Он убрал руку и поспешно произнес:

— Забыл сказать, что мы приглашены на вечеринку. Я обычно не хожу на такие мероприятия, но это может вас заинтересовать. Мы выезжаем в шесть пятнадцать, вас это устроит?

* * *

Час спустя Кресси взяла ключ у соседки тети Кейт и снова ужаснулась запущенности дома. Вообще-то ей и раньше приходилось такое видеть в домах и квартирах пожилых людей, почти утративших интерес к жизни. Но ведь Кейт сохранила все свои способности, включая необыкновенный интеллект. Странно. Кресси чувствовала, что объяснение — в загадочной фразе тети Кейт, оброненной сегодня утром: сожаление — это самая сильная боль. О чем это она сожалеет?

Каталина одолжила Кресси перчатки и моющие средства для уборки. Распахнув все ставни и впустив наконец в помещение солнечный свет, она подмела пол, справилась с залежами грязной посуды, сняла изношенное постельное белье, которое нужно было выбросить уже давным-давно, и начала генеральную уборку.

В пять часов она закрыла дом, вернула ключ и погрузила мешок с мусором в багажник. Где-то по пути она видела большую свалку, а прачечную найдет завтра и отвезет туда белье.

Приняв душ, она решилась попросить у Каталины утюг, чтобы погладить юбку для вечеринки.

К немалому ее смущению, экономка сама вызвалась погладить юбку для усталой гостьи. Жестами она дала понять, что принесет юбку ей в комнату.

Полчаса спустя, постучав в дверь, Каталина появилась в спальне с вешалкой, на которой за петельки была подвешена тщательно отутюженная юбка.

— Muchas, muchas gracias, señora, — поблагодарила Кресси.

— De nada, señorita, — улыбнулась Каталина.

Когда за ней закрылась дверь, Кресси решила купить ей цветов или конфет. Да, и раздобыть испанский разговорник.

Юбка ей перепала из праздничных нарядов Анны. Это была итальянская вещица из белого габардина. Когда Кресси стояла, то казалось, что юбка абсолютно прямая, но при движении от колен до лодыжек обнаруживалось множество разрезов. Анна немного укоротила ее, но, к счастью, носила не часто. Эта модель уже не была последним писком моды, но Кресси не особенно-то и следила за модой.

Она надела чистую блузку и белые туфли. Наконец добавила сережки из искусственного янтаря и подходящий к ним браслет медового цвета.

Проверяя свой внешний вид перед большим зеркалом, она услышала, как спускается Николас.

— Боюсь, что я не слишком элегантно одета для этого вечера, — извиняющимся тоном предупредила она.

Он оценивающим взглядом оглядел ее с головы до пят.

— Зато в вас есть то, чего нет в остальных гостях.

— Что же это? — смутилась она.

— Молодость. На вашем лице нет морщин. Ваше тело упруго, а волосы густы. Многие уже лишились этих достоинств. Их средний возраст примерно шестьдесят, а то и старше. Если станет слишком скучно, то мы уедем пораньше. Сегодня у Каталины свободный вечер, так что поужинаем где-нибудь в ресторане.

— Ужин я могла бы приготовить сама, — сказала Кресси. — Впрочем, Каталина, наверное, не любит, чтобы чужие пользовались ее кухней.

— Вы ей нравитесь, — заявил Николас. — Когда ей не по нраву кто-то из моих гостей, из нее и слова не вытянешь.

— Что же я такого сделала, чтобы заслужить ее симпатию?

— Утром вы сами убрали свою постель, не оставили беспорядка в ванной и кушаете с аппетитом. Ее раздражают люди, гоняющие еду по тарелке.

— У них с Фелио есть дети? — спросила Кресси, когда они уже выходили из дома.

— Три сына и замужняя дочь. Они обычно собираются по выходным.

Сегодня верх «бентли» был поднят, так что шарф не понадобился. Размещая на сиденье многочисленные складки своей юбки, она спросила у Николаса:

— А... как насчет животных? Вдруг Хуанито, оставшись без присмотра, нападет на Звезду?

— Я поставил ее корзинку в сарай. Она почти все время спит. Вероятно, восстанавливает силы после своих злоключений.

— Расскажите мне о людях, устраивающих эту вечеринку, — попросила Кресси, когда машина уже выезжала за ворота.

— Они мультимиллионеры, из тех, что приезжают на остров по праздникам и выходным. Богатством своим не кичатся, очень милая и скромная пара, в отличие от нуворишей, которых здесь хватает. — Он переменил тему, поинтересовавшись: — Как дела с коттеджем?

— Теперь выглядит чуть более прилично. Но его нужно покрасить, и внутри, и снаружи, разобраться с ванной и кухней. Не думаю, что у тети Кейт есть на это средства, однако я собираюсь написать отцу письмо и попросить денег.

— Почему бы не послать ему факс? — предложил Николас. — Письмо идет слишком долго. Врачи не сказали, сколько еще вашей тете быть в больнице?

— Доктор говорит, что нога будет в гипсе примерно двенадцать недель, а запястье — вдвое меньше. К счастью, перелом бедра не очень опасный.

— Я слышал, что восьмидесятилетние выздоравливают так же быстро, как восьмилетние, — конечно, если нет проблем с костями. Что действительно трудно восстанавливается, так это мышечный тонус. Если очень долго не двигаться, то атрофированные мышцы восстановить почти невозможно.

— Доктор говорит то же самое. Она хочет поставить Кейт на ноги как можно скорее. Думаю, она хороший специалист... опытная, применяющая все последние достижения. Есть ли на острове какой-нибудь санаторий, где тетя могла бы побыть после выписки? Пока я не приведу дом в порядок.

— Честно говоря, я не очень разбираюсь в таких вещах. Вам лучше спросить у людей, к которым мы едем в гости. Они наверняка знают.

Про себя Кресси с опаской подумала, что богачи могут дать совет, неприемлемый для тети Кейт с ее более чем скромными средствами.

Кресси не сомневалась, что отец даст деньги на ремонт дома, но их семья была не настолько богата, чтобы полностью содержать Кейт. Родители, несмотря на приличные заработки, вынуждены много тратить на поддержание своего имиджа... Цепь ее размышлений вернулась к предостережению сестры по телефону.

Если бы у нее была телефонная карточка, она могла бы вечером перезвонить Фрэнсис домой. Конечно, застать ее дома было не так-то просто, квартира служила сестре местом, где она хранила одежду и спала, если не проводила ночь с каким-нибудь очередным мужчиной. Просто не просто, но надо непременно узнать, что она имела в виду, взволнованно думала Кресси. Может быть, в больнице найдется мобильный телефон и завтра удастся позвонить сестре на работу. И оплатить разговор сразу, чтобы не записывали его на счет тети Кейт...

Дверь открыл хозяин, импозантного вида мужчина с седыми волосами, серебристо-серыми глазами и бронзовым от загара лицом. Он тепло поприветствовал Николаса и любезно улыбнулся Кресси.

Прием устраивался в саду. Проходя по дому, Кресси успела заметить роскошную мебель и множество картин — стиль скорее международный, лишенный местного колорита, в отличие от коллекции Николаса.

На террасе, выходящей в потрясающий сад с фонтанами и скульптурами, не меньше тридцати человек наслаждались шампанским, а две или три мальорканки разносили подносы с закусками.

Кресси заметила, что появление Николаса вызвало оживление. Казалось, все его знают, хотя бы понаслышке. Хозяин с трудом протащил их сквозь толпу к своей жене. Элис оказалась такой же приветливой, как и ее муж. На ней было простое платье из светло-голубого льна с изумрудного цвета замшевым поясом, подчеркивавшим ее до сих пор стройную фигуру. Из украшений — ничего, кроме маленьких жемчужных сережек и золотых наручных часов. Оценив ее наряд, Кресси перестала смущаться собственного вида.

— Кресси нужен совет, — после обмена любезностями сообщил Николас хозяйке. — Я оставляю ее вам, а сам пойду общаться с гостями.

— Теперь понимаю, почему Николас согласился прийти, — весело сказала Элис. — Он не охотник до вечеринок и всегда находит уважительные причины для отказа. Вы давно его знаете?

— Со вчерашнего утра, — ответила Кресси. — Но он так невероятно добр ко мне, что кажется, будто мы знакомы всю жизнь.