У Кресси все это вырвалось на одном дыхании, и, только замолчав, она подумала, что ее порыв может выглядеть глупо.

Но хозяйка кивнула.

— Понимаю, что вы имеете в виду. На меня он произвел точно такое же впечатление, когда я его впервые увидела. Но поскольку я постарше его матери, думаю, что мои чувства все-таки несколько отличались от ваших, — она сверкнула дымчатыми глазами. — Он славится своей добротой к девушкам вашего возраста. Только не потеряйте из-за него голову. Николас — раб дикой природы и путешествий. Опыт его матери показал, что такие мужчины в качестве мужей невыносимы.

— Вы знаете ее?

— Мариза Аларо приезжает сюда каждое лето, и мы общаемся. Она очень хороший человек, Николас многое от нее унаследовал, хоть и пошел по стопам отца. Джоша Тэлбота я не знаю, но говорят, что он и Мариза были разными, как орел и голубка.

— Но они любили друг друга и были счастливы, пока его не убили. Разве не так?

— Да, очень счастливы, — сказала Элис. — Однако только его гибель положила конец тем невыносимым волнениям, которые Мариза испытывала, когда он уходил в очередную экспедицию. Такие мужчины бывают очень эгоистичны. Когда родился Николас, его отец был в Гималаях, покоряя вершину, загубившую не одну жизнь. Она никогда не говорила, что чувствовала тогда, но, по-моему, догадаться нетрудно.

— Да уж, я думаю, — согласилась Кресси.

Ей показалось странным, что Элис рассказывает ей все это после столь непродолжительного знакомства. Но может быть, хозяйка отлично разбирается в людях и знает, как легко впечатлительной девушке пасть жертвой его магнетизма.

— Так по какому вопросу вам нужна консультация? — спросила Элис.

Когда Кресси объяснила, Элис не только высказала собственное мнение, но и призвала других гостей на совет. В результате Кресси угодила на диван, дабы выслушать историю болезни пожилой дамы, долгие годы прожившей на острове. Она с сочувствием внимала рассказу, пока в поле ее зрения не попал Николас.

— Простите, что вмешиваюсь, — с улыбкой произнес он, подходя к дивану, — но нам скоро уходить, а я знаю, что Кресси хотелось взглянуть на бассейн. Вы нас извините?

Это было здорово проделано, и Кресси испытала настоящее облегчение, оказавшись на воле. Вполне вероятно, что он так же ловко отделывается от наскучивших женщин. Может, именно в этом крылась антипатия ее сестры к нему. Наверное, либо она, либо Анна получили отставку и до сих пор переживают по этому поводу.

— Вам неплохо удается скрывать скуку, — заметил Николас. — Если бы я не знал, в какую тоску может вогнать эта старушенция, у меня сложилось бы впечатление, что с ней так же интересно, как с Фреей Старк.

— Вы знакомы с Фреей Старк?

— Нет, но всегда очень восхищался ею... как и другими бесстрашными путешественницами, отважившимися в одиночку забираться в такие места, куда пойдет не каждый мужчина. Элис посоветовала что-нибудь дельное?

— Да, советов мне надавали много. Какой великолепный сад! — восхитилась Кресси, глядя на ползучие растения, обвивающие арки зеленой аллеи по дороге к бассейну.

— За ним нужен слишком тщательный уход. У них садовников столько же, сколько и горничных. Такая жизнь привлекает вас, Кресси?

Кресси помотала головой.

— Домик Кейт мне нравится больше. На ее кусочке земли я бы сделала милый маленький сад. А жизнь миллионеров мне не по душе.

— Подождите с такими заявлениями, пока не увидите их бассейн.

Секунду спустя, завернув за угол, они оказались у воды. От увиденного зрелища у Кресси перехватило дыхание. Поверхность воды была гладкой, как стекло, так что сквозь нее явственно проступала замысловатая мозаика на дне бассейна, выполненная в темно-голубых и зеленых тонах с проблесками серебристого, — стилизация под подводное царство. Вокруг бассейна широкой рамкой шли бордюры, засаженные цветами в тех же тонах, что и ароматный шарфик, который она надевала накануне. Цветы были не местные и, наверное, выживали только благодаря исключительно прилежному уходу. Но эффект был необыкновенный.

— Просто сказка! — восхитилась она. — Но ваш бассейн нравится мне не меньше. Я предпочитаю открытое пространство. А здесь всю красоту слишком подавляют горы. Теряется ощущение свободы.

— Вот именно. Этот район считается очень престижным. Только самые богатые из иностранцев и совсем немногие островитяне, заработавшие на туризме, могут себе позволить жить здесь. Но все эти затейливые сооружения не очень вписываются в местный ландшафт.

Прежде чем покинуть прием, грозивший затянуться навечно, они попрощались с хозяевами.

— Вы должны приехать к нам на ужин, — пригласила Элис. — Я хотела бы познакомиться с вашей тетей, Кресси, если вы сможете убедить ее, что мы не очень поверхностны и глупы. В любом случае дайте мне знать, если я смогу вам чем-либо помочь.

— Они хорошие люди, — сказал Николас, уже сидя в машине. — Элис многих выручила из беды.

Поужинали они в небольшом ресторанчике с видом на рыбный порт. Когда их усадили за столик и дали меню, Николас предложил:

— Может быть, я сам закажу для вас? Скажите, что вы не любите?

— Только стейки, — ответила Кресси.

— Я тоже их недолюбливаю.

Главным блюдом оказался кебаб из молодого барашка с замысловатым салатом. Николас заказал воду, и это устраивало ее, так как после трех выпитых бокалов шампанского голова у нее немного кружилась. Конечно, у Николаса голова покрепче, но его воздержанность она одобряла — не очень приятно возвращаться домой с подвыпившим кавалером.

На десерт Кресси выбрала домашнее мороженое с миндалем и арахисом.

К этому времени ресторан уже был заполнен, и стало шумно.

— Может быть, попьем кофе дома? — предложил Николас.

В машине он не проронил ни слова, и обратный путь показался ей совсем коротким.

Дом был погружен во мрак, и Кресси пришлось долго щупать дверь, оказавшуюся в тени, в поисках замочной скважины. Николасу это удалось с первого раза, и он осторожно ввел ее в дом. Зажег свет и запер дверь. Кресси остро ощутила себя в замкнутом пространстве.

Пока он заряжал кофеварку, она глубоко вздохнула и произнесла:

— Николас, между нами возникло недоразумение, которое я хотела бы прояснить.

Он повернулся и взглянул на нее, удивленно изогнув одну темную бровь.

— Своим знакомым вы представили меня как Кресси Дэкстер. Мне следовало еще раньше объяснить вам, что моя фамилия не Дэкстер, а Вейл. Моя мать — Вирджиния Вейл, член парламента. Может быть, вы о ней слышали.

Она в ужасе ожидала ответа: вдруг немедленно подтвердятся обвинения, выдвинутые ее сестрой?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Депутат парламента? Ага, которая считает, что весь центр Лондона должен быть пешеходной зоной.

Хотя в его голосе не было особых эмоций, Кресси тотчас же поняла, что он считает ее мать дамой с причудами. Впрочем, это мнение разделяло множество людей. Даже сама Кресси чувствовала, что некоторые идеи ее матери граничат с безумством. Однако она не любила, чтобы Вирджинию обижали, посему тут же встала на ее защиту:

— А почему бы нет? Дети многих ее избирателей страдают от астмы, усугубляемой автомобильными выхлопами.

— Может, она и права, но у нее нет ни малейшего шанса убедить в этом весь парламент, — сухо отметил Николас. — Почему вы сразу мне не представились?

— Мне это показалось не таким уж важным.

Он пристально взглянул на нее.

— Наверное, не сладко быть дочкой депутата парламента.

То, что он без труда читал ее мысли, весьма расстраивало Кресси, тем более что ей никак не удавалось проникнуть в тайны его характера.

— Иногда не сладко, — призналась она.

— Меня больше интересует политика в Испании, чем в Великобритании, — заметил он. — Я несколько раз видел вашу мать по телевидению, когда находился в Лондоне. Она производит эффектное впечатление. Вы совсем не похожи на нее, не правда ли? Ни внешне, ни по характеру.