Глава девятая

В тот миг, когда он увидел

Анжелу, его охватила пла - менная страсть и - одновре - менно невыносимая боль от сознания полной безнадежно - сти.

Эрнст Теодор Амадей Гофман

Катя очутилась в поле среди высокой травы, слегка шевелящейся под теплым ветром. Прямо над нею высоко в небе распевал жаворонок. Похоже, она попала в лето.

Девушка могла бы в полной мере наслаждаться царящим вокруг покоем и душистым, настоянным на травах воздухе, если бы не была... обнажена. Хорошо хоть висящая на простеньком шнурке ладанка оказалась на месте.

Катя осторожно выглянула - вокруг не было ни души, но все равно следовало торопиться. В любом времени голый человек вызовет у окружающих... некоторый интерес.

Она стала перебирать растения - попался бы хоть стебелечек льна! Попался. Она быстро освободила от травы небольшой участок земли и положила на него стебелек. Вытянула над ним руки и произнесла: "Отдай трава, тепло свое, силу свою. Спряди, ткачиха, нить, сотки полотно. Сшей, швея, рубаху!" Перед нею возникла простая белая рубаха из льна.

Катя поспешно собрала несколько маков, васильков, ромашек, кинула их на рубаху и дунула. По подолу и вороту соткался немудреный, но очень симпатичный узор из полевых цветов.

Из травы она сплела поясок и ленту. Поспешно оделась и принялась плести косу. Оставались босыми ноги, но невдалеке виднелся лес, и Катя надеялась надрать в нем лыко на лапти.

Приведя себя в порядок, девушка стала приподниматься и замерла: из травы в упор на неё смотрели чьи-то глаза. Так глупо попасться! Учителя ведь её предупреждали: будь внимательнее. Могла прежде обострить слух - это же так просто! Но она сказала себе: спокойнее.

Теперь Катя разглядывала молодого бородатого мужчину. Русич, определила она и мысленно, как учила её Венуста Худионовна, дернула за разговорную нить.

Чувство паники покинуло её сразу, как только Катя поняла, что вполне свободно может разговаривать с незнакомцем, как если бы говорила на этом языке с детства. И правда, в нынешнем времени современный русский язык звучал бы странно и малопонятно.

– И давно ты на меня эдак смотришь? - строго спросила она. Подглядывал?

– Станет ястреб за горлинкой подглядывать, - вроде обиделся он.

– Что же ты тогда здесь делаешь? Рыбу ловишь?

Нет, как ни учил её этикету историк Вяземский, а привычка подшучивать над парнями оказалась сильнее. Вот и этот: сперва нахмурился, соображал, не насмехается ли над ним красна девица, а потом докумекал, что речи её необидные, заулыбался:

– Издалека почудилось мне, будто с неба в траву что-то упало. Я подумал было, не сокол ли мой озорует? Ныне он с руки нового ловчего слетел и до сего времени не вернулся. А это ты, выходит, с неба упала.

Ага, теперь юноша решил пошутить, но, кажется, и не подозревает, как он близок к истине.

– Ты нахмурилась? Я чем-то тебя обидел? Про небо сказал - так разве это обидно. Ангелы тоже на небе живут.

– Но они оттуда не падают.

Теперь он расхохотался. Заразительно, громко. Либо, подумала Катя, не привык себя сдерживать, либо вырос на природе не то, чтобы дикарь, но воспитанием не обремененный... Имелся, впрочем, ещё один вариант: он выдавал себя не за того, кем был на самом деле.

Парень между тем продолжал её обхаживать.

– Хочешь, отгадаю, что ты здесь делала?

– Попробуй.

– Гадала. На жениха.

– Отчего ты так подумал?

– Когда я подполз, ты как раз косу заплетала. Значит, перед тем у тебя волосы распущены были. А для чего ещё девица может поутру косу расплетать?

Катя украдкой облегченно вздохнула: значит, обнаженную он её не видел. Незнакомец выпрямился перед нею во вест рост и подал руку, помогая подняться. Девушка усмехнулась про себя: кто-то из историков уверял, будто люди в средние века были гораздо ниже нынешних. Но вот она не из маленьких, а русичу чуть выше плеча.

– Хочешь, отгадаю, как тебя зовут? - опять предложил он; Катя подумала, что хотя и парню на вид никак не меньше восемнадцати, его до сих пор тянет играть.

– Голуба! - торжествующе вымолвил он.

По легенде отправивших её историков имя Екатерины было Купава. Никодим Аристархович "слизнул" его из "Снегурочки" Островского. Но незнакомцу она не стала в том признаваться, а изобразила на лице неподдельное удивление.

– Как... как ты догадался?

Юноша довольно ухмыльнулся

– Гадалка давеча нагадала. Мол, встречу суженную, и имя её будет на "г" начинаться. А ты и впрямь на голубку похожа. Значит, тебе имя отец с матерью по сути дали...

Она слушала его, кивала и вдруг девушку точно холодом обдало: Катя напрочь забыла о главной заповеди разведчика чужого мира, которую ей упорно втолковывал Никодим Аристархович - прежде, чем вступить в контакт, проверь, кто перед тобой? Обычный человек, оборотень или посланник черных историков? И сама не забудь щитом от его прощупывания прикрыться. Катя немедленно закрылась - лучше поздно, чем никогда! - и, почувствовав себя свободнее, улыбнулась парню.

– А ты красивый.

И вроде кокетливо коснулась его шеи, а на самом деле нажала на шее нужную точку, приказав: "Замри!"

На самом деле, он продолжал двигаться, но теперь на одну секунду его движений приходилось триста шестьдесят Катиных.

Парень ещё не успел моргнуть ресницами, как она смогла выяснить то, что хотела. Потянула на себя лишь чуть-чуть его одежду и та стала клочьями рваться в руках девушки. Она не просто раздевала его для удовольствия Катя искала отметину. А когда нашла, расстроилась: по её небрежности чуть было в самом начале не сорвалось так тщательно подготовленное её путешествие - у юноши под левой подмышкой отыскался крохотный магический знак пентаграммы черных историков.

Интересно, они следили именно за ней или поставили здесь свой пост на всякий случай? Теперь все зависело от того, как быстро он сможет прийти в себя. Он все равно догадается, кто Катя на самом деле, если не знал этого с самого начала.

Что он сделает? Кинется в погоню? На всякий случай она изготовила три призрачные фигуры с себя самой и пустила их в трех разных направлениях.

И побежала. Вернее, переместилась сразу километров на двадцать. Прошу прощения, на много верст вперед! Все свои силы в этот бросок вложила, потому что поняла: шутить с нею не будут. Не о собственной безопасности она пеклась, а о деле, которое чуть было не провалила.

Правда, у леса ненадолго остановилась - лапти себе соорудила. Венуста Худионовна научила её плести их самым обычным образом, но на рукомесло сейчас не было времени, пришлось прибегать к помощи магии. Тоже получилось неплохо.

Если бы её спросили, куда, в какую сторону Екатерина спешит, она бы и не смогла ответить. У страха глаза велики. Сказала бы: подальше отсюда.

Она бы ещё так долго мчалась, не глядя, если бы на её пути не возникло препятствие. Катя успела лишь догадаться, что это шатер, и упала, запутавшись в его шелковом пологе. Барахтаясь в складках, она почувствовала, как закачались шесты, поддерживающие шатер.

И тут же со всех сторон услышала тревожные возгласы:

– Вражеский лазутчик! Подслушивал! Вишь, подкрался в обход стражи! Знать, глаза отвел! Измена!

– Позволь, княже, заколоть нехристя, - раздался ломкий юношеский басок.

Екатерина от ужаса съежилась, но не могла почему-то издать ни звука в момент пересохшим горлом.

– Так сразу и колоть, - не согласился мужской голос постарше. - Новый шатер портить. Экий торопыга! Давай, хоть глянем, кто в наши шелка попался. Может, коза какая со страху кинулась.

Полог шатра развернули, освободив Катю, слегка оглушенную падением.

– Девка! И красивая...

– Вишь, а ты хотел её копьем. Молод ишшо, не знает, чем девок-то тыкают! - хмыкнул чей-то насмешливый голос.