Один из них заболел, выглядел все хуже день ото дня – но Отшельника это не беспокоило. Чужаки ничего для него не значили.

Но вот радостный день настал. Отшельник и его спутница стояли на скале и махали руками в след улетающему самолету. Никто больше не будет осквернять их Пещеру, топтать ногами их Легенду. Они радовались. Пока самолет внезапно не упал.

Чужаки чужаками, но пришлось признать, что это живые люди. И необходимо было проверить, выжил ли кто-нибудь. Отказать в помощи раненому равносильно убийству. И старикам пришлось покинуть свое ущелье и спуститься вниз, в долину. С ними пошел Третий – он уже три года жил здесь, но ничего не знал о Пещере и ее Тайне. Он просто пришел сюда однажды и остался. Немногие сейчас хотят жить в изоляции, но его это устраивало.

Втроем они спустились с утеса и углубились в лес. Даже сквозь высокие и густые кроны деревьев они отчетливо видели столб дыма, поднимавшийся нам местом катастрофы. Искать было просто.

Груда искореженного металла была горячей. Дым привел их к огню. Спасать было уже некого. Нужно было скорее уходить, прежде чем останки самолета взорвутся. И молиться о дожде. Лес мог запылать в любой момент. Трое уже разворачивались, когда услышали сдавленный стон из кустов. Это был главный ученый. Худой и темноволосый.

И он изменился. Отшельник не поверил своим глазам, когда увидел его. Но это оказалось правдой… У чужака выросло Крыло. Пещера приняла его. Пещера призвала его. После стольких лет появился новый Крылатый – и из числа чужаков! Но не Отшельнику было судить о выборе Пещеры. Не ему было его критиковать. Теперь он должен был защитить Избранника. Трое вытащили его из зарослей, куда того отбросило при крушении. Их более молодой спутник отнес Крылатого на руках на безопасное расстояние, и там они соорудили носилки.

Третий ни о чем не спрашивал, хотя вопросы у него были. За несколько лет жизни в горах он почти полностью отвык говорить. Во всяком случае, он уже очень давно не произносил ни слова. И даже шок от увиденного не нарушил его молчания. Сам Отшельник и его спутница были удивлены едва ли не меньше. Конечно, они прожили всю свою долгую жизнь, веря в Крылатых и их грядущее возвращение, но за прошедшие годы они стали сильно сомневаться, что это возвращение случится при них.

Но все же вот он – прямо перед их глазами. Живой. Не невредимый, нет – сломана нога, и вся спина залита кровью. Но живой. И настоящий. Они не могли в это поверить. Положили его на живот на носилки и отнесли в деревню.

Чтобы нога срасталась ровно, нужно было положить его на спину. Приподняли кровать над полом, прорезали дыру в днище – и Крыло свободно лежало на полу, и Крылатый не проваливался, и лежал, как обычный человек. И не зная, что у него Крыло, никто бы не догадался, не увидел бы его под кроватью.

Он пришел в себя и тоже не поверил в Крыло. Они-то уже поверили, но он – нет. Он не верил. Он считал, что умер. Он считал, что сошел с ума. Но его поправили. Ему объяснили. Ему рассказали, что он здесь не случайно. Что Пещера призвала его. И тогда он понял и поверил. Он поверил, что должен быть здесь. И принял это. И остался. Но ему и некуда было бы идти. Мир вокруг не смог бы вновь забрать к себе Крылатого. Мир вокруг не тот, что сотни лет назад. Он стал жесток и суров – и нет в нем места легендам.

Отшельник рассказал Крылатому все, что он знает теперь о Пещере. Все, о чем тот догадывался и не догадывался, все, что сохранилось в памяти старика и памяти его предков за долгие века. Все, что не стерлось. И он научил его ждать. Научил его ждать ее, Крылатую.

Ангел невольно отшатнулась. Она чувствовала такую растерянность… И не знала, что ответить. Хотя и отвечать было незачем. Отшельник продолжал говорить.

О том, как он научил Крылатого слушать сердцем – и слышать ее сердце. О том, как тот пришел к нему в час, когда она появилась на свет – она, перерожденная, Крылатая. Как он был восхищен самой мыслью о встрече с ней – и как Отшельник отправил его ее искать, научил выслеживать ее сердце и прятать от нее свое – иногда это могло быть полезным.

Крылатый тогда испугался. Он казался беззащитным. Хотя прожил здесь уже три года и привык к Крылу, к Легенде, к Бремени, но он испугался. Деревня начинала оживать. Весть медленно, но разносилась по землям. И верящие пришли. И они остались. И они ждали, что Крылатый приведет Крылатую. Что свершится древнее чудо. Что двое, обнявшись, став целым, единым сердцем, смогут лететь.

И он испугался этого. Но Отшельник заставил его идти в путь. Он нашел поддержку, защиту, снаряжение. Он отправил Крылатого – и тот вернулся.

И история оживет.

На этом Отшельник умолк. Казалось, он сказал все, что хотел. Или все, что считал нужным сказать. Крылатый молча кивнул ему, встал и пошел к выходу. Ангел оглянулась на старика и поспешила за ним.

- Ну и что это было? – спросила она уже на улице.

- Это была история. Моя – а теперь уже и твоя.

Крылатый выглядел не так, как обычно. Каким-то жестким и мрачным. Он словно находился в напряжении, причины которого Ангел не знала.

- Ладно… Эй, а ты в порядке?

- Что? – он прослушал ее вопрос, явно поглощенный своими мыслями.

- Как ты? Ты выглядишь несколько… отчужденно.

- Просто мысли. Меня всегда несколько напрягает Отшельник. Конечно, он спас меня, и все такое, но… Как-то… Просто мне не по себе после встречи с ним, только и всего.

- Ясно…

- Пойдем, солнце скоро сядет.

Ангел и не заметила, как за рассказом Отшельника на горы опустились сумерки. Они поспешили через заросли, которые с приближением темноты стали еще гуще и тщательнее скрыли тропу, по которой Ангел и Крылатый пришли сюда. Их словно не хотели отпускать. Но куда бы они отсюда делись?

Почему-то Ангелу стало казаться, что Крылатый был бы и сам не прочь отсюда исчезнуть… Но был таким же пленником судьбы, как и она. Пешкой. Игральной картой. Фигуркой на разрисованном поле. Без своей воли и сил.

Все решали не они… Но ведь никто этого не решал? Оно просто случилось с ними, и теперь…

Ангел и Крылатый вернулись в деревню. Он проводил ее до порога хижины, кивнул, развернулся и ушел. Она смотрела, как его силуэт растворяется в сгущающемся мраке и думала. О чем? Она не знала. Но эти путаные мысли не давали ей заснуть еще очень и очень долго.

39.7

В общем, выспаться Ангелу той ночью не довелось. Вместе с первыми лучами солнца из-за горизонта к ней в хижину ворвался Крылатый. Ни мало не смущаясь тем, что она могла быть и раздета. А она, если что, была одета. Как-то неудобно было бы раздеваться в соломенном домике в травяной деревне. Просто неуютно. Не то, чтобы она не доверяла здесь кому-то… Она, собственно, не доверяла всем… Просто… Как-то неудобно.

Крылатый принес с собой запах костра и два громадных рюкзака.

- Давай, просыпайся – и пошли.

- Куда? – сонно протянула Ангел, натягивая на голову простыню, которую ей выдали в качестве одеяла.

- Как куда? В Пещеру! Я же тебе вчера говорил.

- И ничего ты мне не говорил! Как в Пещеру? Уже? И ты мне ни собраться с духом, ни как-то морально настроиться не дашь?

- Ну, предполагалось, что после беседы с Отшельником ты как раз и настроишься. Во всяком случае, ятак предполагал… Но, видимо, забыл предупредить… Ну да ничего, это не важно, мелочи.

- Ну ничего себе мелочи! – Ангел села и уже зашнуровывала кроссовки. – А конец света, по-твоему, тоже мелочи?

- Ой, не говори ерунды. – Крылатый презрительно сморщился, словно она ляпнула просто-таки несусветную чушь. Что ж, может, и ляпнула. Ангел захотела надуться и молчать. Но не стала.

- И что же, прямо так и пойдем? Без завтрака?

- Ну вот твой рюкзак – все необходимое в нем уже есть. Сделаем привал через пару часов – тогда и поешь. Давай, мы уже опаздываем.

- О, так там нас будут торжественно встречать, и потому мы обязаны добраться до места минута в минуту?