— Ты не помнишь? — она удивлённо смотрит на брата, оборачиваясь в его сторону. — Иногда ты переодевался.

— О, — лишь выдаёт кудрявый, бросая взгляд на Луи, который молча наблюдает за ним с сестрой. Откуда она, чёрт возьми, может помнить всё?

— Гарри, не уходи, — Томлинсон зовёт брюнета обратно, но тот только фыркает, поднимаясь по лестнице. Луи подскакивает с места, собираясь за парнем, что выглядел расстроенно.

— Не иди за ним, — Джемма выдыхает. — Это Гарри и его способ манипулировать людьми. Поверь мне, через пять минут он забудет и скажет, что соскучился, словно ничего и не было.

— На самом деле думаю, мне уже пора, — голубоглазый почёсывает затылок, потягиваясь.

— Я думала, ты останешься, — блондинка слабо улыбается, поправляя короткие волосы. Луи только качает головой и поправляет за собой подушки на диване, собираясь схватиться за тарелки. — Не нужно, я сама.

Когда Гарри выходит из душа, с обёрнутым вокруг бёдер полотенцем, он тихо напевает незатейливую мелодию, что слышал по радио, которая въелась ему в мозг. Он продолжает мурчать, спокойно заходя в свою спальню и закрывая за собой дверь. Мокрые кудрявые пряди небрежно разбросаны по голове, падая на лицо, из-за чего он постоянно поправляет их, пока не останавливается у небольшого шкафа, чтобы достать сухое полотенце. Даже с его ростом ему приходится потянуться к верхней полке, обеими руками хватая бежевую ткань. Мокрое синее махровое полотенце, что до этого висело на бёдрах, падает на пол, и Гарри чертыхается, но не поднимает его. Чуть наклоняясь вперёд, он опускает голову, чтобы тщательно просушить все тёмные пряди волос.

Для удобства зеленоглазый встаёт полубоком к зеркалу, висящему на внутренней дверце шкафа прямо возле плаката мисс Свифт. Что-то для него никогда не изменится. Он мычит не в состоянии оставить мелодию и продолжает проводить полотенцем по волосам. Ему приходится ещё больше развернуться к узкому зеркалу, занимающему половину высоты дверцы, и оглядеть волосы, чтобы поправить их. Гарри устало вздыхает, осматривая худое лицо и торс; ему не удаётся вернуть вес в прежнюю норму, как и тело, чего бы он желал, и из-за этого он слегка расстраивается.

Он всё ещё смотрит в зеркало, правой рукой шаря по полке в поиске нижнего белья.

— Чёрт, — он слышит на другом конце комнаты и тут же подскакивает. Он смотрит туда, замечая Луи, сидящего в уголке кровати. Накрывшись пледом, он выглядит совершенно крошечным и едва заметным.

— Детка, что ты..? — Стайлс не успевает договорить, потому что замечает, куда направлен взгляд голубых глаз. Он опускает голову, замечая на голых узких бёдрах множество хаотичных порезов, различающихся по направлению, длине и толщине.

— Что это, Гарри? — Луи еле слышно хрипит, полностью напуганный и, возможно, расстроенный?

— Лу, — Эйч выдыхает, быстро натягивая чёрные боксеры, которые как назло оказываются короткими, больше напоминающими мужские бикини. В любой другой ситуации он бы вспомнил о ночи, проведённой с парнем, но не сейчас.

— Гарри?! — старший приподнимается со своей позиции, его дыхание сбито, грудь быстро вздымается, щёки красные, а глаза бегают по телу брюнета в поиске новых зацепок. — Что это, Гарри?

— Я-я могу объяснить, — кудрявый запинается, всё ещё стоя на месте с широко раскрытыми изумрудными глазами, обрамлёнными рядами густых ресниц. — Я… — он останавливается, понятия не имея, как говорить об этом. Он, чёрт возьми, до сих пор спустя огромное время сам не знал, для чего или кого делал это.

— Ты?.. — Томлинсон хмурит брови, в ступоре стоя на месте прямо напротив Гарри. Даже в трусах некоторые шрамы выходят за края ткани, продолжая неизвестные штрихи. — Как давно? — он шепчет, потирая лицо рукой. Он боится и злится одновременно. Молчание кудрявого раздражает его, ещё больше злит, и он совершает ошибку, рыча: — Я, блять, спрашиваю, как давно.

— У меня были проблемы, — Эйч лепечет, перебирая пальцы, сгорая от хрустального взгляда. Никогда до этого он не осознавал масштаб всего произошедшего, того, что он натворил именно сам, своими же руками, пока не увидел этого недоумевающего взгляда. Ему словно вылили на голову ведро холодной воды, и он очнулся от этого сна.

— Какие такие проблемы, Гарри? — Луи взмахивает руки вверх, очень сильно боясь. Он напуган, но сейчас другая защитная реакция приходит к его шокированному сознанию. Он хочет протянуть пальцы к шрамам, но одёргивает руки.

— Ты откажешься от меня, если узнаешь, — Гарри едва заставляет себя прошептать это. Он кусает губы, сглатывая.

Голубые глаза направлены прямо на зелёные. И бушующее глубокое мрачное море прямо сейчас способно затопить все леса, поля, луга и холмы, всю сушу с живыми на ней существами, убить, искоренить всё возможное волшебство, все чудеса, если только этот лес не успокоит свою волнующуюся стихию.

Комментарий к XXIV

Всё не может быть гладко всегда.

Хорошего утра/дня/вечера.х

Т.

XXV

«У меня молодое сердце,

Дикое и свободное,

И я не знаю, где было начало,

Но всё закончилось мной и тобой».

— Я так устал, — Луи мычит куда-то в грудь парня, на что тот вздыхает, продолжая расслабляюще перебирать пряди тёмных волос. Он отрывается, чтобы прокашляться в сторону, а затем возвращается на прежнюю позицию, тяжело дыша.

— Знаю, — Стайлс ласково шепчет. — Хочешь что-нибудь? — он спрашивает, на самом деле чувствуя себя не лучше. Оба слишком заняты, и времени друг на друга практически не остаётся. Гарри, что проводит целые вечера на кухне местного кафе, моя посуду, лишь бы немного подкопить денег и помочь родителям, и не менее уставший Луи, полностью погрузившийся в учёбу и к прочей усталости подхвативший простуду.

— Нет, — тот шмыгает носом. Кудрявый поджимает губы, понятия не имея, что должен делать. Он чувствует невидимые препятствия. Прошло два месяца с начала их отношений, и, честно говоря, он немного напуган тем, что будет дальше. Они оба были напуганы. Отношения не шли гладко сами по себе, из-за чего обоим приходилось подстраиваться друг под друга, чтобы сохранить зародившиеся чувства.

Гарри прикрывает глаза, вспоминая всё, и он искренне благодарен Луи, что тот дал ему возможность раскрыться.

» — Ты откажешься от меня, если узнаешь, — Гарри едва заставляет себя прошептать это. Он кусает губы, сглатывая. Он напуган так, как не был напуган в вечер с признанием родителям, и даже не так, когда узнал о смерти Эрли. Этот страх другой: такой внезапный, спонтанный и вбирающий в себя весь кислород из лёгких.

Луи, на удивление, долго молчит, в комнате слышится лишь напряжённое дыхание обоих.

— Это именно то, — Томлинсон, наконец, находит, что мог бы сказать, — о чём я уже говорил тебе. За вторым шансом всегда следует третий и четвёртый, Гарри, — он приподнимает взгляд, наполненный болью, на испуганного младшего.

— Я-я не… — тот вздыхает, качая головой. — Это другое.

— Ещё одно другое? — Луи вскидывает брови, не в состоянии держать себя в руках. — Меня это задолбало, Стайлс. Вот честно, — он делает несколько шагов к двери, но останавливается. Парень минутами наблюдает за потерянным и замершим кудрявым, когда истерично всплескивает руками, вздыхая: — А знаешь что, Гарри? Валяй. Мне даже интересно, что ещё такого произошло в твоей пустой жизни, раз ты решил так поступить.

И Гарри прикрывает глаза, съёживаясь. Ему не хотелось выглядеть жалко, но он действительно надеялся понравиться Луи таким, какой есть, даже пусть и не рассказав часть истории. Очередная правда заключалась в том, что он часто винил себя, но по-прежнему надеялся, знал, что нужен кому-то. «Пустая жизнь» давно закончилась.

— Давай же, я жду, — Луи склоняет голову на бок, скрещивая руки на груди. Он готов обороняться.

— Луи, — Гарри просит, не желая говорить об этом так открыто и резко; ему необходимо время подготовить себя. И Томлинсона тоже.

— Я знаю, что меня зовут Луи, — он снова отталкивает кудрявого. — И я не собираюсь стоять здесь вечно.