— Возможность совершить злодеяние всегда найдется, если ее поискать, — заметил Эбб.

— Возможность совершить злодеяние найдется всегда, даже если ее не искать! — мягко возразил доцент Люченс.

— Возможно, возможно! — Директор банка сделал сигарой такой жест, словно вопреки обыкновению соглашался выдать последнему оратору ссуду под чрезвычайно ненадежные гарантии. — Допустим, что возможность есть, — как вы представляете себе средство? Я исхожу из презумпции, что убийца не схватит первый попавшийся нож вроде того, что висит здесь на стене, и не всадит его в жертву!

— Подобные проблемы в наше время в здешних местах решаются довольно успешно, — заметил Кристиан Эбб. — Считается, что каждое третье преступление так и остается нераскрытым. А иногда смерть сама берет на себя инициативу! Вот уже два дня полиция ищет в городе пакет с ядом, который потерял небрежный посыльный. В пакете чистый никотин.

На этот раз Трепка смеялся долго и основательно.

— Не кажется ли вам, что, предоставляя именно этому пакету попасть в руки убийцы, вы создаете совсем уж неправдоподобную ситуацию? — вопросил он. — Я, во всяком случае, уверен: мистер Френч с такой неправдоподобной ситуацией никогда бы не примирился. Возможно, лорд Питер не так щепетилен.

Спор грозил вновь принять опасное направление. Спасла положение Женевьева, возникшая в эту минуту на пороге с подносом в руках.

— Письмо от Ванлоо, вот! — сказала она. — Стало быть, завтра с утра опять голова болеть будет! Пожалуйста, месье!

Слово «месье» в устах Женевьевы было признаком глубоко оскорбленных чувств. Кристиан Эбб вскрыл письмо и задумался.

— Женевьева права, — сказал он наконец. — Это письмо от молодого англичанина, моего знакомого. Он приглашает нас всех троих к себе домой на ужин с вином…

— Всех троих? — перебили доцент и банкир. — Откуда он знает о нашем существовании?

— Я случайно, гм, упомянул, что ждал вас, — слегка смутившись, ответил поэт.

— А как ему пришло в голову пригласить нас к себе?

Вместо ответа Эбб протянул им письмо. Вот что прочли шведский и датский члены детективного клуба:

Дорогой Эбб!

Не угодно ли Вам в обществе двух других представителей европейской идиллии доставить мне удовольствие и посетить виллу Лонгвуд, чтобы познакомиться с моей формой идиллии? Она должна заинтересовать Ваших друзей. Специалисту по Наполеону достаточно будет беглого взгляда, чтобы убедиться, что страдания французского императора ничто в сравнении с моими. Специалист по захоронениям сможет сразу увидеть, что ни в одной из оскверненных им могил не было столь веселых обитателей. Недаром я вам говорил: скука — мать всех пороков!

Но зато напитков будет вдоволь, и нас угостят знаменитым бабушкиным буйабесом!

Преданный Вам
Мартин Ванлоо

Трепка опустил руку, в которой держал письмо.

— Его вилла и вправду называется Лонгвуд?

— Да, и говорят, ей почти столько же лет, сколько настоящему Лонгвуду.

— Я, пожалуй, с удовольствием там побываю.

Доцент не сводил взгляда с Эбба.

— Эпикуреец, который утверждает, что скука — мать всех пороков! Ваш треугольник начинает интересовать меня, милый Эбб!

Трепка выронил сигару.

— Что? — воскликнул он. — Вы хотите сказать, что это та самая семья?

Эбб кивнул. Он пытливо посмотрел на доцента, потом набросал несколько строк и протянул записку Женевьеве.

— Отдайте посыльному! — сказал он. — И закажите нам машину.

Выражение, с которым Женевьева встретила это приказание, было достойно Кассандры. Словно из мести, она протянула Эббу норвежскую газету, которая пришла с утренней почтой. Первая страница «Дагенс Текнинг» была посвящена межскандинавскому детективному клубу. На картинке Эбб и двое его коллег с револьверами в задних карманах и кинжалами за поясом усаживались каждый на свою пороховую бочку. Надпись гласила: «Ну, какое преступление совершим мы в следующем месяце?»

А немного погодя трое членов клуба уже катили в машине к вилле Лонгвуд.

Глава третья

Вечерний прием на вилле Лонгвуд

1

С шоссе, ведущего из Ментоны к Кастелляру, машина свернула на дорогу, поднимавшуюся вверх по холму, а потом углубилась в частную аллею. Через несколько минут она остановилась перед низким вытянутым одноэтажным зданием, от которого в разные стороны отходили многочисленные пристройки; создавалось впечатление, что возводили здание почти без всякого плана и без участия профессионального архитектора. Доцент Люченс бросил на него только беглый взгляд. Но банкир Трепка, выпрямившись на сиденье машины, глядел и глядел во все глаза, словно никак не мог наглядеться.

— Приехали, — сказал Эбб.

— Вот как… Стало быть, это и есть вилла Лонгвуд, — заметил доцент.

Третий член детективного клуба, с трудом овладев своим голосом, произнес:

— Да, господин Люченс, это вилла Лонгвуд, не больше и не меньше!

— Что вы хотите сказать? — спросил Эбб. — В каком смысле «не больше и не меньше»?

— Я хочу сказать то, что сказал! Это Лонгвуд, вилла Наполеона на острове Святой Елены, где англичане держали его в плену, и где он окончил свои дни. То есть это копия, настолько точная, насколько копия может быть точной! Тот, кто выстроил эту виллу, прежде чем приняться за работу, наверняка изучил оригинал во всех подробностях!

Доцент и поэт недоверчиво уставились на банкира.

— Неужели вы серьезно? — воскликнул Эбб. — Неужели вы так основательно изучили дом на Святой Елене, что решаетесь с ходу это утверждать?

Банкир метнул в его сторону уничтожающий взгляд.

— В моей профессии не существует того, что принято называть licentia poetica.[11] Иначе я давно стал бы банкротом. Но я и в своих хобби исповедую те же принципы, что и в своем ремесле. Если я говорю, что эта вилла — точная копия дома на скалистом острове, можете быть уверены, так оно и есть.

— Охотно верю, — сказал смущенный Эбб, — хотя ваш подход к изучению Наполеона весьма напоминает мне способ, каким известный персонаж читал Библию.

— Господа, — взмолился спокойный голос, — господа!

В это мгновение входная дверь распахнулась, и на пороге появился Мартин Ванлоо.

— Я услышал вашу машину, — крикнул он Эббу. — Слава Богу, вы приехали. Я читал книгу вашего земляка, ту, где замечательно описана семейная жизнь. «О, семья — обитель всех пороков, богадельня для всех ленивых женщин, кузница, где куются якорные цепи для отцов семейства, ад для детей», — дальше забыл, но это блестяще!

— Автор этой книги — не мой земляк, — сказал Эбб. — Это земляк доцента Люченса, знаменитого ученого из Швеции, родины Стриндберга.

— Вот как! В самом деле? How do you do? Это вы, сударь, знаете все на свете о Наполеоне?

— Нет, доцент занимается погребальными обрядами эпохи мегалита, — пояснил Эбб. — Но позвольте мне представить вам господина Трепку из Копенгагена, директора банка и уникального знатока эпохи Наполеона… — В голосе поэта появилась нотка злорадства. — Знаете, что он нам сообщил минуту назад? Будто ваша вилла — точная копия знаменитого дома на Святой Елене. Вы-то сами это знали?

Мартин едва не забыл потрясти руку последнему из прибывших.

— Что вы говорите? Выходит, старина Бони жил именно так? А я и не подозревал об этом. Вы уверены в своих сведениях, сэр?

Датский член детективного клуба одарил уничижительным взглядом норвежского коллегу.

— Как я уже имел удовольствие сообщить господину Эббу, я настолько уверен в своих сведениях, насколько вообще можно быть в чем-либо уверенным. Но с позволения господина Эбба или без оного Наполеон жил на Святой Елене именно так.

— Ну и что из того? — спросил, удивленно усмехнувшись, молодой англичанин. — Вы, кажется, всерьез ссоритесь с Эббом из-за старины Бони? Скандинавия и впрямь должна быть землей идиллии, если там ссорятся из-за таких вещей! Я могу только сказать, что тот, кто строил эту виллу, знал, как выглядел дом на Святой Елене; это был мой прадед, и приехал он прямехонько оттуда, как я уже рассказывал Эббу. И если уж на то пошло, в том же стиле выдержана вся обстановка дома, не считая передвижного бара. Едва ли у Наполеона был такой бар, не правда ли?

вернуться

11

Поэтическая вольность (лат.).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: