— Отвечай мне?! — взревел он, словно раненый зверь.

Но Кэролайн и вовсе онемела, наблюдая за ним широко открытыми глазами. Сердце, казалось, ушло в пятки. И это был уже не тот изначальный страх от неизвестности. Это был страх от сознания того, что он наверняка узнал от Касла и пастыря о ее так называемом «плане». Ведь не мог же он быть в таком состоянии просто так? Боги… она все-таки загнала себя в ловушку. В глазах все начало плыть и темнеть, и она уже не чувствовала под собой ног, тело перестало слушаться, и последняя мысль, которая промелькнула в ее сознании, что она умрёт, так и не сказав ему правды.

***

Она медленно приходила в себя, словно просыпаясь от болезненного, тяжелого сна. Все вокруг кружилось, вертелось, и Кэролайн не могла сосредоточить взгляд на чем-то одном, но одно она уловила — она больше не в каюте Люсьена, а где-то в другом, не знакомом ей месте, где стоял полумрак. Мысли путались, и как она ни пыталась, не могла вспомнить, что произошло с ней. Тяжелые веки закрывались сами собой. К горлу подкатывал тошнотворный комок. Желудок судорожно сжался, и ее мучительно вывернуло на пол. Стало легче, но ненадолго. Потом она уже потеряла счет времени своим страданиям.

Затем ей начали приходить неясные образы людей, которых она знала и не знала одновременно. Эти люди что-то твердили ей о чем-то, но ей уже было все равно на них. Она хотела, чтобы ее все оставили. Она хотела сказать, чтобы они ушли, но не могла произнести ни слова. Потом она провалилась в благодатную пустоту, где не было никого, и она с наслаждением упивалась ею. Кэролайн не знала, сколько прошло времени — день, два или месяц, но ее опять потревожили. В ее спокойную пустоту пришла сестра, она противно смеялась над ней, а Кэролайн так хотела отвесить ей пощечину, но никак не могла поднять руку, чтоб заткнуть ее. «Это ты во всем виновата. Ты виновата, что нет отца», — кричала ей Кэролайн, но Катерина лишь продолжала смеяться, все громче и громче, а потом опять резко все стихло и опять долгожданная пустота.

***

— Что с ней? — скрипучим голосом спросил Клаус.

— У твоей жены сильный жар, и она бредит, — резко ответила Айяна.

— Это я уже без тебя понял, ведьма. Ты наконец определила причину ее недуга?

Старуха явно испытывала его терпение, и если она будет продолжать в том же духе, то он с радостью отправит ее на заслуженный покой.

— Все просто, у нее морская болезнь, — пожала плечами старуха. Клаус наблюдал, как Айяна смочила лоскуток в миске и начала протирать больной лоб.

— Мы уже не в море второй день. Ты не думаешь, что ее болезнь немного затянулась? — нетерпеливо спросил викинг.

— Не думаю, мой господин, — ведьма отбросила мокрую тряпку обратно в миску и упрямо посмотрела на него. — Есть люди, которые не справляются с этой болезнью и отправляются по ту сторону. И если ты не перестанешь мне мешать, то туда ей быстрая дорога.

— Почему моя кровь не помогает ей? — Клаус задумчиво смотрел на свою жену, в который раз задавая себе этот вопрос и уже зная ответ.

— Потому, что кровь вампиров не все болезни лечит, я уже говорила тебе. — Айяна схватила его за рукав туники и потянула к двери. — Оставь нас, ты только отвлекаешь меня, когда ей станет лучше или хуже, то сообщу тебе, — приказала ему старуха. Возможно, в другой раз он бы приказал высечь ведьму за такой тон, но только не сейчас, когда ее жизнь на волоске. Кэрол не имеет права уйти из жизни, не объяснившись с ним. Он готов был прямо сейчас растормошить ее и услышать из уст хоть какое-то оправдание ее поступкам. Он не находил места себе все эти дни, боясь, что больше не услышит ее голоса и не увидит ее глаз. Предательству его жены должно быть хоть какое-то оправдание. Ведь не могла же она на такое пойти только из-за воспоминаний, которые он недавно ей вернул? Или могла? Эти вопросы бередили его душу. Еще чуть, и он свихнется от всего этого. Клаус остановился на выходе и еще раз посмотрел на свою жену.

— Не дай ей умереть, и я тебя вознагражу, Айяна, — прошептал он ведьме.

Когда Клаус вышел из хижины, ведьма вернулась к больной. Она нагнулась над ней и улыбнулась в лицо мученице. Девушка металась по узкой кровати и выкрикивала несвязные слова. Отрезав кинжалом прядь волос с головы Кэролайн, ведьма начала сплетать ими приготовленную заранее куклу. Вскоре Айяне надоел шум, и она тихо произнесла заклинание. Сразу же больная успокоилась и уснула крепким, здоровым сном. Жар прошел, и скоро девка придет в себя, но это не страшно — все, что хотела, она сделала с ней.

В дверь хижины кто-то поскребся, и Айяна уже знала кто. Она поспешила открыть и впустить гостью в черном плаще, скрывающем полностью фигуру и лицо.

— Ну как? — прибывшая сняла капюшон и улыбнулась старухе. — У нас все получилось?

— Получилось, девочка моя! — Айяна нетерпеливо обняла свою любимицу. — Скоро. Совсем скоро мы отомстим за наши страдания.

— Твои объятия до сих пор сильны, — рассмеялась звонким смехом старшая Петрова, выбираясь из хватки старухи.

— Во мне еще достаточно сил, и показывать врагу этого не стоит, — бодро ответила ведьма.

— А она совсем не изменилась с тех пор, как я ее видела в последний раз. — Катерина подошла к сестре и села рядом на кровать. — Отец всегда ее больше любил, — обиженно произнесла она.

— А мать? — Петрова вздрогнула. Айяна всегда подкрадывалась незаметно, что всегда очень нервировало ее.

— Меня любила больше… и за нее я тоже отмщу…

— Тебе опасно приходить сюда, Катерина. — Айяна положила ей морщинистые руки на плечи и легонько сжала их, отчего по телу Петровой пробежались неприятные мурашки, и она поспешила встать.

— Ничего. Ты же постаралась, чтобы меня не нашли. Твое заклинание неплохо работает, Айяна. — Катерина благодарно улыбнулась старухе.

— Это ты во всем виновата. Ты виновата, что нет отца! — вдруг послышалось неясное бормотание сестры, и Петрова резко обернулась.

— Заткни ее! — прокричала она Айяне. — Заткни, или я вырву ей сердце!

— Она просто бредит, Катерина. — Айяна успокаивающе погладила свою любимицу по спине. — Она так не думает.

— Нет, думает! — в бешенстве воскликнула Петрова.

— Ты не можешь винить ее за это, ведь она не знает, что тебе пришлось пережить. — Старуха продолжала гладить спину девушки. — Возможно, когда-нибудь ты расскажешь ей об этом и она поймет тебя.

— Возможно… — словно в тумане произнесла Катерина. Но зная Кэролайн и зная о своих планах, в которых она намерена использовать свою сестру, она точно уже знала, что та не простит ее.

***

— Что со мной? Где я? — спросила Кэролайн, не узнавая свой собственный голос, который был до неузнаваемости тихим и бесцветным, лишенным сил. Она хотела встать с постели, но не могла даже пошевелиться.

— У тебя была горячка. Лежи спокойно и скоро поправишься, — услышала она где-то сбоку от себя скрипучий голос Айяны, но так и не смогла повернуть голову и взглянуть на старуху. — Ох, и наделала ты глупостей, девонька.

— Что произошло? — тяжело сглотнув, опять спросила Пертова. Она пыталась возродить в памяти последние моменты своей жизни, но помнила только бешеный взгляд Клауса, который был полон ярости и презрения.

— Пей. Тебе нужно восстановить силы. — Кэролайн почувствовала, как ее приподнимают за затылок, а затем увидела перед собой старуху с миской. Горький привкус каких-то трав сразу же обжег горло, и она закашлялась от противного вкуса.

— Ты отравить меня решила? — больная дернулась, судорожно вздохнув.

— Если бы хотела, то давно это сделала, — усмехнулась Айяна. — Этот отвар хоть и противный, но быстро поднимет на ноги. Действительно, после нескольких минут она почувствовала себя немного лучше. По крайней мере, Кэролайн смогла повернуть голову и наблюдать за Айяной, которая что-то перетирала ступкой в миске.

— Ты мне скажешь, где мы? И где мой муж? — голос стал сильнее, но еще слаб и тих. Кэролайн не терпелось узнать ответы от нее, но старуха как будто не слышала ее и продолжала заниматься своими делами. — Айяна? Прошу тебя… не молчи, — попыталась еще раз она. Шея и спина затекли. Она хотела перевернуться, но так и не нашла в себе сил сделать это. К ней начал приходить опять сон, и она уже проваливалась в объятия Морфея, когда услышала голос старухи: