Набрав домашний номер Василия Кузьмича, я услышала в трубке приятное контральто его супруги, адвокатесы из нашей районной консультации, которую я довольно хорошо знала. Вроде бы она ко мне неплохо относится, во всяком случае, мне казалось, что она при общении испытывает такое же удовольствие, что и я. Дама она эффектная, остроумная и даже резковатая на язык, причем может в разговоре с посторонними - да хоть со следователем в перерыве между допросами своих подзащитных - весьма язвительно пройтись и по собственному мужу. Недавно в очереди в следственный изолятор она театрально живописала, какой Кузьмич аккуратист: "Он работает, вы знаете, с утра до ночи. Себя не щадит. А как домой войдет, у него сразу ноги подкашиваются, и он еле до дивана добредет - и рухнет. Мне иногда кажется, что он сознание теряет. Телевизор включит и лежит с закрытыми глазами, без движения. Не шелохнется. Иногда только всхрапывает. А как только телевизор выключу, сразу реагирует: зачем, говорит, ты выключила, я смотрел? Но чистюля! И, главное, какой бдительный! Тут пришел, упал, лежит, а я на кухне что-то готовлю. Вдруг слышу из комнаты истошный крик: "Га-аля!" Все бросаю, с поднятыми руками, вся в муке, бегу, думаю, плохо мужику. Прибежала, запыхавшись: что, любимый? А он протягивает руку и указывает в глубину книжной полки, стоя-то туда не заглянешь, и говорит: "У тебя там... пыль!""

Люди, которые видят их с Василием Кузьмичом вместе в первый раз, удивляются - что между ними общего. Аристократическая гранд-дама в норковых палантинах и простоватый Кузьмич с его хохляцким выговором. Но это только на первых порах, а потом поражаешься, как же они похожи между собой и как хорошо понимают друг друга, какой дуэт!

- Галина Павловна, здравствуйте, это Швецова из прокуратуры. А Василия Кузьмича можно услышать? Я из морга только что, он просил позвонить ему домой по результатам. Он не спит?

- Может быть, и спит, дорогая, я не знаю. Его нету.

- Еще с работы не пришел? - удивилась я.

- Он в бане, дорогая. Обещал скоро быть.

- Я тогда позвоню ему попозже, с вашего разрешения?

- Ради Бога!

Я вытащила из сейфа жалобу Скородумова и, просмотрев ее, нашла упоминание о милиционерах, производивших обыск: Сиротинский и Бурдейко. Вот, без Леньки как без рук! Он бы мне сразу и узнал, где эти деятели подвизаются, в каких подразделениях, что собой представляют, и так далее... Заодно и этого, братца липового, подтянуть не мешало бы, - Сиротинского, который за вещичками приходил.

Раскрыв свой рабочий календарь, из которого выпала мне на колени визитная карточка Нателлы Редничук, я чертыхнулась: надо же и к ней ехать, скоро по убийству Ивановых срок закончится, а еще конь не валялся. Где это чудовище Кораблев, который обещал мне выяснить, не состоял ли Пруткин у кого-нибудь из оперов на связи? К Пруткину тоже надо ехать, разговаривать. Почему-то я надеялась, что сумею его разговорить. По крайней мере, не особо он и отрицал, что был там, и был не один. К моему следующему приезду любопытство его замучает-откуда я про это знаю? И что я вообще знаю, в каком объеме? Труп из Токсова пока на мне висит, равно как и взрыв в лифте. Не сегодня-завтра городская завопит: а подать сюда Тяпкина-Ляпкина с уголовным делом! Почему так мало допросов? Ах, дежурили да по другим делам работали? Это никого не интересует... Как у Жванецкого: "Почему не выполнен план? - Смежники подвели... - Нет, вы по существу отвечайте, почему не выполнен план?! - Смежники сырье не вовремя поставили... - Нет, вы по существу отвечайте, а не отговорками..." Как сказал мне когда-то зональный прокурор, нету такого процессуального основания для отсрочки по. делу - "большая нагрузка по другими делам". Но не будем о грустном.

Пришел Горчаков, тяжело отдуваясь. Положил передо мной на стол две карточки травматика на имя Анджелы Ленедан, из разных травматологических пунктов. Одну я уже видела, вторую Горчаков нашел сегодня, причем не за этот, а за прошлый год, сентябрь.

- Лешечка! - нежно сказала я. - Ты лучший в мире друг и коллега! Я горжусь тобой.

- Да уж, - пробурчал он, падая на стул и вытягивая ноги. - Это вам не перед журналистами хвост распускать. Герои невидимого фронта умирают, не жалуясь, и их хоронят в братских могилах. А лавровые венки проносят мимо. - И он швырнул на стол газету "Криминальный обзор", раскрытую на развороте с моей фотографией.

- А, - сказала я, заглянув в газету, - это про дело Пряниковых наконец-то написали. Вернее, написали давно, просто приговор только-только вступил в силу, вот и статья сразу вышла.

- Ну что, Швецова, опять нескромно себя ведешь? - Горчаков с шумом подъехал на стуле к моему рабочему столу и, глядя в статью, процитировал: "Следователь Швецова одернула элегантно сидящий на стройной фигуре форменный китель и вошла в следственный изолятор..." Я эту газету использовал для установления контакта в травматологических пунктах. С порога показывал газету и говорил, что мы с тобой в паре работаем, я твой доктор Ватсон. Доктора и медсестры млели и таяли и создавали мне режим наибольшего благоприятствования.

- Например?

- Например, любезно предлагали мне пойти погулять, а они, мол, сами поищут, что мне надо. Для хороших людей ничего не жалко. Поэтому я, погревшись в лучах твоей славы, за сегодня сделал все остававшиеся травмпункты. А по дороге заехал в городскую прокуратуру, так вот там это, - он потряс газетой, воспринимают гораздо более критически. Там, как в серпентарии, слышно только шипение. Отдельные личности уже втыкают в эту фотографию булавки.

- Ну да, конечно, кое-кому было бы гораздо приятнее прочитать: "Следователь Швецова неловко одернула мешковато сидящий на грузной фигуре китель..."

- ...Почесала все свои бородавки и задумчиво погладила багровый шрам, пересекающий лицо от глаза до подбородка... - подхватил Лешка.

- ...и поковыляла по делам, опираясь на костыль, - закончила я. - Ладно, хватит, а то ты вошел во вкус. А кто шипит-то?

- Дамье аппаратное, а громче всех Таня Петровская.

Я расстроилась, услышав это. Тане, несмотря ни на что, я симпатизировала. И мне было обидно, что опять про меня говорят гадости люди, которым я ничего плохого не сделала.