Совсем ошалел! — с досадой подумала она. Как бы и в самом деле не выдал себя перед Джудит. Надо почаще звонить подруге, усыплять ее бдительность. Кстати, где этот диктофон? Стоит все же сделать запись для Джудит. Пусть потешится и заодно отвлечет свое внимание от мужа.

Дэниел не ожидал, что Сузан Осборн окажется столь красивой. Он вообще не думал о ее внешности, направляясь на условленную встречу. Тем отрадней для него было увидеть женщину не просто приятную, но обворожительную! Хорошо, что они встретились в ресторане, а не в редакции.

Сузан сразу сказала Дэниелу, что не голодна. Он же в ее присутствии тем более не мог думать ни о каком бифштексе, поэтому они ограничились кофе и легким десертом.

Зато беседа их сразу же покатилась легко и непринужденно. Сузан по просьбе Дэниела кратко сообщила о себе, не касаясь пока «персидского» периода своей жизни. При этом степень ее откровенности была еще меньше, чем в разговоре с Джудит. В частности, о своем неудачном замужестве она рассказала так:

— Мой муж был значительно старше меня, но я его искренне любила. Мне даже в голову не приходило позаботиться о своем будущем: например, заключить брачный контракт или попросить мужа упомянуть меня в своем завещании. А ему, вероятно, казалось, что наша счастливая жизнь будет длиться вечно, он попросту забыл о завещании, составленном когда-то давно в пользу сына…

Диктофон лежал в раскрытой сумочке на коленях, и Сузан ждала, когда заговорит Дэниел, чтобы нажать кнопку «запись». Но тот молчал, внимательно слушая и сочувственно кивая.

— В моей жизни случались неудачи, — продолжала она, — однако я ни на кого не держу зла, не помню обид и не теряю веры в людей.

— Самое главное — вы не теряете веры в себя! — произнес Дэниел теплым бархатным баритоном, от которого у Сузан перехватило дыхание, что, впрочем, не помешало ей включить диктофон и ответить с надлежащей скромностью:

— Да, по крайней мере, стараюсь.

Дэниел меж тем продолжал говорить, и голос его постепенно приобретал более глубокую тембровую окраску, становясь мягче, нежнее, взволнованнее:

— Вероятно, в этом — ваша сила и ваша слабость. Вы доверчивы и красивы. Люди к вам тянутся. Но вы не можете обогреть всех, и тогда кто-то из них озлобляется, начинает вам мстить. А женщины наверняка испытывают зависть к вашей внешности.

— Да уж! — засмеялась Сузан. — С этим мне приходится сталкиваться довольно часто. Правда, из своего «иранского плена» я выбралась только благодаря женской зависти. Вы удивлены? Сейчас объясню. Я ведь не знала, что у моего будущего супруга имеется гарем, а также старшая, или любимая, жена. Вот она-то и возненавидела меня как свою соперницу. А потому в конце концов устроила мне побег.

— Я знал нескольких женщин, попавших в подобную ловушку, но все они были не похожи на вас, — заметил Дэниел.

— Догадываюсь, в чем дело, — лукаво сверкнула глазками Сузан. — Они были менее привлекательны, чем я.

— Это безусловно! — поддержал ее шутку Дэниел. — Однако я имел в виду совсем другое: вы в отличие от них кажетесь мне достаточно осторожной и рассудительной.

— К сожалению, от моей рассудительности не остается и следа, когда я в кого-нибудь страстно влюбляюсь, — пожала плечами Сузан.

Сердечко на ее груди при этом шевельнулось, и Дэниел тотчас же устремил на него свой взгляд.

— В таком случае я с уверенностью могу заключить, что сейчас ваше сердце свободно от любви! — произнес он, улыбаясь одними глазами.

Сузан поняла, что их беседа естественно перетекла в область увлекательной игры — флирта, пока еще ни к чему не обязывающего, но именно тем и приятного.

Дэниел тоже это сознавал, но не противился обстоятельствам. Пусть все идет само собой. Пусть восточные мужчины тешатся в своих гаремах, а западные — чинно сидят в ресторанах, попивая вино или кофе с хорошенькими женщинами. Пусть авторы и их герои живут одной жизнью, не разделенные никакими границами, тем более что любые границы всегда условны, расплывчаты, проницаемы…

Диктофон, работавший несколько секунд вхолостую, не мог зафиксировать ни мыслей, ни настроения Дэниела, но тишина, сопровождавшая эту паузу, могла бы многое сообщить внимательному уху.

Сузан, во всяком случае, прекрасно чувствовала, что сейчас происходит в душе Дэниела, и все дальше уводила его от основной темы разговора, которая послужила поводом для их встречи.

— Расскажите хоть немного о себе, — попросила она невинным голоском. — Я ведь о вас знаю только то, что вы талантливый журналист.

— Ну, журналист я, положим, не такой уж и талантливый, просто мне повезло набрести на свою тему, — пояснил Дэниел, нисколько не преуменьшая, но и не преувеличивая своих профессиональных достоинств. — Да и жизнь у меня, в общем-то, самая обычная.

Опасаясь, что беседа может зайти в тупик, Сузан поспешила ее оживить:

— И это говорите вы, журналист? Ведь люди вашей профессии, насколько я знаю, способны увидеть сенсацию в любом пустяке, а человека с самой заурядной судьбой могут при желании сделать героем дня.

— Вы точно подметили: «при желании».

— А вы не привыкли быть героем дня? Вы больше любите слушать других, чем говорить о себе?

— Пожалуй, так.

— Но вы же не станете отрицать, что пользуетесь успехом у женщин! — наступала Сузан.

— Нет, не стану.

— А им наверняка хочется узнать о вас побольше. Они задают вам всякие вопросы. И вы всегда отмалчиваетесь?

— Как правило, женщины заранее все обо мне знают. У них имеются какие-то свои источники информации.

— Жаль, они мне неведомы. Я бы тоже кое-что про вас выяснила! — с озорным кокетством заявила Сузан.

— Могу облегчить вашу задачу, — принял ее вызов Дэниел. — Мне тридцать два года, я холост, детей нет, что в таком возрасте можно уже расценивать как недостаток. Вы удовлетворены моими ответами?

— Представьте себе, да! Мне всегда приятно слышать от мужчины, что он холост. Это значит, не надо все время оглядываться на ревнивую жену, которая шлет тебе в спину проклятия.

— А ко мне эти нехорошие женатые мужчины ревнуют своих жен! — засмеялся Дэниел. — Хотя я, признаюсь честно, вовсе не ловелас.

— И по этой причине вы до сих пор не женаты? — подхватила Сузан.

— Я был женат, — с грустью промолвил он.

— Простите, я, кажется, вторглась в недозволенную область.

— Нет, это уже в прошлом, — махнул рукой Дэниел. — А вот у вас, похоже, еще не до конца отболело: вы все никак не можете начать рассказ о своей недавней трагической любви.

— Да, вы верно угадали: я действительно оттягиваю этот момент, потому что мне с вами так хорошо, так спокойно. Еще сегодня утром я была полна решимости рассказать обо всем, что со мной случилось, чтоб мой печальный опыт послужил уроком для других женщин. Но сейчас все это куда-то отступило… Наверное, вы сочтете меня несерьезной?

— Ну что вы! — возразил Дэниел. — Мне понятны ваши чувства. Но и тема, поднятая вами, давно меня занимает. В моем архиве скопилось несколько историй, которые вместе с вашей могли бы составить полноценную книгу. Не исключено, что она станет бестселлером!

— Вы так думаете?

Сузан была разочарована тем, как резко Дэниел перешел к делу. Неужели она его нисколько не заинтересовала как женщина?

— Разумеется, я не могу это гарантировать, — улыбнулся Дэниел. — Но приниматься за книгу надо с уверенностью, что ты обязательно напишешь бестселлер. Это я знаю точно.

— Вообще-то я собиралась вас попросить, чтоб вы не упоминали в статье или книге моего имени, а употребили какое-нибудь другое, вымышленное.

— С этим не будет проблем, — пообещал он. — Да и вы в этом случае сможете более откровенно рассказать обо всем, что вам довелось пережить.

Сузан смотрела на него и не верила своим глазам: неужели человек может так разительно измениться, стоит ему только заговорить о работе? Еще несколько минут назад это был тонкий, остроумный, обольстительный мужчина, одаривавший Сузан комплиментами и бросавший на нее нежные многообещающие взгляды. А сейчас она видела перед собой некий механизм, настроенный исключительно на работу.