Черток рассказывает:

— Королёв совершенно не умел отдыхать. Помню, в Капяре было очень жарко, мы – Руднев31, Королёв и я поехали купаться. На берегу речки он стал маяться, в воду не полез, потом говорит: «Поехали обратно, ведь ещё кое-что надо обсудить..» Когда разговор касался человеческих увлечений, он, мне кажется, не понимал, о чем идет речь. Насколько я помню, никто никогда и не заводил при нем речи о каких-либо увлечениях. У него не было хобби, на любых мероприятиях (театр, рыбалка и т.д) ему было скучно. Когда у нас появились машины, и я со своей возился, Королев приходил в ярость: машина воровала время! Любое застолье, даже с коньяком, вырождалось в конце концов в производственное совещание.

Его забота о людях полна противоречий. Горе, несчастье – он поможет. Просишь законный отпуск – не отпустит. Он зверел даже тогда, когда в отпуск уходил человек ему не подчинённый и занимавший несравненно менее высокий пост. Часто вызывал из отпуска. Однажды разыскивал одного своего сотрудника, который отдыхал «дикарем», через КГБ.

Королёв был великим артистом, но сыграть его в театре или в кино вряд ли кому-нибудь удастся.

Постоянное стремление всех сделать своими единомышленниками. Если он видел единомышленника среди людей ему не подчинённых, он мог принижать вклад в общую работу «своего» человека и, наоборот, преувеличивать вклад «чужака» Нельзя сказать точно, был ли он справедлив или несправедлив. Были люди, которых он не любил, не соглашался с ними даже тогда, когда они были правы. Но чаще он очень привязывался к людям.

Особенно ценил испытателей ракет и вообще, из всех процессов создания ракет больше всего любил процесс испытаний, пусков. Очень не любил когда на испытаниях появлялись новые люди, капризничал, требовал возвращения ему известных, в том числе даже солдат стартового расчёта. Усердных солдат после демобилизации приглашал к нам на работу. Герой Социалистического Труда Горбатенко, один из ведущих наших производственников, был таким солдатом на полигоне Капустин Яр.

Во время пребывания в Германии в 1945 г. Королёв, «замаскировавшись» под шофёра генерала Соколова и сменив погоны подполковника на капитанские, приехал в составе советской делегации в английскую зону оккупации на демонстрационные полеты трофейной ракеты Фау-2. Во время запусков к нему подошел английский разведчик и спросил:

— А Вы, капитан, чем занимаетесь?

— Да вот интересуюсь, как летают ракеты...

— Для капитана у Вас слишком высокий лоб, — засмеялся англичанин.

В 1973 году в Лаборатории реактивного движения в Пасадене (Калифорния) я познакомился с Вильямом Пиккерингом, известным американским ракетчиком, который тоже был на этих показательных запусках, но Королёва не запомнил. Выходит, английский разведчик был более наблюдательным. «А жаль, — сказал мне Пиккеринг, — если бы я знал всё, что будет потом, я бы с ним поговорил...»

Москва – Тбилиси – Баку – Загульба – Тбилиси – Пицунда – Москва – Свердловск – Москва – Свердловск – Нижний Тагил – Новосибирск – Москва 

Загробили ДОС32. И молчок! И опять никто не виноват! 

Вечером у Феоктистова. Готовим с ним большое итоговое интервью по проблемам космонавтики к 50-летию образования СССР. Костя угощал меня фантастическим ужином: помидоры, печенье, творог и мед.

Вместе с Васей Песковым выступали в студенческом клубе МГУ. Много записок. На вопрос, что его больше всего поразило в США, Вася ответил замечательно:

- Самое удивительное то, что когда открываешь кран горячей воды, течёт горячая вода, а когда холодной - течёт холодная... 33

27.9.72

С Константином Петровичем Феоктистовым

Москва – Репино – Ленинград – Москва – Вильнюс – Каунас – Москва – Пущино – Москва – Калуга – Москва 

Прямая телетрансляция с Луны. Уму непостижимо! «Аполлон-17»: ходят, бродят, песни поют!..

Уговорил Нину Ивановну34 опубликовать письма Сергея Павловича. Оно сама сняла с них копии, но и эти копии мне не отдаёт, и я вынужден работать у неё дома под её неусыпным оком. Она всё время подозревает меня в каком-то коварстве, но, мне кажется, я доказал и постоянно доказываю преданность памяти её великого мужа.

18.12.72

Позвонил Кулиджанов35 и попросил написать дикторский текст к его документальному космическому фильму «Звездные минуты». Я сказал, что хочу сперва посмотреть фильм. Сегодня он пригласил меня на киностудию им. Горького и прокрутил его. Сидел рядом и тайно за мной подглядывал. Когда фильм кончился, вся его фигура и лицо были сплошной вопросительный знак. Я спросил: «А можно ещё раз прокрутить?» Он прокрутил. Фильм очень хороший, можно сказать лучший из всех документальных фильмов о космосе. Я так и сказал Кулиджанову. Он очень обрадовался и повёз меня обедать в Дом кино, а оттуда – к себе домой. Два сына, жена Наташа. Огромная квартира в одном из крыльев высотного дома у Красных ворот. Выпили. Я позавидовал его прочному домашнему благополучию. Тут позвонил его сосед по дому актёр Вячеслав Тихонов и пригласил на рыбу, которую он где-то сам наловил. Отправились к Тихонову. У него уже сидел Ростоцкий36. Тихонов оказался очень милым, приятным собеседником. Ни тени рисовки и зазнайство.

12.1.73

Когда в январе 1966 г. Королёв уехал в «Кремлевку» на роковую операцию, он взял с собой:

1) Книги: Станислав Лем «Возвращение со звёзд», «Звёздные дневники Ийона Тихого»; Б.Г.Кузнецов «Этюды об Эйнштейне»; журнал «Вопросы астрофизики» со статьёй «Исследование атмосфер Венеры и Марса».

2) Электробритву «Харьков» и круглое зеркало для бритья.

3) Ножницы для ногтей.

4) Слуховой аппарат.

5) Очки в пластмассовом футляре.

6) Валидол. Нитроглицерин (которым никогда не пользовался).

7) Одеколон «Камелия» с брызгалкой.

8) Карамель «Дюшес».

9) Тапочки, черные шерстяные носки.

10) Мыло (любил круглое, белое), зубную пасту, зубную щётку в круглом футляре, красную пластмассовую круглую щетку, сеточку для волос.

11) Маленькую логарифмическую линейку (подарок Н.Д.Кузнецова).

12) Ручку, цанговый карандаш, огрызок простого карандаша.

13) Записную книжку, маленькую телефонную книжечку, удостоверение Министерства общего машиностроения.

14) Кошелёк (3 рубля с мелочью и ключ от дома в Останкино).

Полосу писем Королёва к жене я подобрал, написал вводку, в которой объяснил, что это за письма, сверстал с большим портретом Сергея Павловича и маленьким Нины Ивановны, но когда сегодня к ней приехал, она заявила, что «с публикацией торопиться не стоит». Особенно неприятно мне потому, что я рассказал об этой полосе Виталию Игнатенко, он планирует её, и я теперь выгляжу в его глазах полным обманщиком.