- Я сам себя позвал,- в тон мне ответил Калеб и взял в руки зубочистки. Не понимаю, как ему удается сделать обыденный жест таким интимно-привлекательным? Кажется, я сходила с ума, а может, гормоны во мне, творили такие странные вещи? Но оторвать взгляда от его рук, я не могла.

   Его губы изогнулись в странной ухмылочке, и потому я решила, что он заметил мое внимание. Но все оказалось намного проще - его заинтересовали мои фото на холодильнике. Да, выглядело это так по-домашнему, и совершенно не вязалось с семьей вампиров. Но мое детство, начиная с пяти лет и было нормальным, лучше, чем у кого-либо в мире.

   Я старалась сосредоточиться на пережевывании, чтобы не обращать внимания на его руки, но все же нет-нет, да поглядывала. Он же раскрепощено оглядывался по сторонам, изучая кухню. Казалось, прекрасный сказочный принц внезапно выпал из сказки и оказался на моей кухне, которая, если не считать новомодной техники, очень подходила ему. Я постаралась представить себе Калеба в военной форме, или одетого в стиле пятидесятых, и, к сожалению, мне это удалось. Не думала, что он может быть еще более красив. Тоже мне Кларк Гейбл.

   В который раз я вернулась к теме его таланта. Все вампиры, так или иначе, были одарены, без исключения, и иногда их таланты были слишком пугающими. Самым частым из всех было управление сознанием людей: чтение мыслей, ментальное общение и тому подобное.

   Может, он сейчас сидел и читал мои мысли и в душе насмехался? Очень надеялась, что нет. Я замерла с поднесенной ко рту вилкой и хмуро уставилась на него. Калеб ответил мне удивленно-улыбчивым взглядом, кажется, он потешался надо мной.

   - Какой у тебя? - спустя мгновение спросила я, борясь в душе со страхом и желанием узнать правду.

   - Что, калибр автомата? - пошутил он, перезаряжая в воздухе воображаемое оружие, вышло действительно смешно, но ответила я кислой улыбкой, вдруг запереживав, нет ли у меня на лице кетчупа.

   - Талант какой? - я знала таланты своих родителей, особенно талант отца - стирать воспоминания. Он не раз оказывался нам полезен, мама могла очаровать любого, но лишь при желании, и совершенно непродолжительно, ей претила мысль, что с такой внешностью, как у нее, нужно пользоваться своей силой. Это было тщеславно, но таковой она была. Кажется, Грем имел талант убеждения, он мог убедить кого угодно в том, что хотел, но о мощности и продолжительности своих сил он не знал. Или точнее, так ни разу и не проверил. Он использовал его лишь несколько раз, когда интерес к их семье становился нездоровым. Мало ли было людей, читавших книги о вампирах. И конечно, возвращаться назад, чтобы проверить, как это все действует с их переездом, он не стал.

   Но о Калебе ничего не было известно. И теперь меня снедало любопытство. Либо у него вообще нет таланта, что почти невозможно. Либо, осторожный Калеб, не хотел о нем распространяться.

   - Зачем тебе это знать? - Калеб приблизил свое лицо почти вплотную к моему, видимо желая напугать, а может, произвести впечатление. И хотя я догадывалась, что он слышит каждый неровный удар моего сердца, совершенно не выказала себя. Калеб был столь прекрасен вблизи, что воздух, наполненный его странным ароматом, казался мне наркотиком, но я уверено и без каких либо эмоций ответила, равнодушно пожимая плечами.

   - Ну, знаешь, не очень бы хотелось, чтобы кто-то знал мои мысли, или мог их выпытать, или заставил меня сделать то, что я не хочу.

   - Ты думаешь, я на такое способен? - рассмеялся Калеб, возвращаясь в нормальное положение в кресле.

   - Я думаю, если что-то будет в твоих интересах, ты способен на многое.

   Он перестал улыбаться, и это позволило мне думать намного рациональней.

   - Интересно, откуда у тебя такие мысли обо мне? Неужели, мои добрые друзья так много про меня рассказывали сегодня?

   Я смутно вспомнила сегодняшний день, будто бы он прошел еще год назад, и не могла понять, рассказывали ли о нем вообще хоть что-то. Я могла лишь смотреть на него, видеть эти глаза и следить за движениями его губ, когда он говорил. Усилием воли я напомнила себе, что все это, чтобы зачаровывать жертву, и я попадаюсь в ловушку, но ничего не могла с собой поделать. Пребывать с ним вдвоем в тесном помещении было похоже на какое-то испытание.

   - Так какой? - снова повторила я, чтобы разорвать тишину и скинуть с себя оковы его очарования.

   - Могу видеть прошлое... - отозвался лениво Калеб. Но мне показалось, что он чего-то недоговаривал.

   - Только и всего? - поинтересовалась я, следя за выражением его глаз, но Калеб был намного лучшим актером, чем мне хотелось. Выражение его лица не изменилось, когда он утвердительно качнул головой. Хотя его можно понять, кто я такая, чтобы он делился со мной своими секретами?

   Наши взгляды на миг пересеклись: мой лихорадочно веселый, и его прохладно неподвижный. Я вздрогнула от такой неприступности, он же остался невозмутим. Хотя я поняла, ему не нравилось, как я вторгалась на территорию его личной жизни. Кажется, я вообще была ему неприятна, чего только он пришел на кухню?

   Чтобы насолить ему, я продолжила разговор об этом.

   - И как ты это делаешь? О, великий шаман, читающий прошлое.

   Он скривился от моих последних слов, будто бы я сказала что-то дурное, но мне было все равно. Я ему и так не нравилась, так что мне терять? Хотя бы отыграюсь, поиздевавшись. Мог бы вести себя со мной повежливее.

   - Да так, всего-то нужно поцеловать человека в губы, - запросто сказал Калеб и ни капельки не смутился.

   Я перестала есть, не понимая, шутит он или нет, так как выражения его лица не менялось.

   - Всего-то, - скривилась я, и отставила еду. Потешаться над ним стало не интересно. У меня полностью пропал аппетит, когда я подумала о его губах на своих. Мне стало жарко и неуютно в такой близи от него. Калеба же, кажется, вообще ничего не волновало.

   - Очень жаль, - вздохнула я, вновь, стараясь не смотреть на него.

   - Ну, может когда-нибудь тебе приспичит что-нибудь вспомнить, и ты меня об этом попросишь, - мстительно усмехнулся он, видимо оценив изменения моего настроения. Тогда-то я и поняла, что он шутит, и разозлилась пуще прежнего.

   - Лучше уж я поцелую толчок в нашей школе, - хохотнула я, - и вообще, это ты можешь всем этим местным девчонкам голову кружить, но я-то знаю, кто ты, или, точнее говоря, что ты. Так что не надо быть остроумным со мной.

   Это было очень грубо с моей стороны, и я знала, что перегибаю палку, но не могла сдержаться. Мне хотелось сказать ему что-нибудь, что задело бы его побольнее. Но я говорила о нем как о каком-то чудовище, и меня даже саму замутило, когда слова вырвались из моего рта. Весь этот трудный день, переезд и события последних месяцев, я вылила на него в одной подлой фразе.

   Мы двое замерли, в ступоре смотря друг на друга, и слова, словно пепел, оседали между нами. Я видела, как его лицо судорожно дернулось, будто бы он не может вдохнуть. Но за миг он снова взял себя в руки. Калеб вскочил на ноги, и уже направляясь к выходу, зло бросил:

   - Знаешь, для малолетней, распухшей, беременной девчонки, ты слишком высокого мнения о себе.

   Я была подавленна тем, что только что произошло, и не смогла, как привыкла, одеть маску отстраненности, отвечая на его слова:

   - Гордость - это все что у меня есть.

   Я не смотрела на его реакцию, а решила подогреть еще макарон. Когда я злюсь, то становлюсь голодной. И вообще, если бы я переживала из-за каждого парня, что мне мало-мальски нравился, и которому я говорила всякую обидную ерунду, я бы поседела. Так что нечего больше распускать здесь свои чары, упырь.

   Конечно же, я понимала, что не права, но не догонять же его теперь, и не извиняться. Он сам нарвался на грубость. И хотя я понимала все, чувство вины неотступно засело в моей голове. Кто я такая, чтобы судить его? Я решила на некоторое время засесть в кухне, чтобы дать ему время остыть.