Оба повернулись лицом к лесу – и обхватили друг друга рукой. Ангел отчетливо ощущала тепло Крылатого своим левым боком, и то, как нежно впиваются в ее правый бок его пальцы. Она и сама так же держала его – бережно, но крепко. Держала его – и держалась за него. Сейчас он казался сокровищем. Единственным ценным человеком в ее жизни – и единственным, кто сейчас мог бы быть рядом. Во всем мире. И ведь он нашел ее. Одну из столь многих… Волшебство. Иначе и не назвать то, что происходило с ними все это время. Или… Может, пора уже принять так любимое Крылатым слово «Судьба»? Теперь Ангел не стала бы спорить. Что бы ни чувствовало ее сердце… Медведь… С Судьбой нельзя спорить. Она все равно приведет тебя туда, куда запланировано.

Прыжок.

Даже не прыжок.

Один шаг.

Идеально синхронный – и мир пропадает. Их сердца падают на немыслимую глубину – но чувствуют друг друга. Пусть и испуганно, но эти два комочка плоти словно стремятся обняться, прижаться друг к другу в поисках защиты – и начинают биться в такт. Магия зеленого колодца возвращается. И два Крыла распахиваются, резко тормозя падение. Идеальная синхронность. Удар… Второй… Третий… И Ангел наконец осмелилась открыть глаза.

Теперь лес проносился под ней с неожиданной скоростью – а из его ветвей с приветственными песнями взмывали ввысь птицы – они были рады им. Рады своим новым сородичам. Или сородичу? Можно ли их считать двумя птицами, если полет возможен лишь для обоих одновременно? Две половины птицы. Две половины целого. Ангел и Крылатый стали набирать высоту – и почти вертикально пронеслись перед утесом, заложив крутой вираж над толпой, которая буквально взорвалась ликующими возгласами.

Вот чего от них ждали. Вовсе не кровавого месива на дне долины. Нет. Полета. Свободы. Счастья. Легкости. Надежды. Веры.

Все это Ангел могла бы сейчас разглядеть в их глазах, если бы летела чуть ниже. И все это она и без того чувствовала в своем сердце. И в сердце Крылатого.

Он рядом. Настолько близко, насколько это только возможно. Теперь не только боком, но и всем своим существом Ангел воспринимает исходящую от него Надежность. Тепло и Уверенность. Он держит ее. И ни за что не отпустит. Никогда. А она держит его. И какое же испытывает сейчас счастье!

Еще один круг над лесом… Два сильных Крыла рассекают воздух, ловят его потоки и ручейки – и как же они послушны! Ангел больше не боится высоты. Она сходит с ума от восторга – и тем сильнее, чем выше они взлетают. Но… Пора. Они плавно поворачивают к утесу – и приземляются. Однако им даже не довелось узнать, каково это – садиться на твердую землю, подобно птице – их подхватили руки ревущей от радости толпы… Три года… Три года – а кто-то и гораздо дольше – ждали эти люди чуда, которое могло и не произойти. Но то, во что они верили – сбылось сегодня утром. А значит, в мире нет ничего невозможного. Нужно лишь полагаться на Судьбу. Она не обманет.

Людская река понесла Крылатых обратно в деревню. Больше не пленники – гости/герои/боги. Со всех сторон неслись обрывки песен, смех, лица некоторых были залиты слезами – но слезами счастья и благоговения.

Жаль, что Медведь этого не видел. Но вот… Понял бы он? Конечно, понял бы… Он все понимал. Как же хотелось сейчас Ангелу поделиться с ним пережитым, показать этот мир, объяснить, на что она оказалась способна… рядом с Крылатым.

Сердце снова больно стиснула печаль.

Но шумная поющая толпа уже уносила ее в деревню. Подальше от самолета, утеса и горьких мыслей. Подальше от старых воспоминаний.

39.14

Эйфория! Ангел не может найти другого слова. Уже два дня только так и можно описать ее состояние. Она не перестает вспоминать, переживать заново – и ощущать как наяву эту силу двух великолепных Крыльев, так четко настроенных друг на друга, так слаженно бьющих по воздуху и разбивающих при этом все законы физики и биологии вдребезги.

Какая мощь! Какое упоение она при этом испытывала!.. Эта свобода, эта песнь ветра в ушах, мельчайшие потоки воздуха, струящиеся между пальцами и перьями, опоясывающие, щекочущие…

И Крылатый тоже счастлив. Он больше не переживает. А ведь как трясся, как ходил, мрачнее самых мрачных туч в дни перед полетом, как прятался от нее и избегал разговоров! Да и она хороша… На утесе так перепугалась! А оказалось, что бояться им совершенно нечего. Они оба зря переживали. Когда они вместе – высота не страшна. Да и страшно ли вообще что-нибудь?

Тут Ангел поняла, что увлеклась – и одернула себя. Радость радостью, а нужно быть и пореалистичнее. Они не Супергерои, чтобы так рассуждать о страхе. Они точно так же сгорят в огне, захлебнутся в океане, да даже банально упадут с лестницы и сломают шею. Или ногу. Не важно. Но как бы то ни было, страх перед прыжком, даже ужас, который они оба испытали – в итоге и разогнал кровь до предела, и стал тем противовесом, который так четко показал им упоение полетом. Вероятно, не будь того страха, она сейчас так прекрасно не чувствовала бы себя, мир вокруг не зеленел и не светился бы так отчаянно, заполнившись всеми песнями и птичьими трелями мира.

Словом, после Прыжка все изменилось.

Крылатый даже стал как-то приветливее с ней… Добрее. Он больше не подкалывал и не издевался – разительная перемена. Конечно, по каким-то двум дням сложно судить, насколько эта перемена долговременна, но все же…

Он стал словно даже… Нежнее. Заботливее. На общей трапезе в деревне после Полета он взбивал для нее подушку, например. Казалось бы – не все ли равно, на чем сидеть? Но он старался. И как-то с особенной учтивостью провожал Ангела к ее хижине ночью. Тут домов-то десять штук, неужели она бы заблудилась? Но нет… Проводил. Да так, будто она – его девушка… И встречаются они от силы пару дней – или неделю – и пока еще оба этого стесняются, стесняются отношений и друг друга – но и что-нибудь испортить очень и очень боятся. Почему-то именно такое впечатление сложилось у Ангела. Но…. Но ведь это неправильно. Что бы там ни произошло – а она ведь не девушка Крылатого. Она с Медведем… Была. Пока не улетела на край земли с Крылатым… Черт побери… Ангел вновь запуталась.

Так что же теперь? Она с Крылатым? Судьба, Пещера, Полет – да, их многое связало, конечно, но… Но ведь она не любит его. Допустим, конечно, он стал ей немного интересен… Но ведь это в силу объективных причин. Она ищет в нем то, что могла бы найти и в себе. Некие общие черты, знаки, по которым их могли выбрать – но не находила. Ничего конкретного. Пока ничего. Но она продолжит его изучать. Однако к чему же тогда это ее приведет? К чему это приведет их обоих?

Вот например, Ангел проснулась утром – и на пороге своей лачуги нашла букет тропических цветов. Такие росли повсюду – на лианах, ветвях, низких кустах с мягкими упругими ветвями… Но ведь он этот букет собирал. Он думал о ней.

Ангелу тогда стало не по себе. И сейчас, когда она смотрела на цветы, стоящие в углу в простом глиняном горшке, она думала о Медведе. Ведь это же неправильно. Всегда только он дарил ей цветы. Всегда только он провожал ее до дома… А потом и до их общего дома… И прямо до спальни… И шел вместе с ней в ее сны… И это было правильно. Ведь рядом был Он. А только так и должна была идти ее жизнь.

Почему же так резко все изменилось? Почему? И с каждым знаком внимания со стороны Крылатого, с каждым его любезным жестом она думала о Медведе все упорнее. Она все отчетливей вспоминала его, до тех пор, пока не начинало казаться, что он сидит рядом с ней. Но, конечно же, никого не было рядом, когда она открывала глаза. Если только улыбающийся Крылатый мелькнет в толпе. Но Ангелу не хотелось думать о нем. Не хотелось, собственно, думать и о Медведе – слишком уж больно… Но не получалось. Он просто появлялся – и никуда не уходил из ее головы.

- Привет, ты здесь?

Привет… Какой же приветливый выкрик донесся с улицы. Это Крылатый. Стучать здесь было не во что – двери по сути не было, а плетеные стены слишком напоминали корзинку, по ним невозможно стучать… Привет… Это он теперь взял за моду так ее приветствовать. Больше не врывался в ее хижину. Сама вежливость – и приветливость. Это почему-то раздражало. Ангелу не нужно было его дружелюбия…