Страшна полям саранча. Бывает — налетит тучей и дочиста изгрызает весь хлеб, одна пыль остаётся. Но на тучу саранчи идёт туча розовых скворцов — и саранчу поедает.

Другая неисчислимая армия врагов не меньше страшна хлебопашцу, огороднику, садоводу — армия зверьков-грызунов: мышей, полёвок, сусликов, хомяков, зайчат. И от этих врагов тоже защищают нас птицы. Но тут уж не певчие воюют, а хищные.

Днём высматривают в траве мышат, полёвок зоркие глаза маленьких соколов — кобчика, пустельги; сами кормятся и детей своих кормят мышами луни, канюки. Сильные кречеты, балобаны, орлы и подорлики без промаха ловят сусликов, хомяков.

А ночью охотятся за хомяками, мышами, полёвками совы и филин. Крючковатые, острые, сильные клювы и когти — оружие птиц в этой никогда не прекращающейся войне.

И, без числа уничтожая грызунов, великую услугу оказывают хищные птицы нам, нашим полям, огородам, садам.

Мыши, полёвки, суслики и другие мелкие грызуны вредят нам не только тем, что грызут растения. Они ещё разносят чуму. Уничтожая грызунов, хищные птицы спасают нас от этой страшной болезни.

Птицы несут и санитарную службу. Ворон, коршуны, громадные грифы, орлы повсюду высматривают трупы павших зверей и птиц и уничтожают их. Этим тоже они оказывают нам большую услугу.

Часто сердятся на птиц, что они едят ягоды. Дрозды, например, и свиристели очень любят рябину, целыми стаями налетают на неё.

Но и тут птицы приносят нам больше пользы, чем вреда. Ягоды-то они съедают, а косточки уносят далеко от дерева. Там косточки попадают в землю, и на будущий год из них вырастают молодые рябинки. И выходит, что птицы разносят семена и садят для нас лес.

Совсем особенную службу несут в лесу дятлы.

Как внимательный врач, дятел осматривает, выстукивает, выслушивает каждое дерево. И если дерево заражено, в его теле есть вредные личинки — дятел принимается долбить его. По следам работы дятлов легко узнать, заражён лес или здоров.

Но этого мало: дятел не только вроде врача, он ещё и вроде плотника. За свою жизнь он выдалбливает десятки дупел, и его дупла служат домиками для скворцов, мухоловок, горихвосток, синиц и других очень полезных птичек.

Диких уток, гусей и кур держат в неволе, и они отлично несут нам яйца, выводят утят и цыплят.

Хищных птиц приучают, обучают — и они охотятся для хозяина — человека. Небольшие ястреба — тювик, перепелятник — и соколки — чеглок, дербник — отлично ловят перепёлок, куропаток, уточек-чирков и другую малую дичь. Крупные ястреба и сокола ловят не только большую дичь, но и зайцев, а орлы — и коз, и антилоп, и лисиц, и даже волков. Вольный орёл никогда не решается напасть на этого страшного зверя, а обученный человеком смело нападает на матёрого волка и хватает одной лапой за шею, другой за морду, держит его так, пока не подоспеет на коне охотник.

Так птица служит человеку вместо охотничьей собаки, да ещё и получше её. А может и такую службу сослужить, с которой ни одна собака не справится.

Баклан, или, как ещё его зовут, морской ворон, замечательный ныряльщик и очень ловко ловит рыбу.

Баклана можно научить таскать из воды рыбу для хозяина. Рыбак берёт его с собой в лодку, надевает на шею кольцо и пускает баклана нырять на длинной привязи.

Поймать-то рыбу баклан поймает, а проглотить не может: кольцо ему мешает. Он возвращается на лодку и добычу свою отдаёт хозяину. Когда наловит так много рыбы, хозяин кольцо с него снимает и накормит досыта.

И ещё одну службу — великую службу — сослужили птицы человеку: у них человек научился летать.

Только когда человек внимательно изучил крылья разных птиц, когда учёные изучили птичий полёт и строение всего тела птиц, — только тогда изобрёл человек самолёт и планер и вслед за птицами поднялся в воздух и победил воздушный океан.

Дичь даёт нам нежное, вкусное мясо, пух и перья для подушек и пуховиков, украшения на шляпы, а наши северные народы ещё недавно шили себе из утиных, гусиных, лебединых и гагарьих шкурок лёгкие, тёплые и непромокаемые одёжки.

Добывать осторожную дикую птицу трудно, и вот охотники придумали много хитрых способов ловить её.

Вывели совсем особенные породы собак — легавых: пойнтеров, сеттеров.

Простая собака носится впереди хозяина и всех птиц распугивает. А легавая как зачует дичь — разом стоп! И замрёт. Ждёт, когда хозяин подойдёт.

Это называется — стойка.

Дичь перед носом собаки притаится, прижмётся к земле: авось да не заметят её! Лежат птицы, не шелохнутся.

Подойдёт к собаке охотник, приготовится и велит собаке: «Вперёд!». Тогда легавая поднимает выводок на крыло — совсем близко от хозяина.

С легавыми охотятся летом на выводки глухарей, тетеревов, куропаток, стрепетов, вальдшнепов, дупелей, бекасов. Осенью тетерева и глухари перестают держать стойку. Тогда легавые уж не годятся для охоты на них — и охотники ходят с лайками.

Лайка садится под деревом и тявкает на птицу. Глухарь расхаживает по ветке и сердито урчит на неё: знает, что собаке не влезть к нему на дерево.

А охотник уж заслышал лай и тихонько из-за леса подкрадывается к птице.

Утки даже летом не держат стойки. Охотятся на них с лопоухими собачками спаниелями. Маленький спаниель пролезает под кустами, в густой траве, в камышах и выгоняет запрятавшихся там уток. Спаниели отлично плавают, даже ныряют и приносят хозяину утку, куда бы она ни упала.

На уток охотятся и с челна, натыкав по бортам его веток или камыша, чтобы не было видно охотника. Весной делают на берегу шалашку и около неё пускают на воду привязанную подсадную утку.

Подсадная кричит: зовёт к себе диких своих подруг. Смелые селезни подлетают к ней — и охотник их стреляет. А нет подсадной— охотник выставляет перед шалашкой раскрашенные деревянные чучела уток и сам крякает в манок. Утки прилетают и подсаживаются к чучелам.

С чучелами охотятся ещё на диких гусей и на тетеревов поздней осенью, когда они соберутся в стаи.

Гуси — очень осторожные и зоркие птицы. Деревянными чучелами их не обманешь. Набивают шкурки убитых гусей, вставляют им стеклянные глаза. И тогда — в сумерках зорь — дикие гуси обманываются и целым табуном опускаются к чучелам.

Тетерева не так осторожны: их легко обмануть простым суконным чучелом, набитым соломой, и с блестящими пуговичками вместо глаз. Один охотник сидит в шалашке под чучелом, другой объезжает стаю тетеревов верхом на лошади, сгоняет её с места — и птицы сами летят к чучелам.

Из шалашки стреляют тетеревов и весной — на току, где у них игрища — бой. Тут не надо уж и чучел: косачи сами слетаются на знакомую поляну.

Надо хорошо знать жизнь и повадки дичи, чтобы удачно на неё охотиться. Охотники знают, что утки на ночь летят в поле жировать, кормиться зерном, а на день — спать в камыши и болото. И подстерегают уток на перелётах. Знают, что весной лесные кулики вальдшнепы с цыканьем и хорканьем носятся над лесом после захода солнца, и ждут их с ружьём на опушках. Знают, что белые куропатки ночью приходят на яркий свет, — и разжигают костёр, а сами прячутся неподалёку. И знают, что большой бородатый лесной петух — глухарь — ничего не слышит, не видит, когда поёт весной. Песня у него короткая, негромкая: «Тэк! тэк!»— и заскирлычет. И вот когда он скирлычет, охотник подскакивает к нему. Скачок, другой — и стал как вкопанный. Глухарь замолкнет, оглядится, прислушается: всё тихо, ничего кругом не движется. И опять запоёт. А охотник ближе, ближе, и даже выстрела не услышит глухарь под свою последнюю песню.

Маленький полевой петушок — серенький перепел — не певчая птица. Кричит: «Подь полоть!» или: «Спать пора!» или: «Би-да-на! Би-да-на!» Повторяет этот крик много раз подряд — только и всего. А есть любители: за бидану эту серенькую — за перепела — своего осла отдадут, коня отдадут, верблюда отдадут. Так приятно, так звонко, так сладостно кричит маленький полевой петушок.