— Зачем он тебе? — Касл смотрел на нее пронизывающим взглядом, от которого у Кэролайн пробежались неприятные мурашки по коже. Какой же он все-таки противный человек.

— Бумага о браке у тебя? — Она дождалась его молчаливого кивка. — Я хочу расторгнуть брак с викингом.

— Странно… я думал, что ты довольна этим браком. — Люсьен опять подозрительно посмотрел на девушку. Невозможно, чтоб он так ошибался. По всему ее виду было ясно, что она неровно дышит к этому варвару. Невозможно было так играть. Но все же он начал развязывать ей руки и ноги. Если она что-то затеяла против него, то он ее раскусит обязательно.

— Отнюдь. Как вы думаете, лорд Касл, могла бы дочь Петрова простить своего врага? Врага, который напал на ее замок и жестоко убил родителей? — Она встала во весь рост и начала растирать затекшие руки, стараясь не смотреть в глаза Каслу. Если сейчас она посмотрит на него, то Люсьен увидит в ее взгляде неудержимое отвращение.

— Изначально вы утверждали, что на вас напали норманны? — Кэролайн удовлетворенно отметила, что этот ублюдок поддержал предложенный ею официальный тон. Она не выдержит больше «тыканей» в свою сторону.

— Интересно… а по-вашему, что я должна была делать в логове врага? Или же на вашей галере была армия короля Англии? — Кэролайн надменно посмотрела на него, а Люсьен понимающе улыбнулся, соглашаясь с ее доводами. Улыбка Люсьена вызвала у нее желание ударить его по лицу.

— Но ваши взгляды на Майклсона и нежелание со мной поговорить ввели меня в глубокое заблуждение. — Касл отметил про себя, что сейчас она выглядела, даже в этих варварских одеждах, истинной леди. Она шокировала его, а это удавалось не каждому. Он смотрел на нее с восхищением и нарастающим возбуждением.

— Знаете, лорд Касл, я с детства была великолепной актрисой, мне всегда так говорили. Для отца я даже смогла заменить сына, которого он так желал, но Бог не дал ему такого счастья. — Кэролайн подошла к столу и обратила внимание на разложенную карту. Ничего существенного. Даже путь не проложен. — Знаете… о чём я думала просить вас, когда наёмники напали на меня? — Она мягко улыбнулась ему через стол, а он, в свою очередь, истолковал её улыбку в соответствии со своим возбужденным состоянием.

— Понятия не имею, леди Кэрол. — Люсьен нервно поднялся из-за стола, обновляя свой кубок вином.

— Я хотела вас просить забрать меня с собой. Вы знали, что я должна была провожать вас с пастырем? — Она обошла вокруг стола и приблизилась почти вплотную к нему. Всё с такой же зазывной улыбкой она взяла из его рук кубок и пригубила вино, не отрывая от него глаз, наблюдая за его реакцией. Сейчас ее воротило от своей игры. Главное не переиграть. — Кстати, а где пастырь?

— Он… на корабле… — с трудом проговорил Касл.

— Это хорошо. — Кэролайн поставила кубок на стол и нежно провела пальчиком по щеке Касла. Она с удовлетворением наблюдала, как он сглотнул. — Потому что три свидетеля против Майклсонов — неоспоримое доказательство. Как вы думаете, пастырь даст показания, которые нужны нам?

— Д-да… полагаю, с радостью, леди Кэрол. — Она удовлетворенно кивнула и, схватив опять кубок, отошла от него на несколько шагов.

— Вот видите, мой милый друг, на что я способна? — усмехнулась ему в лицо Петрова.

— Не понимаю… — Люсьен удивленно смотрел на нее.

— Бросьте. Только сейчас вы думали, что я хочу вас. — Кэролайн приподняла точеную бровь в ожидании ответа.

— Вы великолепны, леди Кэрол! — Касл от души рассмеялся, а девушка про себя отметила, что смех, как ни странно, шел этому змею.

— Я пыталась вам доказать, лорд Касл, что я прекрасная актриса, и вам не стоит сомневаться в моих словах.

— Полагаю, наше с вами партнерство будет довольно-таки приятным и познавательным для нас обоих, леди Кэрол. — Сейчас она была для него живым воплощением женского очарования. Эта леди могла бы с легкостью участвовать в интригах двора и быть его украшением. Но все же Люсьен чувствовал какой-то подвох и не собирался расслабляться.

Когда он вышел из каюты, Кэролайн с облегчением вздохнула. Все прошло как по маслу. В этой ситуации не было смысла размахивать кулаками и ногами, а отец ей всегда говорил: «Если ты видишь, что не сможешь победить соперника, то заставь его играть по твоим правилам».

***

Прошло несколько дней с того дня, как она очнулась. Корабль вошел в Северный пролив, и шансы, что Клаус кинулся в погоню, а тем более догонит их, с каждым новым днем были ничтожны. К великому облегчению Кэролайн, Касл освободил для нее каюту и больше не смотрел на нее голодными глазами. Более того, он редко заходил к ней, лишь только когда ему требовалось посмотреть на карту. Они обменивались светской беседой и незначительными фразами. Слуги в первый же день по его распоряжению принесли лохань и воду, а также женскую одежду, которая, по его мнению, больше подходила леди. Пастырь несколько раз заходил к ней, и она все больше убеждалась после разговоров, что Люсьен пытался вывести при помощи него ее на чистую воду. Но все было бесполезно. Священник теперь был убежден, что Петрова эдакая страдалица и святоша, и был готов дать показания перед королем против Майклсонов. Самой главной задачей для Кэролайн теперь было убедить в обратном пастыря, когда Касл не будет маячить перед носом.

Хоть Кэролайн и не нуждалась ни в чем на корабле, но была одна неприятная вещь, которая ее не устраивала — свежий воздух. Ее мутило уже второй день от духоты в каюте. Люсьен никогда не забывал запирать каюту при выходе.

— Это для вашей же безопасности, леди Кэрол. На борту корабля слишком много наемников, а они вольный народ и бывают непредсказуемы.

Возможно, он был прав. Кэролайн уж больно не возражала и спасалась, открывая иллюминатор. Время шло, и они переплыли Ирландское море, и если тогда викинги делали на несколько дней остановки, на которые она, собственно, и рассчитывала, то Касл плыл к цели на всех парусах, не задерживаясь нигде, пополняя запасы буквально за час остановки. По расчётам Кэролайн, они должны были сделать остановку у острова Мен, и это был последний шанс на спасение. Далее придется не надеяться на чудо и следовать своему плану, и чем больше она обдумывала все тонкости этого самого плана, тем больше чувствовала, что загоняет себя в ловушку.

На следующее утро Кэролайн проснулась с ощущение тревожного беспокойства. Оглядев каюту, Кэролайн не увидела ничего нового, но все же чувство, что должно, что-то произойти ничуть не отступало. Она прислушалась и догадалась, что они сейчас стоят, а не плывут. Наверняка сделали уже последнюю остановку у острова. Беспокойство нарастало, а она все не могла понять причину страха. Кэролайн подошла к двери и прислушалась. Тишина. Тошнотворная тишина и ни звука. Обычно когда они делали остановки, то на палубе была суета, и Кэролайн даже могла слышать, что они грузят на борт. Она подошла к столу и налила вино из графина, отмечая, что руки дрожат, она поставила его обратно. Боже, она сходит с ума?

Сразу же за этими ощущениями ей послышался грохот ломающейся двери. Оказывается, нет. Она правильно боялась. Кэролайн схватила свой кинжал со стола, который Люсьен так кстати ей отдал вчера, и приготовилась, встав в правильную стойку.

Теперь страх был уже парализующим. Ладони вспотели, а руки дрожали еще больше, чем прежде.

— Так-то ты встречаешь мужа? — Сначала послышался сухой голос Клауса, а затем и он сам.

Он словно хищник, подкрадывающийся к своей жертве, сокращал расстояние между ними. От его взгляда внутри все похолодело. Кэролайн побледнела. Она смотрела на него и хмурилась, словно не верила в то, что это был он.

— Не рада мне? — иронично спросил он, останавливаясь в двух шагах от нее.

А она все стояла, направляя на него кинжал, который была не в силах опустить. Ноги дрожали от напряжения. Бешено стучало сердце, а во рту стало сухо и горько. Она не могла вымолвить и слова.

Клаус молниеносно вырвал нож из ее руки и швырнул его на пол, не отрывая при этом бешеного взгляда от ее лица.