Ресторанный контингент был Васе хорошо знаком, она давно заметила, что клиентуру этих самых ресторанных вагонов составляют мужчины лет тридцати — пятидесяти. Сидят себе скромно с одной рюмкой, покачиваются в такт, грустят. И с такими лицами, как будто жениться едут. Такие вот неприкаянные, неустроенные мужчины передвигаются по просторам в поисках радости. Да что тут говорить…

Кроме упомянутых одиноких мужиков с обязательной стопкой в углу гуляло гулянство. Веселые толстые тетки и мужчинки помоложе и погрустнее с чуть спитыми, как тот чай, лицами. Сразу ясно — хозяева! И видно — сидят давно, с ночи, наверное. Когда поезд застучал колесами, одна, обтирая пальчики о кружевной фартучек и жуя алыми губами, двинулась-таки в Васину сторону.

— Чего изволите?

— Чай, если можно.

— Вот чай как раз и нельзя, — радостно сообщила тетка и почти захлопала в ладоши, сообразив, что появилась тема для беседы.

— Нет чая? Почему чая-то нет?

— А у нас титан сломался.

— Что, во всем поезде?

— Нет, только у нас, в ресторане.

— Какая прелесть. А что, нельзя принести из другого титана, ну из соседнего вагона?

— Можно, но только кто это понесет?

— Как это кто? Вы или кто-нибудь из ваших, хм, помощников. — Вася обернулась на веселую компанию. Один из молодцов игриво сделал ей пальчиками и заулыбался золотым ртом. Тетка тоже находилась в приподнятом настроении и, видно, уже подыгрывала своим.

— Мы завтракаем, понимаете ли. И потом — на улице мороз, побегай между вагонами, а болеть нам некогда, нам надо работать. Чаю, короче, никто не понесет, а все остальное — будьте любезны. Так чего изволите?

Оставалась только водка.

— Ну хорошо, — Вася оттягивала теперь хорошо понятную часть заказа, — принесите мне, пожалуй, лимончик… Есть?

— Есть.

— Далее, огурчики… есть?

— Есть.

— Маслинки с косточкой…

— Есть. Видите, у нас все есть, чего вы изволите. Есть даже чайничек. Мы можем его вам одолжить. Не украдете же — сразу видно. Кстати, если принесете кипяточку, может, еще кто захочет чаечку попить. А заварочки мы вам дадим, дадим. Вы не волнуйтесь. У нас есть и черненькая, и зелененькая, и красненькая…

— И беленькая… — легко согласилась Вася, уже входя в контекст. — Хорошо-хорошо, пока водочки.

— Вот это по-нашему. И сколько же?

— Бутылочку. Чтоб два раза не ходить.

— Вот и славненько. Все будет сей минут. И водочка холодненькая, как из морозильничка. На улице морозец, — напомнила тетка и весело удалилась за ресторанные кулисы добывать продукт.

Продукт на стол был доставлен мгновенно. «Научились же у нас работать все-таки», — Вася с удовольствием наблюдала, как трогательно тетка наливала тягучую водку в милую каждому сердцу общепитовскую стопку. Как стопка сразу аппетитно запотела, а бутылочка на глазах покрывалась ледком. Как славно блестели огурчики, и маслинки, и даже лимончики. Все было потрясающе. Вася аккуратно взяла рюмочку и отхлебнула маленький глоточек. Все-таки водка — самый приятный напиток. (Не станем считать это рекламой.)

Все неустроенные мужики, Вася вдруг увидела это, обалдело наблюдали за ней, также приподняв свои рюмки. Они смотрели с полным восторгом, не отрываясь, даже не мигая, и когда она отняла рюмку от губ, как будто выдохнули — за нее. Потом они начали улыбаться один за другим и по очереди поднимать свои емкости. Вася ответила, тоже улыбнувшись каждому, не пропустив ни одного взгляда, как велят приличные манеры. Авторитет был заработан. Легко и сразу. И действительно, какое еще впечатление могла произвести дамочка в ресторане поезда дальнего следования с бутылкой водки в 9.15 утра? Это было истинное мужское восхищение.

Словом, в утреннем ресторане оказалось почти приятно. И чувство не то чтобы дискомфорта, но неудобства организма перед собой и вечностью по вопросу утреннего пьянства потихоньку отступало, уступая место теплу и удовлетворению.

Вася взглянула на часы. Ехали всего минут пятнадцать или семнадцать. Да, три часика еще впереди, а все дела уже сделаны. Так и бутылочки не хватит, если по времени посчитать, а не по здоровью. И в следующие минуты своей увлекательной и перспективной поездки Вася принялась подробнее рассматривать публику. В противоположном от веселой компании углу ресторана сидел молодой человек, даже юноша — так казалось с высоты ею прожитых лет. Вася все чаще бросала на него уже затуманивающийся от удовольствия взгляд. Наконец она подняла рюмку (не пить же одной, честное слово), пригласив красавца в виртуальную компанию. Миловидный юноша понял ее буквально. Через мгновение он уже шел к столику — можно? — ох, эти символические взгляды.

— Привет, — другого ответа и не требовалось. Удавливать утречко вдвоем все-таки приятнее.

Паренек как-то сразу почувствовал себя свободно.

— А что, у вас действительно не курят? — широко повернувшись к хозяйскому столику, озвучил он общий интерес. Это было тонкое замечание. Покурить уже хотелось.

— А что, читать не умеем? — вопросом на вопрос ответила тетка, подтягиваясь к столику. Поговорить, клиентам угодить. И с этим она, в общем, справлялась. — Президент запретил курить в общественных местах. Указы читать надо. Неграмотные совсем, что ли? Так телевизор смотрите, радио слушайте. Короче, курить нельзя — штраф. Непонятно, что ли? — Разговор принимал все более игривый характер.

— Все сразу и понятно. Так бы сразу и сказали. — Улыбчивый юноша положил на стол купюру.

Тетка радостно призадумалась.

— Так это штраф? — И не дождавшись ответа, как фокусник, из фартука достала пепельницу и поставила на столик. — Ну с этого и надо было начинать. Заплатил штраф — кури на здоровьичко. Красавчики вы мои, — умилялась она уже совсем по-свойски. — Ехать-то, наверное, далеко? Помните еще, куда ехать-то? С нами до конца? А то поехали. Сутки — туда. Сутки — обратно. Одна нога — здесь. Другая — там. Еще и искупаться успеете в море Синем-чудесном, и назад. Сразу назад, — смеялась она.

— Позже, позже, — по-детски хихикая, отстранил ее от столика Васин новый приятель и, глянув вслед удаляющейся тетке, добавил: — Давай выпьем. За знакомство. Меня Сергей зовут.

— Вася.

— Тогда я Мася. Не шучу, это для близких и совсем своих.

— То есть я уже совсем своя? — не удивилась Вася. — Тогда буду звать тебя Масиком, так мне удобнее. — Наступал тот самый момент приятного обаяния выпивки. В такие мгновения главное не поддаваться куражу и поддерживать настроение, не добиваясь лишнего успеха.

— Да-ра-га-я Вася. — Масик тянул слова и вообще был плавным и податливым. Пластилиновым таким. — Знакомство в дорожных условиях сильно сближает. — Он обнял рюмку своими мягкими пальцами и поднял ее. — Ты куда? Действительно до Синего моря? Или куда поближе?

— Я в Самовар на конференцию.

— Это очень удачно. Я туда же, родню навестить. И друзей-товарищей, — заметил Масик. — Слушай, а на какую конференцию? Ты что, крупный ученый?

— Не произвожу впечатления?

— Да-ра-га-я Вася. В последнее время я верю во всякие преображения. Даже в свои собственные. — Масик налил еще по одной. — У меня и повод есть. Я сделал открытие. Вот только что официальные бумажки получил. Государственные…

— Так что за открытие? — поинтересовалась Вася. Все-таки дурацкая это профессия — журналистика. Все время всем интересуешься, даже когда тебе этого совсем не надо и не хочется. Частенько, в общем, непонятно зачем. Как будто бы без перерыва рассказываешь все эту ерунду в эфире. Потоки и склады ненужной информации. Правда, нередко Вася и попадала. То есть неожиданно нарывался полный эксклюзив. Было у нее чутье, что и говорить. И сейчас, это она чувствовала, за бутылкой надо было выведывать государственные тайны.

— …в оборонке. — Она поняла, что прослушала вступление, и попыталась сосредоточиться. — Так вот раньше его синтезировали, а оказывается, он существует в природе. — Говоря о своем деле, мягкий Масик словно затвердевал. А длинные ресницы его будто приклеивались к высоким бровям, и глаза как бы выкатывались. Удивительно, но в этом не было никакой противности, а была приятность, несвойственная юношеским взорам, и гипнотическое очарование, которому Вася легко поддалась. Масик снова подергал выпадающую попутчицу за руку. — Представляешь? Ты представляешь? И я его нашел. На Чатке.