Тарас почувствовал, что сам становится того же цвета, что эта машина. Боже, как стыдно-то перед Валеркой! Ведь точно за сумасшедшего принял… Надо срочно найти его, извиниться, объяснить!

Он рванул на второй этаж, к учительской, перепрыгивая через ступеньки. Затрезвонил звонок. Валерка открывал уже дверь кабинета, когда Тарас, выскочив из-за угла, заорал:

– Стой! Погоди!..

Учитель физики подумал, видимо, что от непредсказуемых выходок психа могут пострадать дети, и захлопнул дверь, прислонившись к ней спиной.

– Чего тебе надо, дурик? – прищурившись, бросил он в лицо подскочившему Тарасу.

– Валера, – отдуваясь, поднял тот руки, – прости, дружище. Прости! Я пойду к врачу, знаю, надо. Но я не сумасшедший, переклинило меня просто. Вот вбилось в голову, что ты меня подвез до Ряскино, а ты ведь до вокзала только…

– Прогресс, – все еще настороженно всматривался физик в глаза Тарасу, но, не найдя в них явных признаков душевной болезни, помотал головой и немного расслабился. – Склероз с боями сдает позиции. Ладно, проехали. Мне на урок пора. Тебе, кстати, тоже.

– Да, да, Валера, знаю, – закивал обрадованный Тарас. – Меня еще царапина эта твоя смутила. Бандитская такая…

– Ну, сказанул, – фыркнул Валерка, вновь открывая дверь кабинета, из-за которой доносился возбужденный гул. – Ты бы на Лешика из пятой школы посмотрел. Почти Ван Гог. Еще бы немного – и ухо в корзину вместо мяча полетело бы. У нас же вчера матч за выход в полуфинал был!

– А-аа… – протянул Тарас.

– Ага, – дурашливо подмигнул Валерка и, шагнув уже в класс, оглянулся с улыбкой: – Вот дурик!

Как он провел уроки, Тарас почти не помнил. Он уже стал привыкать к провалам в памяти, хотя на сей раз для них имелись вполне объяснимые причины: мозг был занят другими проблемами: необходимостью разыскать Галю и отпроситься у директора на пару дней. И если к решению первой он не смог даже близко подобраться, вторая разрешилась на удивление просто. Галина Михайловна, опытнейший педагог и директор с многолетним стажем – сам Тарас учился в этой школе, когда Медунова работала уже ее директором, – разумеется, замечала, что с молодым словесником происходит что-то непонятное. Поэтому, стоило Тарасу зайти в директорский кабинет, Галина Михайловна начала первой:

– Тарас Артемович, так нельзя. Конец года, на носу экзамены, а вы довели себя до ручки. Не рассчитали силы?

– Есть такое, – словно нашкодивший ученик, понурил голову Тарас. Правда, он сделал это и затем, чтобы директриса не заметила «украшение» вокруг его переносицы.

Медунова же, несмотря на довольно преклонные годы, на зрение не жаловалась. И очки мало помогли Тарасу в маскировке. Но тактичная женщина не стала заострять на этом внимание и сказала другое:

– Отдохните-ка дня три, Тарас Артемович. Что у вас по плану на понедельник-среду?

Тарас радостно встрепенулся.

– Сочинение в восьмом и десятом. И подготовка к экзаменам в девятом и одиннадцатом. Новый материал мы уже со всеми закончили.

– Ну и прекрасно, – улыбнулась Галина Михайловна. – На сочинениях может поприсутствовать любой свободный учитель. Готовиться к ЕГЭ тоже без вас можно. Думаю, это стоит доверить и самим ученикам. Кому, например, как вы думаете?

Счастливый Тарас скороговоркой стал перечислять толковых учеников. Медунова кивала и делала пометки в ежедневнике.

Выторговав таким образом нежданно-негаданно целых три дня отгулов, Тарас, улыбаясь, вышел в коридор и чуть не столкнулся лоб в лоб с летящей навстречу Наташей Болдыревой.

– Тарас! – выдохнула «англичанка». – Я забегалась, тебя искавши! Тебя к телефону.

Он невольно поморщился и хотел уже попросить Наташу, чтобы та сказала маме, будто не смогла его найти, но девушка, лукаво подмигнув, поспешила его огорошить:

– Голос женский. Молодой.

Галя сидела в кресле, подавшись вперед, готовая соскочить в любую секунду и помчаться – все равно куда, а лучше к Костику, котеночку, солнышку… Но нет, нельзя. Еще нельзя, сейчас не время. Они только этого и хотят, только этого и ждут от нее. А раз так, она этого делать не станет. Как это ни трудно, как это ни страшно.

Галя привычно сжимала виски ладонями, хоть голова на сей раз и не болела. Но так было легче. Ладони стали шорами, загородившими от нее реальный, обыденный мир. Или ее от мира. Ни ей до него, ни ему до нее сейчас не было дела. Ее дорожка разошлась с реальностью. И чем дальше, тем этот разрыв становился больше и значимей.

Она ждала Тараса. Вот ведь еще одна выкрутасина, ничего общего с реальностью не имеющая! Разве могла она еще сегодня утром подумать, что будет с нетерпением ждать этого… этого… Галя помотала головой, но так и не смогла подобрать нужного определения. Хлюпиком называть этого нескладного молодого мужчину почему-то расхотелось. В конце концов, в очередной раз подумала она, не во внешнем виде дело. Сама она тоже не идеал женской фигуры. Галя усмехнулась. Интересно было бы им с Тарасом махнуться комплекциями. Получилось бы в самый раз. Она и повыше его чуть-чуть, и в плечах пошире. Да и в талии, пожалуй, тоже. Галя снова хмыкнула и откинулась на спинку кресла. Ее чуть-чуть отпустило. Странно. И впрямь стало легче, стоило вспомнить о Тарасе. Странно, странно и еще раз странно. Поистине, мир перевернулся. Или обернулся к ней не вполне приличным местом, где даже законы логики стали иметь особый, извращенный смысл.

Галя закрыла глаза. Вспомнила, как удивился Тарас, когда поднял трубку.

– Как вы меня нашли?

– По вашему имени, – честно ответила Галя.

– По имени? Но… но… Разве имена пишут в справочниках?

– Думаю, нет. Но и фамилии учителей там не указаны. Только директор, секретарь, если вы не знали. – Галя уже откровенно улыбалась, впрочем, Тарас этого все равно не мог видеть.

– Тем более…

– Тарас, вы что? Мы же не в Москве, слава богу, живем. И даже не в Ростове-на-Дону! Сколько в нашем городе школ, вы знаете?

– Ну… да… – было почти слышно, как щелкают в мозгу учителя костяшки счет. – Десять, не считая вечерней. И еще эта… специализированная.

– А много ли, по вашему мнению, в этих десяти, ну пусть двенадцати школах учителей русского языка по имени-отчеству Тарас Артемович? Даже просто Тарасов среди всех учителей сколько?

– Насколько я знаю, я один, – немного помолчав, ответил Тарас. – Так вы что, каждую школу обзванивали и меня спрашивали?

– Мне повезло на третьей, – снова улыбнулась Галя, – так что, как видите, каждую обзванивать не пришлось.

– Да, повезло, – промямлил Тарас. Чувствовалось, что он мнется с трубкой возле уха, не зная, о чем говорить дальше. И Галя пришла ему на помощь:

– У меня есть новости по… нашему делу, – сказала она, вновь становясь серьезной. – И мне нужна ваша помощь. Разумеется, если вы согласитесь помочь.

– Да-да, конечно соглашусь! – обрадованно закричал Тарас. – А что нужно сделать?

– Вы во сколько заканчиваете работу?

– Да я уже закончил. Вот только что. Домой как раз собирался.

– Вам нужно домой?

– Нет, я не спешу. Я вас слушаю, говорите, в чем дело?

– Вы лучше ко мне подъезжайте, и я вам все расскажу.

– Домой? – в голосе Тараса послышался откровенный испуг.

– Что, уже испугались? – не удержалась от усмешки Галя. – Не бойтесь, приставать не стану. Просто здесь нам никто не помешает спокойно разговаривать.

– Я не испугался, – ответил Тарас. – Неожиданно просто. Я ведь тоже сегодня думал, как бы мне вас найти.

– Вот как? – пришла пора удивляться и Гале. – Зачем же?

– Тоже хотел кое-что рассказать.

– По нашему делу?

– Да… – Тарас помычал в трубку и выдавил: – И не только по делу.

– Ну, тем более нам нужно увидеться. Вот мой адрес…

А перед этим разговором, едва забежав в квартиру, она сделала не менее странный звонок. Даже, наверное, более неожиданный для себя и нелепый. Она позвонила… Роману. Разговор с таксистом убедил ее, что именно Роман похитил Костю. Тем более, она изначально подозревала бывшего мужа в причастности ко всему происходящему. Ведь именно его ждала она вчера на даче, именно его шаги слышались ей. И ничто ее в обратном так и не убедило, хоть она и внушила себе потом, что это всего лишь бред. И вот – ненароком брошенная водителем фраза заставила прежнее подозрение не только вернуться, но и окрепнуть. Не зря первым правилом всех детективов является утверждение: ищи, кому выгодно. А кому в ее случае выгодно похищать Костика? Только его отцу! Ну, пусть не в финансовом смысле выгодно. Можно ведь допустить, что Роман воспылал вдруг отцовской любовью. Да и почему «вдруг»? Разве он не любил, не боготворил сына, когда тот только родился? Это позже любовь к этой… пучеглазой вытеснила из него все прочие чувства. И то, кто знает… Да и сколько времени уже прошло! Может быть, и эта любовь испустила дух. Может, Роман расстался со своей ненаглядной и теперь тоскует в одиночестве. А к ней, Галине, идти на поклон гордость не позволяет. Вот он и решил… Что? Похитить ребенка, а ее грохнуть?