Лайза, однако, была полна решимости, тем более, что ее школьный приятель Марвин Хэмлиш являлся дирижером оркестра. Однако Эбботу она не понравилась. В его глазах она была всего лишь очередным ребенком знаменитых родителей, который, пользуясь славой предков, надеется пробиться в шоу-бизнес. Сей факт настроил Эббота против Лайзы еще до того, как та открыла рот. Лайза еще стояла на сцене, когда он во весь голос заявил кому-то из коллег: «Пустая трата времени. Флора не для нее. Она совсем не то, что я имел в виду, и, как мне кажется, из нее ничего не выйдет».

Так что для Лайзы то прослушивание пошло насмарку, однако она прожужжала уши всем и каждому, как ей хочется получить эту роль, и, время от времени, снова пробовала силы. Наконец выбор сузился до нее и Эйди Горм, которая нравилась Эбботу. Однако Горм была занята другими спектаклями, и за три дня до начала репетиций Лайза наконец получила заветную роль.

«Как мне кажется, они так никого и не нашли», – рассказывает она. Случилось так, что благодаря этой роли Лайза стала самой юной актрисой, удостоившейся награды «Тони» как «лучшая актриса мюзикла». Этим было положено начало ее многолетнему сотрудничеству с Кандером и Эббом, которое успешно продолжается и поныне.

Эббот также изменил свое первоначальное мнение о Лайзе, увидев на репетициях, какая она старательная и трудолюбивая. По его признанию, Лайза с ходу принимала все его замечания, так же как и Хален Хейз. Продюсер Хэл Принс также, казалось, остался доволен ее работой. Партнером Лайзы был знаменитый комик Боб Диши, и Фред Эбб изо всех сил старался сделать из нее примадонну, какой она и должна была быть в ее первом бродвейском шоу. Лайзе же исполнилось всего восемнадцать, и частично из-за своей молодости, и частично из-за того, что она весьма болезненно воспринимала свои родственные связи, ей хотелось доказать, что она тоже на что-то способна.

«Мне до какой-то степени требовалось доказать, что я на что-то гожусь, а это, знаете, нелегко, – призналась она Джоанне Стэнг в мае 1965 года в интервью газете «Нью-Йорк Таймс». – Ведь люди ждут от тебя, чтобы ты соответствовала легенде, однако, если об этом постоянно думать, хорошего не жди. Невозможно взвалить на себя всю эту ношу. Разумеется, благодаря знаменитым родителям можно открыть для себя немало дверей. Но между 8 и 11 вечера этот номер не пройдет. Во-первых, никто не захочет выложить 40 тысяч долларов за имя, за которым ничего нет, здесь одного любопытства явно недостаточно. Вряд ли мистер Принс пошел бы на такое. Что касается мистера Эббота, он ни разу не упомянул никого из моих родственников. Он ни разу – представьте, ни разу! – не вспомнил мою мать. Он неизменно уважал меня за то, что я есть».

И хотя Фред Эбб известен широкой публике в меньшей степени, чем, скажем, Марвин Хэмлиш, ему, а также композитору Джону Кандеру, мы обязаны такой бродвейской классикой, как «Кабаре», «Грек Зорба» и «Поцелуй Женщины-Паука». Даже несмотря на свою близкую дружбу с Лайзой, Эббу удалось оградить свою личную жизнь от любопытных глаз прессы. В 1962 году Эбба представили Кандеру. Случилось это благодаря его знакомому издателю Томми Валандо, которому на ум пришла замечательная идея, что у них вдвоем обязательно что-нибудь выйдет.

Эбб так вспоминает об этой встрече: «Мы набирались друг у друга опыта, учась на собственных промахах».

Кандер тогда только что сочинил «Семейное дело», продержавшееся на Бродвее целых шесть дней и вошедшее в историю исключительно как продюсерский дебют Гарольда Принса.

«Помнится, Кандер мне сразу понравился, – делится впечатлениями Эбб. – Наши неврозы, можно сказать, дополняли друг друга. Между нами мгновенно установилось сотрудничество, и тотчас начали рождаться песни».

Успех также не заставил себя долго ждать. Еще до конца 1962 года они сочинили такой хит, как «Моя книжка-раскраска», который в «Перри Комо шоу» исполняла Сэнди Стюарт, после того как он прозвучал в исполнении Кей Баллард. Этим было положено начало плодотворному сотрудничеству Кандера и Эбба. Версии этого их первого успешного детища записывали такие звезды эстрады, как Стюарт, Китти Келлен, Барбара Стрейзанд. На следующий год Кандер с Эббом подкрепили свой успех очередным хитом в исполнении Стрейзанд «Мне нет особого дела».

Сотрудничали они и с Ричардом Моррисом в мюзикле «Золотые ворота», премьера которого должна была состояться 18 апреля 1963 года в память о землетрясении в Сан-Франциско 1906 года. И хотя спектакль так и не состоялся, музыка и тексты для него привлекли внимание Принса, который тотчас нанял команду авторов написать песни для мюзикла. Замысел, над которым он тогда работал, назывался «Флора, Красная Угроза». Независимо от успеха «Флоры» или ее провала, Гарольд Принс уже подписал с Кандером и Эббом контракт на новый проект – музыкальную обработку пьесы Джона ван Друтена «Я – Камера», которую Принс переименовал в «Кабаре».

Вот как Лайза отзывается о своем музыкальном менторе Эббе: «Фред единственный человек, которого я искренне любила и которому доверяла. Он знает меня лучше, чем кто-либо другой. Именно благодаря ему я стараюсь стать намного лучше, чем я была до того. Он как бы напоминает мне, что если я нехороша, то я нехороша».

Тем временем, после короткого отдыха в Греции, Джуди с Марком вернулись в Америку, захватив с собой Питера и Криса. Джуди надеялась благодаря своим связям в шоу-бизнесе дать толчок их карьере в Америке. В 1964 году «Братья Аллен» дебютировали с сольной программой в отеле «Дипломат» в Майами-Бич. Лайза тоже ненадолго прилетела туда отдохнуть вместе с Питером, до начала ее гастролей с «Флорой».

По возвращении в Нью-Йорк Питер с Лайзой решили поселиться вместе в квартире на Пятьдесят седьмой улице. Вскоре они превратились в самую популярную пару на Манхэттене, бегая по вечеринкам, приемам, концертам, и вообще снискали себе славу «влюблённых голубков».

И тем не менее шоу-бизнес то и дело разлучал их – Лайза работала во «Флоре», а Питер с Крисом выступали то в Торонто, то в Майами, то в Лас-Вегасе, или же колесили по стране в качестве добавки к концертам Джуди.

Несмотря на всю их благодарность Джуди за все то, что она для них сделала, даже несмотря на то, что Питер видел в ней близкого друга и будущую тещу, «Братья Аллены» вскоре обнаружили, что вне сцены Джуди со своими фортелями бывает просто невыносима. Главная проблема, по мнению Питера, заключалась в том, что эта суперзвезда до смерти боялась сцены, испытывая перед ней настоящий ужас. Обычно Питер с Крисом открывали программу и, сыграв несколько номеров, начинали ждать, когда же появится Джуди. Затем они снова играли, но Джуди по-прежнему не появлялась. И так продолжалось до тех пор, пока публика не начинала роптать, и Крису с Питером ничего другого не оставалось, как убраться со сцены. Наконец появлялся врач, который объявлял, что мисс Гарленд больна и не в состоянии выступать, и тогда в зале начинался бедлам – зрители бурно выражали свое негодование.

В Цинциннати взбешенная публика прорвалась на сцену, а затем и в гримерные, требуя либо обещанного концерта, либо немедленного возврата денег.

По словам Питера: «Вам, конечно, трудно представить себе, в какой ужас она приходила от одной только мысли, что ей надо на сцену. Ей требовалась помощь, чтобы преодолеть себя. Но как только она оказывалась на сцене, за нее уже можно было не волноваться. Какое-то время она оставалась под гипнозом, и уловка срабатывала. Благодаря этому ей удавалось преодолевать совершенно невообразимый страх».

Тем временем в провинции начались гастроли «Флоры». 3 апреля состоялась премьера в Нью-­Хейвене, а затем в Бостоне, причем отзывы были самые противоречивые. Некоторые критики обвиняли Лайзу в том, будто она пытается подражать матери. Но, с другой стороны, именно это обстоятельство и привлекало многих зрителей – люди хотели взглянуть на новую Джуди Гарленд. Правда, в одном Лайза резко отличалась от матери – в том, как она относилась к Лорне и Джои. Как-то раз, когда репетиции шли полным ходом, Лайзе позвонил менеджер отеля, в котором Джуди остановилась в Нью-Йорке. Как оказалось, та в очередной раз заперла номер, а детей выставила вон на неотапливаемую террасу. Лайза, которой не единожды приходилось испытать нечто подобное на собственной шкуре, бросилась выручать брата с сестрой.