— Ты ничего не можешь сделать, — Тоз снова взмахнул своей когтистой лапой. Хаттим чувствовал, как крик о помощи рвется у него из горла, но не слышал ничего, кроме дробного стука собственных зубов. — Ты можешь только слушать меня.

— Почему я должен слушать?

Хаттим наконец услышал собственный голос — дрожащий и тонкий, точно у ребенка. Казалось, его легкие не могут набрать достаточно воздуха, чтобы издать крик. Руки и ноги онемели, и он не мог пошевелиться. Все, что ему оставалось, — это беспомощно лежать на кровати, в то время как Посланец разглядывал его своими мерцающими рубиновыми глазами. В этот момент Хаттим Сетийян понял, как должен себя чувствовать кролик под безжалостным взглядом дикой кошки.

— Я могу дать тебе все, в чем ты нуждаешься, — ответил ему Тоз.

— Ты Посланец Эшера и заклятый враг Королевств, — сказал Хаттим. Слова выходили изо рта медленно, словно им было не протиснуться сквозь зубы.

— Посланец Эшера — безусловно, — он кивнул, и грива волос цвета золы всколыхнулась. — Но враг?.. Смотря что под этим понимать.

Хаттим уставился на колдуна. В настоящий момент его жизни ничто не угрожало, и сквозь ужас, все еще державший его в когтях, начало проступать любопытство.

— Я слуга своего повелителя, — объявил Тоз, словно преподавал урок нерадивому ученику. — Следовательно, я враг Госпожи и тем, кто Ей служит. Ты Ей служишь, Хаттим Сетийян?

— Конечно. Я же правитель Усть-Галича.

— Но хочешь большего, — сказал Тоз. — Намного большего… или я не прав? Жажда власти исходит из всех твоих пор, Хаттим. Она сочится из тебя, точно пот. Я чую запах этой жажды, такой сладкий и томительный, как у духов этой девки.

— Я… — начал было Хаттим, но маг сделал короткое движение, и он умолк.

— Ты хочешь войти в Белый Дворец. Ты хочешь потребовать у Дарра трон и взять его дочь к себе на ложе. Ты хочешь установить свою власть в Тамуре и Кеше, чтобы солнце Усть-Галича взошло над Королевствами… от твоих границ до Белтревана, от Гадризелов до Тенайских Равнин. Будь ты уверен, что у тебя хватит войск, ты бы бросил вызов правителям Тамура и Кеша. Но ты знаешь, что это тебе не под силу. А потому все твои надежды — на брак с Эшривелью, чтобы получить хоть какие-то права на Высокий Престол.

Хаттим почувствовал, как язык облепляет страхом, и медленно облизал пересохшие губы. Глаза Посланца, бездонные провалы, смотрели ему в самую душу.

— Откуда ты можешь это знать? — спросил он.

— Потому что я тот, кто я есть. Как ты думаешь, Сестры допустят, чтобы твои мечты осуществились?

— Не знаю, — медленно отозвался Хаттим.

— Знаешь. Знаешь, что не допустят. Они будут против тебя. Они встанут на стороне твоих противников. Они поддержат своей силой Кеш… и Кэйтинов.

Перед глазами Хаттима мгновенно возникло лицо Кедрина. Казалось, они снова ведут поединок. Вот каба просвистела у него над головой… а вот Кедрина приветствуют как героя войны…

— О да, — промурлыкал Тоз. — Ты явно не питаешь любви к Кедрину Кэйтину. В отличие от Сестер. Они были бы рады видеть его на троне — вместо тебя. Они враги твоих мечтаний, Хаттим Сетийян.

— Ты меня искушаешь, — простонал Хаттим. — Ты вкладываешь слова в мои уста.

— Я беру те слова, которые нахожу в твоей душе. Я говорю тебе то, что ты сам шепчешь себе. Опровергни их! Скажи мне, что тебе не нужна Эшривель. Скажи, что ты не жаждешь Белого Дворца!

Хаттим с отчаянной дерзостью взглянул в горящие рубиновым огнем глазницы колдуна и ощутил, как ответ сам исторгается из глубины его души, из самых нижних ее пределов, где он скрывал правду.

— Не могу, — признался он.

Смех Тоза наполнил комнату. Стража, несомненно, должна это услышать. Сейчас сюда ворвутся вооруженные слуги и придворные, чтобы убить Посланца… если, конечно, его возможно убить.

Но ничего не происходило. Но помощь не пришла. Хаттим почувствовал, что его трясет. Ему не оставалось ничего другого, кроме как смотреть в лицо правде — ибо то, что говорила эта тварь, было правдой. Неужели Тозу и в самом деле были ведомы его самые сокровенные тайны — которые он вытащил наружу и выставил перед ним?!

— Итак, — произнес колдун, — ты не можешь отрицать, что Сестры — твои враги. И если эти куклы в голубом — твои враги, тогда кто Та, которой они следуют?

— Нет… — простонал Хаттим. Теперь он боялся за свою смертную душу.

— Что Она может тебе сделать? — небрежно заявил Тоз. — В сравнении с моим Господином Она ничто — всего лишь слабая Женщина. Неужели ты позволишь женщине встать между тобой и твоей мечтой?

— Она Госпожа, — в ужасе прохрипел Хаттим.

— Эшер — Повелитель Огня, — проскрежетал Тоз. — Он могуч. Он — неодолимая сила. Он исполнитель мечтаний.

— Но…

Ужас по-прежнему не отпускал его… и в этом было что-то завораживающее.

— Эшер поддержал своей силой Орду. Но Орда разбита.

— Благодаря Кедрину Кэйтину, — прорычал колдун, и его рубиновые глаза ярко вспыхнули. — Он — враг, мой… и твой тоже. Но это больше не повторится.

— Говорят, что Кедрин — Избранный, — возразил галичанин. — Он под покровительством Госпожи.

— Он человек — значит, он смертен, — парировал Тоз. — Я отдам его душу своему Господину. Или его смерть тебя огорчит?

Он снова попал в точку.

— Конечно, нет.

— Тогда — разве мы не союзники? — голос Тоза стал спокойнее, но неодолимая настойчивость словно вдавливала тело галичанина в простыни. — Разве у нас не одна цель?

— Ты хочешь видеть меня в Белом Дворце?!

— Я хочу помочь тебе в этом, — сказал Тоз. — Я хочу дать тебе власть над всеми Королевствами. Я хочу поднять тебя выше, чем ты осмеливаешься мечтать. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Он поднялся в полный рост и протянул руку Хаттиму. Галичанин почувствовал, как мышцы снова начинают повиноваться. Не отводя глаз, он смотрел в глаза Посланца, мерцающие, как угли в пламени преисподней. Галичанин потянулся, чтобы принять протянутую ему руку.

В тот же миг по руке побежали тысячи невидимых иголочек. Хаттим почувствовал, как волосы на голове шевелятся, как от ветра. То, что происходило дальше, походило на бред. Голова пошла кругом, к горлу подступила тошнота.

И вдруг все исчезло. Какая-то сила подняла его, и он поплыл над полом. Тело стало невесомым, темный ужас почти пропал, сменившись ни на что не похожим тревожным трепетом.

Это напоминало сон, но все же было слишком реальным. Хаттим не осмеливался поверить в происходящее — но не мог сомневаться, что это происходит наяву. Он понял, что плывет по воздуху к окну, и зажмурился, когда прямо перед его лицом оказался дубовый ставень. Но его тело прошло сквозь дерево, и он ощутил лишь легкое прикосновение и вылетел в ночь. Хаттим плыл над Нируэном, поднимаясь все выше. Волшебство уносило его прямо в небо, усыпанное звездами.

Удивительно, но Хаттим совершенно не чувствовал страха. Более того: когда он видел призрачный силуэт, плывущий рядом по воздуху, его наполняло доверие. Постепенно галичанина охватил пьянящий восторг. Они поднимались, и ближе становились крошечные мерцающие искры на синем бархатном одеянии ночи. Внизу лежал Нируэн. Его дома казались теперь не больше игрушечных и тонули во тьме. Тоз направлял их полет к югу, следуя течению Идре. По земле, черной, как сама темнота, стальной лентой извивалась река, залитая лунным светом. Внезапно Тоз ринулся вниз, точно ястреб на добычу, и галичанин почувствовал, что падает. Сердце заколотилось о ребра, словно хотело спастись бегством. Хаттим зажмурился. Сейчас его тело разлетится о землю. Но ничего не произошло.

— Открой глаза, — настойчиво проговорил Тоз. — Я не причиню тебе вреда.

Хаттим послушно заставил себя поднять веки. Внизу мерцали редкие огни какого-то прибрежного поселка. У причала сонно покачивались лодки, и в одной из них Хаттим узнал «Вашти». На мачте развевался штандарт Дарра — знамя с трехзубой короной Андурела.

— Король, — презрительно бросил Тоз. — Он там, внизу.