Страшный грохот потряс квартиру. Вася кинулась в ванную. Труба оторвалась окончательно, но мужики (молодцы, честное слово!) успели перекрыть воду.

— Вадим, не знаю, что за грохот. Салют, наверное, репетируют. Сейчас сбегаю, узнаю все. Не отвлекай от работы. Поняла. Через минуту эфир. — Она отключилась от Вадима.

— Толик, слышал, эфир через минуту. Что там еще, салют будет? Правда, что ли? Супер. Все поняла. Гонорар пополам? Какой гонорар. Его тебе на полстакана не хватит. А с меня тебе аж целых два.

— Три, — резюмировал Толик. — Успехов.

— Целую.

Вася побежала к мужикам.

— Так, мужики, сейчас мне в эфир выходить, — мужики переглянулись, не поняв задания, — три минуты тишины. Короче, без лишних идей и предложений.

Она уже набирала номер студии.

— Алё, гараж. Я это, я. Почему слышно хорошо? — «Потому что с обычного телефона звоню, а не с мобильника. Идиоты», — сама себе все пояснила Вася. — А это разве плохо? Да, связь налаживается, как и жизнь.

Из ванной послышалось тревожное шуршание, но руководить процессом она не могла, потому что уже дали обратку, она услышала голос ведущего, который, что-то вякнув неразборчивое, представил ее. Вася привычно затараторила, пересказывая толиковские наблюдения, дополнив их словами мэра о важности происходящего. Она ходила по комнате, как тот безумец, размахивая руками для собственной убедительности. Из ванной опять послышался шум, он усиливался. В комнату ворвались мужики:

— Хозяйка, там шкафчики опрокинулись.

«Уроды!!! Просила же по-человечески. Сверху денег не получат». — Вася грозила им кулаком и зажимала рот, показывала все, что могла в эту минуту.

— И вот вы слышали сейчас, как дружно зрители приветствуют сотни и тысячи шариков, которые взметнулись в небо, — пыталась Вася из последних сил оправдать происходящий в ее доме бедлам.

Мужики решили, что она спятила, подбежали и пытались трясти за плечо.

— Хозяйка, куда шкафчики перетащить? — Они явно хотели как лучше. У нее не было слов. Но говорить что-то было надо. И могла она это делать только в одну сторону. «Все, закрываю лавочку».

— Сейчас грянет салют, — брякнула Вася и поняла, что это заявление будет оправданно, если она вдруг с грохотом кинется в обморок, но упорно продолжала, — а у поклонников замечательного мастера Дуськина-Пуськина появилось еще одно место паломничества. Там и встретимся. Пока, — выдохнула.

«Да, чего только не брякнешь, пока летишь с десятого этажа».

— Мужики, вы чё, охренели? Сказано же было — три минуты тишины.

Мужики поняли, что Вася в порядке, и тоже успокоились.

— Хозяйка, за шлангами сбегай. Магазин тут за углом. Пока мы тут то-сё. — И, увидев ее круглые глаза, добавили: — Не волнуйся, сейчас мы тебе на бумажечке напишем, какие надо.

Васе было все равно. Она позвонила Вадиму.

— Что, салют грянул? — пошутил он.

— Вот, жду.

— Удачи. Пока.

«Вот они, трудовые будни». — Вася (или кто она там на самом деле была) натягивала валенки, чтобы бежать за шлангами. Бумажку сжала в потной ручке. Она шла и прикидывала, во сколько ей обойдется сегодняшнее водное представление.

— Ни сна, ни покоя. — В кармане трепыхался телефон. Номер был ей незнаком.

— Васечка! — «Простенько, но со вкусом, — Вася узнала Скворцова, — вот все сумасшедшие и в сборе. Тебя только мне и не хватало». — Привет. А что за мужик у тебя к телефону дома подходит? — «На хрен эти уроды еще и к телефону подбегают? — Вася не давала им такого поручения. И тут она забалансировала над сугробом и, раскинув руки, упала прямо в его центр. — Нехристианскую мысль, наверное, подумала», — подумала она, копошась на коленях в снежной куче.

— Ё-моё!.. — выругалась и попыталась натянуть на валенок слетевшую с него калошу. Сил ни ерничать, ни миндальничать ни со Скворцовым, ни с кем бы то ни было не было никаких, но пришлось. — Потому что он мой временный секретарь. Непонятно разве? У меня сантехники захватили дом, — пояснила она, отряхиваясь. — Трубу прорвало.

— Сочувствую. А ты тогда где?

— Горю на работе.

— Тогда не буду мешать.

— Не мешаешь. Вся работа уже сделана.

— Быстро же вы работаете.

— Но длинно отдыхаем. — Не шутилось, но хамилось. — А чего хотел? — В это время Вася уже подошла к прилавку, тыча влажной бумажкой в продавца. Скворцов понял, что она не в духе, не обиделся, но голос его приобрел обычную строгость.

— Что хотел — узнаешь от помощника. Пока.

— Извините, Юрий Николаевич, — засуетилась она, — а тот номер, что у меня тут высветился — ваш? Я могу использовать в случае крайней необходимости?

— Ко-нэ-ч-но, Василиса Васильевна. — Скворцов по слогам выговаривал слова. Веселость снова вернулась к нему.

Продавец в это время уже упаковывал шланги. Вася достала кошелек. Открыла. И он разорвался прямо у нее в руках. Бумажные деньги вывались на прилавок, а мелочь зазвенела по полу. Она расплатилась, сдачу сгребла в ладошку.

Вася давно усвоила (этому некогда научил ее их Абрамыч), что за все в жизни надо платить. Она подумала про Скворцова: «Да, Юрий Николаевич, пока от вас одни убытки».

В результате с сантехниками Вася даже подружилась. Они работали на удивление быстро и слаженно. И уже зажурчала снова вода по починенным трубам. Она записала телефончики, чтоб, ежели что, сразу к ним. С сантехниками нынче дружат по мобильникам. И смахивала скупую слезу, закрывая за ними дверь.

— Удался денек. — Она направилась к телефону, который посылал ей звуковые сигналы.

— Добрый день, Василиса Васильевна. — Она услышала голос скворцовского Игоря Викторовича и заметила, что стала не только узнавать, но и сживаться с его людьми.

— Игорь Викторович, здравствуйте.

— Хочу напомнить, что на завтра на пятнадцать назначена ваша встреча с господином Скворцовым.

— Я в курсе, только не думала, что это моя встреча. Была уверена, что мой партнер Чернышов встречается с вашим президентом. А я — так, на всякий случай. Скажите, Игорь Викторович, в счет будущей дружбы, — Вася обнаглела, — зачем я там?

— Так распорядился президент. Но если вы спрашиваете мое частное мнение, Юрий Николаевич хочет иметь перед глазами всю цепочку. Ведь это была ваша идея представить ему вашего партнера?

«С каких это пор я представляю президентам своих партнеров и откуда бы они вдруг взялись?»

— Даже и не знаю, что вам сказать — про идеи встреч и знакомств, Игорь Викторович.

— А ничего не говорите. Меня не интересует лишняя информация.

— И чудесно. Но ведь завтра в пятнадцать я могу быть занята.

— Василиса Васильевна, я вас очень прошу, рассчитайте время так, чтобы освободиться. К пятнадцати. Вы меня очень обяжете.

«Сильно…»

— Буду стараться, и только для вас, Игорь Викторович.

Спалось, как ни странно, опять хорошо. Прямо вот так легла Вася в кроватку и заснула сразу же. И проснулась в чудесном настроении. Умылась, причесалась и решила в редакцию не ходить. «Там все и так сдано на несколько дней вперед. Лучше прозвоню дружков-товарищей, простучу, что у нас с событиями». Так и сделала. Поработала — и славно.

Масика Вася тоже решила не беспокоить, он и так нервничал уже несколько дней, бумаги готовил. Прибежит как миленький — не опоздает.

Время еще было. Позвонила Ольге.

— Салютики. Как жива-здорова, дорогая? — Ольгин голос оживился. Она увидела жертву для своих откровений. — Попьем кофейку?

— Готова — прям сей минут.

— Давай через час в нашем месте.

— Вот это я и хотела сказать. Целую.

Радостные лица приветствовали Васю в метрополитене. «Это хорошо. Может, сегодня не поколотят».

Ольга уже ждала ее с очевидным нетерпением.

— Я прямо в недоумении, дорогая. Они, мои мальчики, у меня просто одновременно, — она запела Песню о своем, о главном.

— Смотри не надорвись.

— А ты опять со своими глупостями, честное слово. Не знаю, что и делать, как разводить — в первый раз в такой переделке.