Но выходить было нужно. Сегодня вечером в деревне снова будет праздник – и раз уж Крылатый пришел за ней, идти пора, их уже ждут. Точнее, ее. Крылатый-то постоянно был на виду, среди обожающей его публики. Жители деревни ведь больше не опускали глаза при встрече с ними. Они теперь не боялись смотреть открыто – пожирая взглядом, то ли завидуя, то ли восторгаясь. И Ангелу это не очень нравилось.

Она предпочитала тихо сидеть на своей кушетке, следя за переливами солнца в щелях стен и прислушиваясь к звукам, долетающим снаружи. Но не выходя. А вот Крылатый, похоже, наслаждался новым вниманием. Его ничто не смущало. Он это воспринимал как должное, как само собой разумеющееся – и потому пребывал на людях как можно больше. Иногда Ангелу казалось, что он и по ночам где-то там, снаружи, сидит у костра, курит видавший виды кальян с кем-то из местных, или просто сидит под деревом и смотрит на ее дом. Но сам не под крышей. Снаружи. Под небом. Словно дикий зверь. Нет. Скорее, как дворовой кот. Да. Именно так. Кот, который, вроде бы, и ласкается к каждому, кто обратит внимание – но в то же время и не принадлежит совершенно никому, кроме себя самого.

- Здесь.

Ангел поднялась на ноги.

- Где же мне еще быть, - добавила она себе под нос. Будто он не знает… У Ангела было стойкое ощущение, что он следит за ней. Непонятно, почему, но… Просто так ей казалось.

И вот снова она в круге света. Живого света горячего огня. Искры от него разлетались во все стороны, но до сидящих не долетали – их круг был большим, и между костром и людьми была достаточно широкая площадка. Позже женщины начнут танцевать на ней, как и вчера. Как и позавчера. И завтра тоже будут, наверное… Интересно, сколько вообще будет длиться празднество? Не каждый же день до скончания времен? Когда-то это должно всем надоесть? Ангелу вот уже надоело. И одного вечера вполне хватило. Тогда был полет, было счастье, которым делиться хотелось с каждым встречным, а сейчас… Утренние ощущения разом покинули Ангела, оставив после себя лишь тоску. Опять эту странную тоску, смириться с которой не позволяло даже сказочное присутствие Крыла. Она ведь должна быть счастлива – у нее есть собственное чудо. Да она сама – чудо для всех собравшихся сейчас за костром людей. Вот Отшельник, одобрительно кивает ей и приподнимает в воздух деревянную чашу в приветственном жесте. Вот седая женщина в ярком сари подает ей блюдо с фруктами. Она улыбается, почти сияет. Ангел уверена, что так тепло женщина не улыбалась даже своей дочери, если та у нее когда-либо была. Так чего же ей не хватает? Медведя? Но у нее теперь другая жизнь, другие цели… Цели. Какие цели? У нее разве есть сейчас план? Разве есть что-то, что она должна сделать? Вот с Медведем у нее был план… Пожениться, родить детей, рисовать, устраивать выставку за выставкой… Вместе состариться, в конце концов…

А что было у нее здесь? Кроме Крыла – ничего. Крылатый ей не принадлежал, хоть они с ним и персонажи одной сказки. Хотя, конечно, если бы она захотела, он мог бы, пожалуй, ей принадлежать… Но вот только проблема в том, что она этого как раз и не хотела. Да, он красив. Да, он Крылат. Да, они с ним избранные и одни на свете могут встать в пару и лететь. Но разве это все? Разве больше ничего не нужно?

Вновь Ангел задалась вопросом, что связывает ее с этим человеком? Вот он сидит рядом и ослепительно улыбается. Так открыто и искренне, как никогда раньше при ней не улыбался. Но что с того? Разве она стала причиной этой улыбки? А даже если и так: то она ли сама – или ее Крыло?

- Отведи меня туда.

- Что?

В треске костра и многоголосом пении Крылатый едва расслышал ее голос. Она и сама не знала, сказала ли это вслух, и теперь вздрогнула. Подняла на него глаза. Смотрит, улыбается… В глазах играет огонь, или отражаются звезды… Или… Непонятно.

- Отведи меня туда снова.

Уже громче. Лучше. Теперь он услышал.

- Куда именно?

- В Пещеру.

- Но зачем? Мы же там все осмотрели…

- Ты-то сам много раз туда ходил, а я лишь однажды. Мне нужно.

- Ну хорошо…

Он смотрел на нее удивленно. Оторопело. Как-то подозрительно. Но он согласился. Хорошо. Одна она вряд ли нашла бы дорогу, а попасть туда ей просто необходимо. Может, там она найдет какие-нибудь ответы…

Странно. Даже забавно. Наконец, свершилось то, ради чего она здесь – а вопросов меньше не стало. И на каждый из них все еще нужно найти свой ответ…

Крылатый открыл рот – видимо, хотел что-то спросить, но ему помешал Отшельник. Слава Богу. Ангел не представляла, что бы могла сейчас ответить на его вопрос. А что у него за вопрос – она как раз догадывалась.

Ангел отвела глаза от Крылатого. Незачем на него сейчас смотреть. Там, напротив них двоих, за сполохами костра сидел Отшельник. И он начал что-то говорить. Ангел по-прежнему не понимала его, но чувствовала спокойствие и приветствие, льющиеся вместе с его голосом. Он был рад им. И приглашал остаться с ними навсегда. Именно приглашал. Не настаивал. Так перевел Крылатый, едва слышно шепча ей на ухо. Приглашал… Значит, она еще вольна покинуть это место? Значит, она не обязана провести здесь всю свою оставшуюся жизнь?

Еще один из вопросов, на которые она надеялась найти ответ в Пещере.

Тепло огня, дружеские взгляды, которые устремлялись к ней отовсюду, пряная пища, приготовленная прямо у нее на глазах – все это разморило Ангела. Она вполуха слушала, как Крылатый продолжал переводить разглагольствования Отшельника о Судьбе, что привела их к ним, подарила надежду и веру, подтвердила, что столько поколений не зря он и его предки оберегали Пещеру, что раз Крылатые вернулись в эту жизнь, то для безумного современного мира еще может быть не все потеряно… Но Ангелу было как-то все равно. Мыслями она была уже в Пещере. Какое ей дело до всего мира? Ей бы со своей жизнью разобраться…

А разобраться она намерена во что бы то ни стало. Пусть они хоть подавятся своей верой, да только она ее не просила. Она ни во что это не верила. Это – не ее выбор. И это нечестно. Если им так это нужно – пусть ждут новой пары, или хотя бы новой Крылатой – а она здесь оставаться не намерена… Если, конечно же, есть хоть какой-то шанс вырваться.

Внезапно Ангелу стало стыдно. Всего несколько минут назад она грелась в потоках их нежного восторга, радовалась песням и танцам, мерцанию звезд где-то там, над головой, - а теперь… Теперь же она резко все это возненавидела. Исчезло ощущение свободы, буквально приподнимавшее ее над землей последние дни. Она снова почувствовала себя заложницей. Но раз Отшельник сказал… Если он и правда так сказал… То… Ей нужно в Пещеру.

Ангел еще немного повыдавливала из себя улыбку, но вскоре лицо стало чувствовать себя, как пересохшая губка – ничего из него было уже не выдавить, не получить ни капли… Ну, значит, конец и ее желанию быть вежливой. Она просто хотела как-то извиниться, загладить вину, которую чувствовала из-за своих мыслей, но… Но пришлось встать и, сославшись на головную боль, уйти с праздника.

Конечно, праздник все равно оставался вокруг нее. Сквозь тонкие плетеные стены она прекрасно слышала веселые голоса. Им хорошо и без нее.

Она видела огонь скзовь многочисленные щели в стенах, и он завораживал ее. Как всегда, покинув шумную толпу, радостную многоголосицу людей по собственной воле, она начала чувствовать себя так, словно ее выгнали. С позором. Едва ли не камнями закидали. И неважно, что она ушла сама. Важно, что она осталась одна. Пусть и осознанно. Но одна. Совсем. А им хорошо и без нее. Заметил ли вообще кто-нибудь? Ну да, заметили… Крылатый помог ей встать, Отшельник проводил задумчивым взглядом и ободряющей улыбкой, но… Но основной массе людей было все равно. Для них ночь продолжалась. Продолжалось празднество. Продолжался Полет. Даже без нее.

И вновь Ангел задумалась – а так ли сильно она им нужна?

У них есть их подтверждение – Падения не случилось, они полетели, Религия живет – чего же еще им может быть нужно? Пусть живут себе дальше еще тысячу лет, пока не разверят снова и не станут ждать новых избранных… Или какая там у них система…