— Сразу после церемонии? — с сомнением спросила Ирла. — Не слишком скоро?

— Наше присутствие необходимо только на время обряда и на пиру, — улыбнулся Бедир. — Потом Хаттим может оставаться в Андуреле, может отправляться с Эшривелью в Усть-Галич — это нас не касается. Я уверен, Дарр все знает и на нас не обидится.

— Я думала, нам следует остаться и понаблюдать за Хаттимом. Когда его объявят наследником…

— Наследником, а не королем. Дарру еще править и править. К тому же он будет рад получить весть об Уинетт — не меньше, чем мы о Кедрине.

— Тогда так и сделаем!

Ирла кивнула и засмеялась. Взглянув ей в глаза, Бедир уже не увидел ни следа сомнений.

— Мы сможем отплыть наутро после свадьбы? — спросил он.

— Да хоть сейчас, — прогремел лодочник. — Заново законопачена, каюты утеплили… Правда, ребята гуляют по тавернам — делать-то нечего… Но речной ветерок их взбодрит.

— Тогда — да будет так, — улыбнулся Бедир. — Через три дня.

— В добрый путь.

И Гален многозначительно покачал перед ним пустым кубком.

*

Ночью в Белом Дворце начался переполох. Хаттима Сетийяна и несколько его придворных — всех, кто праздновали назначение Чэйдина Химета — поразил странный недуг. По слухам, правитель Усть-Галича страдал от мучительной боли в желудке, его рвало кровью… и что он близок к смерти. Прочим было не легче.

Дарра, Бедира и Ярла подняли с постелей. Разумеется, больше всех перепугалась Эшривель. Она требовала, чтобы ей позволили остаться в покоях ее возлюбленного и ухаживать за ним. Супруги правителей бросились успокаивать обезумевшую принцессу, которую пришлось чуть ли не силой выпроваживать из спальни Хаттима.

Галичанин и в самом деле выглядел хуже мертвого. Кожа приобрела землистый оттенок, золотые волосы слиплись от пота, глаза ввалились, тело сотрясали судороги.

— Я пошлю в Училище, — проговорил Дарр. — Бетани пришлет лучших Целительниц.

— Нет, — простонал Хаттим. — Пусть Сестра Тера лечит меня.

Дарр покосился на Сестру. Темноволосая девушка осторожно поила галичанина какой-то прозрачной жидкостью.

— Может, Вам нужна помощь? — спросил король.

Сестра покачала головой, отставила чашку и вытерла правителю лоб.

— Нет, Государь. Я смогу вылечить моего господина. Думаю, вино было испорчено. Он поправится.

— Он совсем плох, — с тревогой проговорил Дарр.

— Он сильнее, чем может показаться, — успокоила Тера. — Уверяю тебя, Государь, к утру ему станет лучше.

— Если он умрет, — пробормотал Ярл — так тихо, что его мог слышать только Бедир, — конец всем нашим мучениям.

Бедир кивнул. Однако его раздирали противоречия. Хорошо, если выйдет так, как говорит Ярл. Но он не мог без сострадания смотреть на галичанина.

— Видите, он уснул, — Тера опустила голову Хаттима на подушки. Веки правителя чуть дрогнули, с пересохших губ сорвался вздох. — Теперь меня ждут остальные.

Она взяла сумку с лекарствами и быстро удалилась. Дарр, Бедир и Ярл остались у постели Хаттима, и каждый думал о своем. Слуги бесшумно убирали полотенца, перепачканные рвотой. Хаттим больше не бился, его дыхание стало ровным.

Дарр первым нарушил молчание.

— Кажется, снадобье Сестры помогает.

— Жаль, — откликнулся Ярл.

— Я не питаю особой любви к Хаттиму, — король вздохнул и покачал головой. — Но я бы не хотел ему такой смерти.

— Уж больно ты добр, — проворчал кешит, с ненавистью косясь на южанина.

— Он спит, — Бедир с трудом подавил зевок. — Советую последовать его примеру.

Возражений не последовало. Слуги напоследок получили указание присматривать за Хаттимом и тотчас позвать Сестру Теру, если судороги возобновятся, после чего правители покинули спальню.

— Я хочу поговорить с дочерью, — проговорил Дарр. — А вашим супругам, наверно, тоже стоит пойти спать.

Действительно, Ирла и Арлинне все еще утешали Эшривель. Принцесса рыдала, требуя, чтобы ей позволили ухаживать за Хаттимом. Подмога подоспела вовремя. Отец и правители в один голос заверили, что ее возлюбленный спокойно уснул до утра и помощь не потребуется. Лишь после этого Эшривель согласилась вернуться в свою спальню и удалилась, пылко восхваляя искусство Сестры Теры.

Утром им пришлось убедиться, что работа Сестры Целительницы стоила этих похвал. Правитель Усть-Галича и его свита вернулись к жизни, таинственный недуг напоминал о себе лишь легкими болями в желудке и слабостью. Некоторые из галичан отказались от завтрака. Сам Хаттим, правда, предпочел остаться в постели, но твердо заявил, что свадьба состоится в назначенный день. Это было первое, что услышали Дарр и правители. Эшривель уже сидела у постели жениха. При этих словах она просияла и посмотрела на отца. Ее взгляд был исполнен восторга.

— Какое мужество, правда?

— Я бы не посмел тебя огорчить, — галантно отозвался Хаттим. Его слабая улыбка напоминала рассвет в плохую погоду. — И… ты же знаешь, какой я эгоист. Я хочу быть счастливым — и меня ничто не остановит.

Эшривель рассмеялась и пригладила ему волосы.

— Ты уверен? — спросил король. — Церемонию можно отложить.

— Ни за что, — Хаттим покачал головой и взял Эшривель за руку. — Я не хочу ждать ни мгновения.

— Тогда мы тебя оставляем.

— … в самых прекрасных руках, — договорил южанин и указал глазами на свою невесту и Сестру Теру, которая хлопотала рядом.

— Какая жалость, — фыркнул Ярл, когда они вышли в прихожую.

Бедир похлопал недовольного кешита по плечу.

— Может быть, Госпожа спасает его ради великих дел.

В тот же день Ярл получил новую пищу для подозрений. Слуга передал кешскому правителю, что Государь незамедлительно требует его в покои Хаттима. Правитель Кеша воспрянул духом. Наверно, галичанину стало хуже, а там, глядишь, вместо свадьбы придется справлять поминки. Однако едва Ярл переступил порог спальни, от его надежд не осталось и следа. Дарр и Бедир уже сидели у постели Хаттима. При виде их мрачных лиц Ярла охватило дурное предчувствие.

— Плохие новости, — проговорил вместо приветствия Дарр, теребя королевский медальон.

— Из лагеря пришла весть, — сказал Хаттим, убедившись, что не перебивает короля. — Чэйдин Химет мертв.

— Что? — ахнул Ярл. Мысль о яде напрашивалась сама собой.

— Тот же недуг… — галичанин скорбно опустил глаза. — Кажется, это из-за вина, которое мы пили в честь его назначения. Да простит мне Госпожа, вино я выбирал сам.

Он умолк и плотно сжал губы, словно воздерживаясь от более сильных выражений, потом покачал головой. Казалось, он спорил сам с собой и не находил себе оправданий.

— Ты не должен себя винить, — растерянно проговорил Дарр. — С тобой могло случиться то же самое.

— Меня лечила Сестра Тера… — голос Хаттима упал до шепота. — Если бы только я послал ее к Чэйдину…

— Ты не мог знать, — король совсем смешался. — Как ты мог знать заранее?

Смущенный собственными подозрениями, Ярл нахмурился.

— Так Чэйдин мертв? Значит, вино было отравлено?

— Испортилось, — пояснил Бедир. — Хаттим послал за Чэйдином, чтобы объявить ему о его назначении, и они распили бутылку вина. А вино оказалось испорченным.

— А Сестры его проверяли? — спросил Ярл, стараясь не выдать своих подозрений.

— Мы все выпили, — тихо отозвался Хаттим, — а бутылки выкинули. Их было две. Вино было старое — вот почему я его выбрал.

Ярл не нашел что сказать и только задумчиво хмыкнул.

— Я всех расспросил, — сказал Дарр, угадав ход его мыслей, — о дурных намерениях не может быть и речи.

— Кому понадобилось отравить Чэйдина? — печально усмехнулся Хаттим. — А заодно и половину моей свиты?

— Пострадали все, кто пил с ним, — вмешался Бедир. — Подозреваю, без Сестры Теры мы бы хоронили сейчас весь усть-галичский двор. К несчастью, в лагере Сестер не было.

— Бедный Чэйдин, — вздохнул Хаттим.

— Мы возвращаемся к тому, от чего ушли, — заметил кешит.

— Надо найти кого-то другого, — почти равнодушно проговорил галичанин. Казалось, он был поглощен горем.