомянутой способности с ним общаться, улучшаются реакции, зрение, равновесие, выносливость. Темнеет кожа, становятся ярче глаза и в темноте начинают светиться, тела становится как будто суше. И самое главное, по образному выражению Славика: «В голове заводится компас с дальномером и энциклопедия всего сущего». Все данные, которыми мы располагаем, будут предоставлены для ознакомления всем желающим. И возвращаясь к вопросу о назойливых ящерицах, мы просто знаем, что они не опасны.

— Что же им от нас надо?

— А вот это я смогу сказать не раньше чем завтра.

— Почему не сейчас?

— Потому, что прямая связь с Форрестером происходит во сне. И если вы думаете, что это похоже на диалог с человеком, то зря. Это скорее обмен эмоциями и образами, не всегда однозначно распознаваемыми.

— Есть ли возможность избежать мутации?

— Если и есть, то она нам не известна. Единственное, что мы можем вам предложить — сдать анализы на наличие этого «вируса СС». Мы его так назвали.