— Узурпатор держал меня под стражей, когда ты вступил в Андурел, — напомнила она. — Я не могла этого видеть, но один из свидетелей рассказал мне.

— Так что случилось в Терой? — спросил Кедрин.

Бетани неуверенно пожала плечами.

— Не могу сказать наверняка… Полагаю, Посланец проник в Андурел при помощи колдовства. Чтобы вселиться в бедняжку Теру, он тоже мог применить чары. Чем для нее это закончилось, я не представляю.

— Когда мы с Уинетт спустились в Нижние пределы, — медленно проговорил Кедрин, — я встретил тень воина, который отнял у меня зрение. Он был осужден блуждать там — по крайней мере, до тех пор, пока не вернул мне способность видеть. Тогда я снова увидел его невредимым, и он исчез. Если Теру осквернили чары Посланца — может быть, и она осуждена терпеть подобное?

— Может быть, — задумчиво проговорила Бетани. — Правда, могло случиться и так, что вера в Госпожу помогла ей попасть в какое-то другое место. Не могу себе представить, чтобы она добровольно поддалась слуге Ашара… Признаться, я не так часто размышляю об иной жизни. Куда больше меня занимает, как улучшить то, чем мы располагаем. Учение Госпожи гласит: тем, кто верует и стремится служить Ей делом, будет дарован мир и покой, что бы ни последовало за этим бренным существованием.

— А Дарр? — спросил Кедрин. — Ты присутствовала при его кончине?

— Нет, — Бетани смущенно нахмурилась. — Меня призвали во дворец, когда его уже не стало. А что?

Кедрин примирительно поднял руки.

— Это был несчастный случай? Или это было дело рук Хаттима? Или Посланца?

— Это выглядело как несчастный случай, — проговорила Бетани. — Но я, кажется, уловила признак колдовской скверны — прежде чем Хаттим отослал меня. Потом тело бедного Дарра сожгли, согласно местным обычаям. Так что я не вправе судить наверняка.

— И все же, — настойчиво спросил Кедрин, — что бы ты предположила?

— Ты хочешь, чтобы я выбрала между разрывом сердца, ядом и магией? — Бетани недовольно сжала губы, глядя в торжественное лицо Кедрина. — Ничего не могу сказать точно, но склоняюсь к тому, что это была магия.

— Еще одна жертва Посланца, — юноша говорил мягко, но в голосе дрожал затаенный гнев. — А сколько еще таких? И все они осуждены скитаться там, где я встретил Борса?

— На такой вопрос я ответить не в состоянии, — ответила Бетани. Глаза ее невольно расширились: она начинала понимать, к чему он клонит.

— Думаю, в Эстреване в этом разбираются куда лучше, — осторожно произнесла она.

Кедрин молча кивнул.

— Предположим, ты получишь в Эстреване ответы — что дальше?

— Однажды я уже спускался в Нижние пределы… — очень спокойно начал Кедрин.

— Нет! — Бетани подалась вперед, ее рука твердо и решительно сжала запястье юноши. — Даже не думай! Ты Избранный — но ты все же не бессмертен. Нельзя так искушать судьбу.

— Талисман защитил меня, — Кедрин коснулся камня, висевшего у него на шее. — Почему не защитит и на этот раз?

— Тогда было необходимо, чтобы ты прозрел, — голос Бетани стал хриплым от волнения. — В Писании Аларии сказано о том, что ты сойдешь в Нижний мир. Будучи слепым, ты бы не одолел ни Хаттима, ни Посланца. А теперь — поберегись, Кедрин! Мертвые уже мертвы. Они оказались в Нижних пределах, которые ты посетил, по воле, могущество которой выше нашего понимания.

— Дарр был отцом Уинетт, — не сдавался юноша. — Она не подает виду, но я знаю: она все еще скорбит о его кончине.

— У нее прибавится горя, если ты решишься на это безрассудство, — решительно заявила Бетани. — И помни: тогда она пошла за тобой, и у нее была вторая половина талисмана. Именно это придало тебе сил. И ты снова собрался вести ее туда? Думаю, лучше довериться Госпоже и предоставить ей вызволять погибших.

— Я не посмею предложить Уинетт повторить это путешествие, — Кедрин сдержанно улыбнулся, но перед глазами у него стояла картина безотрадных пределов Нижнего мира. — Но это мой долг, и я не могу просто так от него отказаться.

— Теперь у тебя есть другие обязательства, — проговорила Бетани. — Не сегодня-завтра ты станешь королем. Совет советом, но ты будешь нужен здесь. И ты готов пренебречь своим долгом перед живыми?

— Нет, — Кедрин покачал головой. — Конечно же, нет. Но все же я хочу знать об участи Дарра.

— Спроси об этом в Эстреване, — повторила Бетани. — Старшая Сестра Герат разбирается в подобных вопросах. Тамошние Сестры мудры и наверняка дадут тебе лучший совет, чем я. Прислушайся к их словам.

— Я и не думал что-либо предпринимать без совета Сестер, — почти оправдываясь, произнес Кедрин. — Но я хотел бы сперва хоть чем-то утешить Уинетт.

— Уинетт, пожалуй, куда лучше способна понять… принять… волю судьбы, чем ты, — ответила седовласая женщина. — Не бери на себя слишком много.

— Не буду, — успокоил он ее. — Ни в коем случае. В конце концов, в прошлый раз мне помогли шаманы Дротта. Они могут и не согласиться повторить такое.

— Согласятся они и нет, — заметила Бетани, — имей в виду, что я против. Нижние пределы — это царство Ашара. Живым там не место.

— Конечно, — при воспоминании у юноши по всему телу прошла дрожь.

— Ты не станешь действовать без одобрения Эстревана?

— Даю слово, — Кедрин широко улыбнулся, — а в обмен прошу ваше — что вы ни слова об этом не расскажете — ни Уинетт, ни кому-нибудь еще… Они и так уже на ушах стоят от моих предложений.

— Никто ничего от меня не узнает, — пообещала Сестра.

— Благодарю вас, — Кедрин поднялся со стула. — А теперь мне стоит найти Уинетт.

Бетани кивнула и последовала за ним к двери. В коридоре они расстались. Кедрин отправился разыскивать жену, а Сестра, немало встревоженная, вернулась в Училище. Там, уединившись в своей комнате, она подробно изложила всю их беседу на бумаге. В конце она выразила опасение, что Кедрин все-таки отважится на этот безрассудный шаг. Запечатывая письмо печатью Общины Сестер, она сказала себе, что не обещала скрывать его замыслы от Эстревана. Речь шла только о тех, кто обитает в Андуреле. Она призвала медри и наказала всаднику передать послание Сестре Герат в собственные руки.

Стоя у окна, Сестра Бетани смотрела, как тот спешит к пристани. Герат переубедит Кедрина. Она слишком благоразумна, чтобы одобрить такое отчаянное предприятие.

*

Тарн Лемал не больно-то любил плавать по ночам, но дело было срочное, и он рассчитывал получить вознаграждение, если поспешит. Поэтому на закате, не слушая протестов матросов, он приказал поднять на «Вендрелле» единственный прямой парус. Впрочем, разговор был недолгим. В команде его видавшего виды суденышка было всего три человека, не считая самого Тарна, и все трое приходились ему братьями, так что награду предстояло поделить поровну. Тарн убедил братьев, что они не прогадают. Они немного поворчали и принялись за привычную работу.

Ночь выдалась отменная. Растущий серп луны, словно кривой нож, скользил по усыпанному звездами небу. Скоро серп превратится в круг и засияет над головой нового короля. С востока, точно плоты по реке, плыли подсвеченные снизу облака. Ровный крепкий ветер гнал барку, надувая зеленый парус. Малиновый нос «Вендрелле» резал испещренную серебром гладь Идре, упругий вал, увенчанный белой пеной, рассыпался сверкающими брызгами справа и слева по борту. Тарн сидел у руля, обняв одной рукой румпель. Казалось, лодочник отдыхал, но его глаза пристально вглядывались в темную воду впереди. Натан на носу лодки также глядел в темноту, готовый поднять тревогу, если по курсу покажется плавучее бревно или подводный камень. Харл и Дервин собирались отойти ко сну и устраивались на парусине, под которой лежал груз.

Вот еще выгода. Трюм «Вендрелле» битком набит скороспелыми фруктами из Усть-Галича. В Байярде за них удастся выручить немалую сумму — а тут еще послание, которое поручено доставить Ксендралу, кешскому ландрилу. Тарну и его братьям была обещана щедрая награда. Одной Госпоже известно, какая толпа медри плывет сейчас в лодках, чтобы известить знать Трех Королевств о предстоящей коронации… и какова будет благодарность Ксендрала, когда он примет столь срочное приглашение. Впрочем, в Белом Дворце Тарну уже заплатили за доставку этого письма, которое в настоящий момент удобно пристроилось между его рубахой и кожаной курткой. Ничего, помечтать о большем не вредно.