Проснулся Шура сразу, словно его кто толкнул.

— Шура, здесь он… — услышал Шура похожий на шелест травы шепот Лёни. Он подумал, что Лёня бредит и не ответил ему. Но вскоре его слух уловил еле слышный шорох, словно возле самого лица махнули платком. Кто-то посторонний проник в пещеру, несмотря на то, что вход был завален камнями. Шура насторожился. Опять осторожное прикосновение к его руке повыше локтя. Шура, не раздумывая, цапнул, и под его рукой кто-то маленький и лохматый тонко пискнул и застрекотал.

— Ага, попался! — вслух сказал Шура, сжимая в руке неизвестного зверька.

— Сейчас увидим. Возьми у меня в левом кармане спички и зажги. Ишь ты какой, ещё кусается!

Когда дрожащий огонёк осветил пещеру, ребята увидели маленького зверька ржавого цвета с чёрными полосками на спине, с длинным хвостом.

— Бурундук! — удивился Лёня.

— Да ещё какой любопытный, ходит и ощупывает меня. — Шура засмеялся. — Удирай скорей, да чтоб больше сюда не приходил! Спичку из-за тебя испортили.

Бурундук свистнул и скрылся в щелке между камнями.

— Какой хорошенький… Приручить бы, — задумчиво сказал Лёня.

— Бурундуки хорошо приручаются. Смотри, он ещё в гости придет, — сказал Шура, укладываясь на другой бок.

Леня не рассказал товарищу, что этот маленький зверек напугал его прошлой ночью чуть не до смерти. Ему было стыдно сознаться в этом.

УТРОМ лениво и надоедливо шел дождь. Небо было серое и низкое, горы прятались за частой сеткой дождя.

У Лёни был приступ, его трясло и он скулил по-щенячьи. Потом начался жар. Лёня разбросал скудную одежонку, раскинул руки. От его худенького грязного тела несло жаром, как от печки. Не открывая глаз, он лопотал что-то часто-часто, иногда принимался плакать или просил пить. Шура, набросив на голову курточку, бегал к ручью за водой, мочил в ручье тряпочку — компресс на голову Лёне. Потом уныло смотрел, как ручьи впитываются в песок у входа в пещеру. Было очень тоскливо.

Через несколько часов Лёне стало легче и он уснул. Шура заботливо укутал его курточками и травой, взял молоток и сумку, вылез из пещеры, тщательно завалил вход и, вздрагивая от сырости, пошел по мокрому песку. Дождь не переставал. Холодные струйки воды заползали за ворот, бежали по спине. Шура сжался и застучал зубами.

«Надо бегом, а то замерзнешь», — подумал он и побежал. Пока добежал до ущелья, согрелся. По ущелью зашагал осторожно и деловито. Дождь лил всё так же, но, казалось, стал более теплым.

Шура заметил ручку своей лопаты, торчащую из песка. Песок здесь был весь изрыт маленькими воронками. Шура понял, что именно здесь он вчера провалился в пещеру. Теперь он осторожно подобрался к своей лопате и взял её.

Пошел, держась около склонов ущелья, где песку было меньше. Воронки перестали попадаться: значит, пещера кончилась. И — странное дело! — на дне ущелья появился маленький ручеек. Сначала Шура подумал, что эта вода скопилась от дождя, но чем дальше шел вверх по течению ручья, тем ручей становился больше и наконец превратился в бурный поток. Это интересное явление: по дну ущелья бежит большой поток, потом превращается в маленький ручей и наконец совсем исчезает. Шура хотя и знал из географии о так называемых карстовых явлениях, но все же увидеть это самому было приятно.

«На дне ручья несомненно есть провалы», подумал Шура и посмотрел вперед. Контакт, то есть место встречи мрамора и гранита, был совсем близко. Шура, как и вчера, почувствовал волнение. Поднял кусочек белого, прозрачного, с чуть розовым оттенком мрамора и стал его рассматривать, припоминая виденные им в музее образцы разных сортов мрамора. Кусок, который он держал в руках, напоминал ему тот чудесный сорт статуарного мрамора, который находят в Италии и Греции и из которого, по словам Миши, сделаны шедевры мировой скульптуры.

— Ну и Алтай! — сказал Шура и с уважением посмотрел на горы.

— Ну и Алтай! — сказал Шура и с уважением посмотрел на горы.

Медленно подошел он к тому месту, где выходила жила, и, не торопясь, но с силой ударил молотком. Полетели мелкие брызги породы.

Шура долго бился около жилы. Порода кварца была слишком крепкой, отлетали только мелкие кусочки. Но когда он взял один из таких кусочков кварца, то увидел, что в породу тонкой сеточкой жилок был вкраплен желтоватый металл. Это и было рудное золото. Шура присел на корточки и стал торопливо копаться в осыпях, которые образовались около выхода жилы. В руке у него оказался кусочек грязновато-желтого, непривлекательного минерала. Шура взглянул на него и хотел бросить, но вдруг крепко сжал в кулаке. Обломок был очень тяжелым. Таким тяжелым могло быть только золото. Мало того, это был золотой самородок величиной с куриное яйцо, вкрапленный в выветренный кварц. Шура жадно смотрел на него, перекидывая из одной руки в другую, приложил к щеке, ко лбу и засмеялся, качая головой.

Вот оно, золото! Найдено! Наконец-то все его труды, лишения увенчались успехом. Сейчас ему доставляло радость даже не само золото, а сознание, что человек всё может сделать, если захочет и если будет упорно добиваться.

Это была огромная, никогда им не испытанная радость. Держа тяжелый кусочек металла в руке, Шура чувствовал себя сильным, всемогущим, как будто он держал в руках земной шар. Он выпрямился, посмотрел на него, на горы и опять улыбнулся.

«Если здесь есть рудное жильное золото, то должны быть и золотые россыпи, потому что когда-то здесь протекала река и размывала эту жилу», — подумал Шура. Он стал оглядываться кругом. Выбрал место, где, по его мнению, должно было отлагаться золото, и стал копать яму. Набрал песку в ковш и побежал к ручью. Лихорадочно крутил ковш в воде, и наконец увидел настоящее золото, блестящее и нарядное.

Шура больше не удивлялся. Он считал, что все так и должно быть.

Промывая пробы то с одного, то с другого места, Шура неожиданно заметил блестящие серые крупинки и пластинки.

«Что это такое?» — Шура взял одну пластинку на зуб. Она оказалась очень твёрдой Может быть, это платина или осмистый иридий? Хорошо, если бы осмистый иридий. Шура недавно читал об этом ценном минерале. Он представляет соединение двух редких металлов: осмия и иридия. Осмий идёт для приготовления дорогих красок, употребляемых в медицине, а иридием покрывают контакты в радиотелеграфных аппаратах и автомобильных частях. Иридий нужен в военном деле, и ни один металлургический завод не может без него обойтись. Из него изготовляют особые приборы — пирометры, измеряющие очень высокую температуру печей. До революции пирометры ввозили из-за границы, а теперь мы их сами делаем, и иридий нам очень нужен. Если бы это оказался иридий! Ах, хорошо, как хорошо!

И Шура стал напевать свою любимую песенку:

Шура был горд. Теперь только бы Лёня выздоровел.

Вспомнив о Лёне, он заторопился: хотелось скорей поделиться радостью, рассказать о находке. Он зарисовал местность, более ценные образцы завязал в тряпку.

Когда Шура возвращался к пещере, дождь уже перестал, но небо продолжало оставаться серым.

Лёня все ещё спал и проснулся от стука отваливаемых камней.

— Лёня, посмотри-ка, что я нашел, — сказал Шура, сдерживая радостную улыбку, и поднёс к лицу товарища развязанный узелок. Леня приподнял голову и несколько секунд смотрел сонным, безучастным взглядом. Но вот глаза его оживились.