— Мне было приятно сделать это, мадемуазель, — галантно ответил он, — и совершенно справедливо, что замку, который мы все знаем с детства, будет возвращен тот вид, какой у него был до революции.

Мариетта едва заметно вздохнула, подумав, что это, быть может, невыполнимо.

С другой стороны, хотя бы вычистить его — это уже кое-что. Если кто-нибудь умеет рисовать, можно будет украсить комнаты.

Месье Коти поспешил за повозкой.

Мужчины, которые до этого равнодушно сидели на земле, поднялись на ноги и оживленно разговаривали друг с другом.

— Мы поедем вперед, — сказала Мариетта Густаву.

Девушка была уверена, что того подмывает рассказать о военных подвигах маркиза.

«Всему, — подумала она, — свое время!»

Сейчас нужно было определить, что необходимо сделать и чем в первую очередь следует заняться.

Они с Густавом поспешили к коляске и увидели, что Руперт держит поводья. Он хорошо управлялся с лошадьми.

— У меня для тебя чудесная новость, — сказала Мариетта, забираясь в коляску. — Ты нам очень помог, думаю, что не откажешься править лошадьми на обратном пути.

Руперт затаил дыхание и покраснел от удовольствия.

— А можно?

— Если только ты нас не растрясешь, — засмеялась Мариетта, — и не повредишь коляску, так как это наш единственный экипаж.

Девушка понимала, что Густав находится рядом с Рупертом и может в случае чего взять управление на себя.

Но Руперт уже правил лошадьми в Англии, а лошади маркиза были хорошо обучены. Они осторожно и не слишком быстро поехали по узким улочкам в сторону замка.

Теперь, глядя вперед, Мариетта увидела, как он великолепен в ярком свете солнца.

В этот миг невозможно было представить, что его комнаты разбиты и разграблены, а потолки в них осыпаются.

«Он похож на сказочный дворец, — сказала себе девушка, — и однажды, я уверена, он снова будет выглядеть именно так».

Маркиз проснулся и тут же поморщился от острой боли в плече.

Не успев открыть глаза, он услышал, как тоненький голосок произнес:

— Пожалуйста… пожалуйста… не… умирайте.

На миг Жан-Пьеру показалось, что он видит сон. На него сверху вниз смотрело маленькое существо с голубыми глазами и золотистыми локонами. Это была девочка.

Увидев, что Жан-Пьер открыл глаза, она встала на колени рядом с его кроватью, приблизив свое лицо к его.

— Пожалуйста… не… не умирайте, — снова прошептала она.

— Почему? — спросил маркиз. — И кто ты?

Она улыбнулась ему.

— Я Мейвис, а это Жако.

С этими словами она протянула маркизу свою куклу, и тот посмотрел на нее.

В следующий миг Жан-Пьер вспомнил, что полковник оставил ему троих детей и что они уже находятся в замке. Он медленно восстановил это в сознании, ибо из-за болей, которые мучили его в последние дни, трудно было что-либо вспомнить.

Теперь, будто наяву, он увидел перед собой полковника.

Тот обращался к нему с соседней кровати, говоря, что их обоих собираются оперировать.

— Очень маловероятно, — говорил он, — что кто-то выживет…

Трое детей!

Словно удар молота, пришло к нему осознание того, что они здесь и это, конечно, младшая из них.

Девочка все еще стояла на коленях и смотрела на маркиза с умоляющим выражением.

— Почему ты не хочешь, чтобы я умирал? — спросил он.

Произнося эти слова, Жан-Пьер понял, что они говорят по-английски.

— Если вы умрете, — ответила Мейвис, — нам с Жако придется уйти из этого хорошенького большого дома.

Маркиз не смог сдержать улыбки, в которой растянулись его губы.

Как может кто-то, пусть даже такой маленький ребенок, как эта девочка, что разговаривает с ним, назвать замок хорошеньким? Маркиз слишком хорошо знал, насколько тот обветшал.

— Значит, тебе здесь нравится, — немного помолчав, сказал Жан-Пьер.

— Жако очень нравится, и мы спим в большом корабле.

Мейвис посмотрела на маркиза и подумала, что тот может ее не понять.

— Мариетта говорит, что это кровать, — объяснила она, — но мы с Жако знаем, что это корабль, который плавает по морю.

— И тебе действительно нравится здесь? — переспросил маркиз, ибо ему трудно было в это поверить.

— Если вы умрете, — ответила Мейвис, — нам придется уйти, а идти нам некуда. Поэтому пожалуйста… пожалуйста, не умирайте.

Маркиз ничего не ответил, и, подождав немного, девочка добавила:

— Мариетта сказала, что может спасти вас и вылечить своими травами. Но мистер Гус говорит, вы не хотите кушать, что он вам дает — вы очень непослушный!

Маркиз догадался, что мистер Гус — это, должно быть, Густав.

Теперь он вспомнил, как ему говорили, что Мариетта, очевидно, самая старшая, нашла травяной сад.

— Ты действительно думаешь, — задумчиво произнес Жан-Пьер, словно обращался к самому себе, — что травы или что-то подобное могут унять эту ужасную боль?

— Мариетта лечила многих людей дома, — ответила Мейвис. — Теперь она лечит людей в поселке.

Маркиз был поражен.

Он не мог поверить тому, что говорило ему это дитя, но в то же время у девочки не было причин выдумывать что-то невероятное.

Мейвис склонила голову набок.

— Жако вас очень жалеет, — сказала она. — Если я принесу волшебные травы Мариетты, вы их выпьете?

Маркиз замешкался с ответом.

— Пожалуйста, пожалуйста! Жако знает, они помогут вам.

— Хорошо, — проворчал маркиз. — Я выпью травы, которые ты мне принесешь, но я не хочу видеть никого, кроме тебя. Понимаешь? Никого! Я слишком болен!

Он закрыл глаза, чувствуя, что даже короткий разговор с этим необычным ребенком оказался выше его сил.

Мейвис поднялась на ноги.

— Теперь вы очень хороший. Я принесу травы, и вам станет лучше, тогда все будут счастливы.

— Надеюсь, ты права, — пробормотал маркиз.

Он говорил, не открывая глаз.

Мейвис еще немного постояла, глядя на маркиза, а потом на цыпочках вышла из комнаты.

Маркиз услышал, как за ней тихонько закрылась дверь.

Он подумал, что младшая дочь полковника, безусловно, необычный ребенок, очень милый.

«Чем, черт возьми, они могут занять себя в замке, который сейчас ничуть не лучше груды мусора?» — спросил себя Жан-Пьер.

Потом, не желая даже думать о том, что ждет его внизу, маркиз попытался снова уснуть.

Мейвис ждала на пороге, когда Руперт остановил лошадей у подножья лестницы.

— Это было так чудесно, Мариетта! — восторженно воскликнул мальчик.

— Ты очень хорошо правил, — похвалила его девушка. — А теперь позволь Густаву забрать лошадей в конюшню, потому что приближается время ленча и мы не должны заставлять мадам Мало ждать.

Они выбрались из коляски и стали подниматься по лестнице.

— Вернулись! — радостно воскликнула Мейвис, когда брат с сестрой подошли к ней. — Маркиз говорит, он выпьет травы, если я их принесу.

Мариетта в недоумении посмотрела на маленькую сестру.

— О чем ты говоришь? — спросила она.

— Я видела маркиза.

— Это очень нехорошо с твоей стороны, — пожурила сестру Мариетта. — Ты ведь знаешь, Густав говорил, что маркиз никого не хочет видеть.

— Я попросила его не умирать, — упрямо сказала Мейвис, — потому что нам с Жако хорошо в этом большом доме.

— Ты так и сказала ему? — спросила Мариетта.

— Я сказала, что у тебя есть травы, которые ему помогут, и он обещал, если их принесу я и больше никто, он их выпьет.

Мариетте трудно было в это поверить, она лишь надеялась, что ее маленькая сестричка говорит правду.

Она точно знала, что дала бы маркизу ее мама.

В травяном саду распустились цветы бузины. Мариетта помнила, как часто мать повторяла, что это одно из важнейших растений в народной медицине. Живительные свойства цветов бузины были известны еще со времен Древнего Рима.

Девушке было трудно поверить, что Мейвис на самом деле видела маркиза. Ведь Густав так настойчиво повторял, что к хозяину никто не должен приближаться.