– Ленчик, ты не возьмешь на сохранение одну вещь?

Он не задумываясь ответил:

– Конечно, возьму!

– Я пока не могу тебе ничего сказать, - начала было оправдываться Катя.

– А и не надо, - прервал её Ленчик. - Как говорят в американских фильмах: без комментариев! Что бы ни случилось, знай, я всегда приду к тебе на помощь.

Что поделаешь, в этом весь Ленчик. Преданность его достойна легенды...

И вот Катя делала эту самую попытку - тащилась через какие-то ямы, буераки, овраги со своим тяжелым чемоданом, на высоких каблуках-платформах, в кожаной юбке и вслух ругала администрацию города, у которой не доходят руки до подобных трущоб.

– Российский Гарлем! - бурчала она. - Фак ю!

С точки зрения американцев это ругательство, но вряд ли кто-то в подобной глуши знает, что оно обозначает.

– А кто тебя сюда звал? Сама притащилась! - ехидно сказал над ухом чей-то голос. - Ох, и наплачешься ты, Звягинцева! Ох, и пожалеешь!

Катя вздрогнула: кто это здесь, где она никогда не бывала, знает её по фамилии?

Она поставила на землю чемодан и осторожно оглянулась. Поблизости никого не было. И на всей улице вообще.

"Глюки! - обреченно сказала она самой себе. - Сначала корона, потом какие-то голоса. Неужели я потихоньку схожу с ума?"

Надо подумать о чем-нибудь обыденном, привычном. Например, о том, что она скажет квартирной хозяйке, если квартира все-таки свободна? Вот! Она оставит что-нибудь в залог. Но что? Часы обычные, недорогие. Цепочка! Ведь у неё есть золотая цепочка, подаренная родителями к совершеннолетию. Чем плохой залог? Катя повеселела.

Дом 39 на Третьей Затонной улице выглядел как хризантема среди лопухов. Казалось бы, небольшой одноэтажный домишко, а сколько было в нем истинно русской изысканности. Резное крылечко, резные ставенки и наличники, искусно вырезанный деревянный петух на коньке крыши...

Домик был какой-то неправдоподобный. Он никак не вписывался в окружающую обстановку и выглядел декорацией к какой-нибудь русской сказке для детей. Дом, вроде, и не имел отношения все к той же короне, но в какой-то момент Катя подумала, что эти два явления в её жизни как-то взаимосвязаны.

А тут еще... она ошарашенно уставилась на большой бронзовый молоток, висящий у невысоких деревянных ворот. Украшенный старинной вязью, даже для непосвященного явно: произведение искусства. Рядом висел не менее старинный бронзовый диск, к которому бронзовый молоток был прикован бронзовой же цепью.

Интересно, висит на самом виду такая дорогая вещь, и хозяева не боятся, что её украдут? У Кати появилось ощущение, что стоит только ей войти в этот дом, как снаружи сразу все исчезнет... Но, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Она взяла в руки молоток и ударила им по диску. Над "гарлемом" поплыл чистый певучий звук.

Тотчас в доме открылась дверь и на крыльцо вышла старушка. Круглощекая, румяная, с веселыми молодыми глазами.

– Входи, Катюша, а то я уж заждалась, - сказала она.

– Вы меня знаете? - удивилась Катя; после некоторых событий девушка стала сомневаться в своей памяти, но если эту женщину она когда-нибудь видела, то теперь вспомнить этого не могла.

– Ты ведь квартиру ищешь? - спросила та, не отвечая на её вопрос. - У меня как раз свободна. Жиличка прежняя накануне съехала... Заходи в дом, чего у калитки стоять?

В чем, в чем, а в дотошности Кате нельзя было отказать. И ещё она не любила, когда на вопросы не отвечают, а поэтому всегда, как говорили её друзья, докапывалась.

– Откуда все-таки вам известно мое имя?

– От верблюда! - нахально ответила старушка.

"Ну и ну! - озадаченно подумала Катя. - В жизни не видела таких шустрых... пожилых людей. Даже не покраснела."

– А чего мне, с вашего позволения, краснеть? - тут же откликнулась хозяйка дома. - Своего не раздаю, а и чужого не беру. На себя лучше посмотри: придумала - залог давать! По-твоему, люди уже и верить друг другу не должны? Цепочка твоя мне - тьфу, и растереть! Я вообще квартирантов не из-за денег пускаю.

– А из-за чего? - спросила Катя. Прежняя её хозяйка благодаря квартирантам собирала деньги на мебельный гарнитур.

Но старушку этот простой вопрос почему-то смутил.

– Из-за чего! Из-за того, - ворчливо пробурчала она. - Много будешь знать, скоро состаришься. Квартиру смотреть будешь али как?

– Буду, - твердо проговорила Катя.

Да у неё и выхода другого не было. Обычно студентки квартиры летом ищут. В крайнем случае, в начале сентября. А в конце октября-то - дело безнадежное. Не всякий день так повезти может. Вот только почему съехала прежняя девушка?

– Она в путешествие отправилась, - ответила на её молчаливый вопрос старушка, - да там и замуж вышла. А я без жилички осталась.

– У меня на развлечения денег нет, - откровенно призналась Катя, - так что я хотела бы пожить подольше.

– Есть такие путешествия, на которые деньги вовсе не нужны, загадочно молвила старушка. - Только желание и нужно.

– Без денег? - удивилась Катя. - Где ж такое возможно?

– А хотя бы и в моем доме.

Несмотря на юный возраст, - Кате летом исполнилось восемнадцать лет, назвать её доверчивой было трудно. Видно, такая уродилась. Она и в три года родителей придирчиво спрашивала:

– А ты правду говоришь? А ты не обманываешь?

Случалось и обманывали. С той поры Катя поняла: уж если родные люди не всегда правду говорят, то от посторонних можно ждать всего, чего угодно. Потому обещание старушки она сочла обычной похвальбой. Мол, что старый, что малый...Комната оказалась на удивление чистой и светлой. Причем, чистота её была не показная, как в некоторых домах, а естественная. Какой-то уютной стариной от неё веяло. И не нафталиновой, а именно свежей. Такие прежде ей доводилось видеть лишь в кино, потому что если и случались дома подобные, то хозяева будто старались впечатление хоть чем-то испортить: то новомодным столом, то современной люстрой.

А здесь даже фикус в деревянной кадке присутствовал. И кружевные салфетки. И старинный комод красного дерева. И графинчик резного стекла...

– Нравится тебе комната?

– Нравится, - медленно проговорила девушка; говорить о своих денежных затруднениях не хотелось, а надо было. - Вот только деньги у меня через две недели будут. Со стипендии.

Не сообщать же, что её выгнали с квартиры, а деньги, уплаченные за месяц вперед, не вернули.

– Какие пустяки! - всплеснула руками старушка. - Я подожду. А там, глядишь, папа с мамой помощь пришлют. Или хозяйка бывшая деньги отдаст...

Этого Катя уже выдержать не могла.

– Нет, так дальше не пойдет! - твердо сказала она. - Уж лучше я буду на вокзале ночевать.

– Сразу и на вокзале, - будто даже испугалась старушка. - Ну, умею я читать мысли, так что же из-за этого на меня обижаться?

– Из-за этого не стоит, - согласилась Катя. - Но тогда или я тоже должна уметь их читать или научиться свои мысли от других прятать. В конце концов, это мои мысли, а вас я вижу в первый раз.

– Ишь, боевая! - одобрительно кивнула старая женщина. - Ладно, научу. Вот так ладонь положи и мысленно скажи: "Не дам!" И ты закрылась.

Екатерина все тщательно повторила и спросила строго:

– А теперь?

– Теперь не слышу, - неохотно призналась её странная квартирная хозяйка.

Пауза затянулась, и Катя решила смягчить свой "наезд" некоторой откровенностью.

– Конечно, я могла бы на работу устроиться. В торговлю реализатором. Или лестницы мыть, но все как-то не получается. Только я о таком месте узнаю, приду, а оно уже занято.

– Оно и понятно, - кивнула старушка, - потому как предназначение у тебя иное.

– Ой, мне до моего предназначения ещё далеко. Пока всему научишься...

– Это точно, - согласилась квартирная хозяйка. - Ты чемоданчик-то в шкаф поставь, да пойдем, со мной за чайком посидишь. Самовар, поди, уже остыл...

Екатерина поставила чемодан в шкаф, попутно размышляя, не могла бы шустрая старушка, которая умеет читать чужие мысли, объяснить ей все странности, которые в последнее время со Звягинцевой происходят? Например, откуда у неё появилась корона и где она провела вечер, о котором почему-то напрочь забыла.