– Матушка говорила, вроде, сестра её там жила.

– Хочешь кого-никого из своих найти? - понимающе кивнул он. - Можно было бы, да не теперь. Татарин, говорят, совсем уж близко. Вчера наблюдатели с холма пожары видели - опять нечистые какое село пожгли...

– Может, все ещё образуется? - проговорила она и, заметив, что он больше не ест, сказала. - Пора тебе идти, Мирошка.

– Как же ты одна, в лесу?

– Наладил песню, так хоть тресни! - рассердилась Катя. - Говорю же тебе: привыкла.

– А каких защитников ты князю поминала?

– Домовой у меня свой! О чем не сказывают, о том не допытывайся.

– Оттого спрашиваю, что теперича за тебя переживать стану. Думать-гадать, не обидел ли кто. Собачку тебе в другой раз принесу. Хочешь? Наша лайка ощенилась.

– Лайка! На охоту мне с нею ходить, что ли?

– Не скажи, она чужого издаля учует. И тебе лучше, живая душа рядом.

– Ладно, приноси, - согласилась Катя, выходя с юношей на крыльцо.

– Запрись покрепче! - крикнул он ей уже издали.

– Запрусь, непременно запрусь, - проговорила Катя, тут же начиная ладить свою оборону. Видел бы Мирошка, чем она занимается, не усомнился бы, что колдует.

Может, и вправду черные историки её след потеряли, а только недаром говорится:"Берегись бед, пока их нет!"

Наверное, её ловушке позавидовал бы и минер, а всевозможных рогаток и колючек не смог преодолеть опытный десантник.

По большому кругу, в центре которого находился её дом, Катя пустила клубочек, который воздвиг невидимую,но сплошную ограду из колючек попрочнее стальной проволоки. Тот, кому бы удалось её преодолеть, рисковал свалиться в глубокую яму, вырытую кротом размером с хорошую собаку, которого сотворила девушка из маленького зверька.

Но и этого ей показалось мало. Если бы кто-то из предполагаемых врагов попытался встать на крыльцо, оно ушло бы из-под ног, сбросив незванного гостя в яму, заполненную болотной жижей. А сам дом тут же стал бы сплошной стеной без окон и дверей...

Катя вошла в дом и села на лавку, чувствуя усталость во всем теле. Она только что проползла с палкой вокруг своего защитного сооружения, проверяя его прочность.

Погасив лучину, Катя позвала домового:

– Антип!

– Чего тебе? - он вылез из-за печки как обычно всклокоченный и чем-то недовольный.

– Опять сердишься? - с досадой спросила она. - Ну а теперь-то на что?

– Парня морочишь. Нехорошо это. Ведь не люб он тебе.

– Ты для чего со мной отправился, для этого? - возмутилась девушка. Чтобы за мной шпионить да нотации мне читать?

– Слова говоришь непонятные, я таких не знаю, - угрюмо пробурчал Антип. - А пошел с тобой для догляду. Ты - девка глупая. Вместо дела подолом вертишь да парней завлекаешь.

– Я подолом верчу?! - Катя от возмущения чуть не задохнулась. - Да знаешь ли ты, что Мирошку я как раз для дела и зазвала? Кто еще, кроме него, мог сказать, где мы находимся? Или ты знал?

– Не знал, - насупился домовой, - а парня жалко. Он к тебе с добром...

И в эту минуту раздался колокольный звон тревоги. Катя подхватила Антипа на руки и подошла с ним к окну.

Обычные с виду слюдяные окошки дома, если смотреть сквозь них в определенной точке, увеличивали не хуже цейсовского бинокля, но теперь и без увеличения было видно, что какая-то светящаяся прозрачная фигура медленно проплывает между колючками ограды. Снаружи сигнал тревоги не мог быть слышен, потому пославшие своего разведчика и не подозревали, что обнаружены.

– А я-то ловушек понастроила, - огорчилась Катя. - Два часа змеей ползала и все зазря! Быстро же черные историки нас отыскали...

– Это не человек, - проговорил Антип. - И не призрак. Не оборотень... А что, не пойму.

– Зато я понимаю, - вздохнула девушка. - Это - сгущенный луч.

– Опять мудрено говоришь.

– Для тебя объясняю: черные историки взяли лунный свет, сильно его сжали, потом чуть распрямили - получилась фигура, похожая на человечью. Дунули на неё своим духом, чтобы могла двигаться и пустили к дому. Теперь сидят гле-то поблизости и наблюдают, какие препятствия эта фигура высвечивает. Понимаешь?

– Научила тебя Венуста, - с уважением произнес Антип. - А в дом этот луч не пролезет?

– Не пролезет. Мощности у него на такое не хватит.

– Тогда ничего. А ты знала, что они сегодня полезут?

– Откуда бы я такое узнала?

– Чего ж тогда защиту городила?

– Предчувствие у меня было. А и не было бы, все равно предосторожность необходима. Как говорится, береженого Бог бережет.

– А я тебя глупой девкой называл... Не глупая, просто молоденькая еще.

– Мой папа говорит, что этот недостаток со временем исправляется.

– Мудрый у тебя батюшка, - кивнул домовой. - А теперь чего задумалась?

– Когти рвать надо.

– У кого?

– Темный ты. Бежать. Скрываться.

– Ночью?

– Нет, дня подождем. Опять я тебя в доме запру, да на шею повешу.

Антип завозился на руках.

– Пусти. Чать не ребенок. Лавку придвинь к окну, я на неё и встану.

Катя почувствовала, что домовой сказал не все, что хотел.

– О чем ещё умолчал, говори! - прикрикнула она; в конце концов, и домовой - мужчина, с ним тоже строгость нужна.

– Ты это... не оставляй меня в доме, - вдруг попросил он.

– Здрасьте, - растерялась девушка, - А куда ж я тебя дену? На руках как ребенка стану носить? Ты сам не захочешь. Да и хозяйка твоя говорила, без дома ты жить не сможешь.

– Как домовой - не смогу, а ежели превратишь меня в кого-никого...

– В кого? В крысу?

– Нет, только не в нее! - содрогнулся Антип. - Всю жизнь я с ними воюю. Не люблю.

– Тогда в кого?

– А в белку сможешь? - непривычно робко, стесняясь, попросил он. - Я всегда мечтал побыть белкой.

– Откуда ты про белок-то знаешь? - удивилась Катя. - Всю жизнь в доме.

– Когда маленький был, видел. Они так с ветки на ветку летают, как птицы!

– А что ж ты тогда птицей не хочешь стать?

– Высоты боюсь, - признался Антип.

Глава одиннадцатая

Мы отправились в путь на следующий день, как и пре - дполагали. Но нелегка была наша задача - оставаться незамеченными

Джон Уаймен

Домовой-белка потребовал, чтобы Екатерина усадила его к себе на плечо. Мол, так ему будет лучше видно, да и в случае опасности он всегда успеет её предупредить.

Но, похоже, Антип и в своем новом виде не перестал бояться высоты, потому что изо всех сил цеплялся за плечо девушки острыми коготками, царапая кожу, пока ей это не надоело.

Катя решила устроить передышку и сделать небольшой кузовок с крышкой, куда она усадила на мягкую траву Антипа, сунув туда же найденный неподалеку от тропинки боровичок.

– Пожуй и успокойся. Смотреть вперед пока нет необходимости, по лесу идем. А заодно и плечо мое отдохнет от твоих когтей.

И добавила, посмеиваясь:

– Говорят, у белок любимое лакомство - орехи. За ними, между прочим, надо на дерево лазать, а это куда выше моего плеча. Может, передумаешь белкой быть? Я тебя белой мышкой сделаю.

Антип, и в образе белки не утерявший повадок домового, пропищал:

– Вредная девчонка.

– Смотри, - пригрозила Екатерина, - забуду тебя где-нибудь.

– Только попробуй! - огрызнулся домовой. - Венуста тебя со свету сживет.

А так как она не ответила, добавил уже помягче:

– Я тебе пригожусь, вот увидишь!

Вчера они ещё некоторое время наблюдали, как лунный фантом медленно летит вокруг дома, выискивая окна или двери. Хорошо, хоть одна Катина защита сработала. Для того, чтобы это обнаружить, требовалось изобретение поумнее сгущеного луча. Но все же, когда тот пролетал мимо окошка, в которое они с Антипом смотрели, девушка невольно отпрянула. Антип тронул её за руку.

– Не бойся. Я чувствую, сегодня они нам ничего не станут делать. Думают, мы и так в их руках, а завтра... Так что, давай спать ляжем. Утро вечера мудреннее.