— Или: «А что, там, откуда вы родом, этот запах считается приятным?»

Триллиан заключила дочь в объятия, подозрительно напоминающие удушающий захват.

— Я тебя не брошу, милая. Никогда-никогда. Так что вполне можешь обойтись без враждебности.

— Лучше бы бросила, — окрысилась Рэндом. — Очень даже без тебя неплохо было.

Триллиан оскалила зубы в том, что, как она надеялась, напоминало полную любви улыбку, и вернулась к своему интервью.

— Значит, вы отказались от алфавитного подхода?

— Да, — кивнул Гавбеггер. — Теперь я обслуживаю планеты целиком. Так гораздо проще, мне не нужно выслушивать каждого отдельного дилетанта, пытающегося переплюнуть меня. Я просто выхожу на орбиту и сбрасываю в атмосферу инфо-бомбу. Каждый житель получает на мыло по персональному файлу. Поверьте, стоит вам нажать на кнопку «воспроизведение», и у вас не останется ни малейших сомнений в том, как я отношусь к братьям по разуму.

— И как вы к ним относитесь?

— Они же все смертные. Я их презираю.

— Значит, за всей этой отчужденностью кроется простая злоба?

— Как? Вы полагаете, мне доставляет удовольствие сквернословить?

— А разве нет?

— Ну… да. Доставляет. Даже сильно доставляет. Но дело не только в этом…

И тут Гавбеггер поведал Триллиан нечто такое, чего никому еще не говорил. Может, виной тому был ее хрипловатый, почти гипнотический голос, а может, просто пора настала поделиться этим с кем-нибудь.

— Я хочу, чтобы кто-нибудь меня убил. Хоть попытался.

О Господи,подумала Триллиан. Только бы диктофон не подвел.

Она покосилась на свои наручные часы и с облегчением увидела мигающий огонек индикатора записи.

— Серьезное заявление.

— П-пожалуй, д-да, — согласился зеленый звездолетчик.

Необходимое пояснение.Это первый известный случай, когда Гавбеггер начал заикаться — если не считать его путешествия в систему Кастора, где ругательство «г-г-грюнтивертец!» удваивает свою оскорбительность с каждым добавленным «г».

— Самому не верится, что рассказал вам об этом.

— Мне тоже, мистер Гавбеггер.

— Мне кажется, с этой минуты вы можете называть меня Тяверик.

— Тяверик?

— Так меня зовут. Мой отец обладал специфическим чувством юмора. Тяв Гавбеггер, а?

— О да, — согласилась Триллиан, вдруг совершенно забыв о своем диктофоне.

Вселенная терпеть не может, чтобы лирические моменты вроде этого затягивались, поэтому, как правило, всегда имеет в запасе несколько помех для интима, соперничающих друг с другом за право назваться более досадной. В данном случае первым претендентом стала Рэндом Дент, которая не удержалась от брезгливой мины, прежде чем второй раз выбежать из рубки. Однако лавры победителя, несомненно, снискал ее отец, Артур Дент. Его комедийный выход полностью уравновесил слащавость сцены, восстановив тем самым порядок Вселенной.

— А ну, зарк вас подери! — рявкнул Артур, врываясь на мостик. — Нам нужно немедленно разворачивать это корыто с дерьмом и тащить свои п&&добольские задницы в темное созвездие Соульяниса и Рамма!

— Трррям-тара-рам-там-там! — протрубил компьютер в попытке усилить драматический эффект.

В этом месте за экраном полагается греметь громовому, прямо-таки космическому хохоту, на фоне которого компьютер произносит финальную реплику сцены:

— Немножко резковато вышло, да? Ну, тогда извините. И кстати, что такое «п&&добол»?

6

Планета Бабуля

Глубоко в недрах темного созвездия Соульяниса и Рамма прячется маленький планетоид, подобно елочной игрушке повисший на одном из завитков-псевдоподий созвездия. В нарушение всех вселенских законов гравитации эта карликовая планета (№ по каталогу МРВ-1001001) обращается на расстоянии в 150 000 000 километров от поверхности Рамма. Именно в этом месте облака межзвездной пыли, водорода и плазмы расступаются, открывая оазис чистого пространства, пронизанного свежим солнечным ветром.

Крошечной планетке под названием Бабуля удается сопротивляться притяжению звезды по причине необычайно высокой массы (которой она обязана сверхплотной материи, добываемой в белых дырах), а также благодаря вращающейся динамической оболочке из пяти тысяч сервомеханических дюз. Местоположение планеты обеспечивает благоприятный температурный режим, способствующий развитию жизни на пространствах суши, в глубинах лазурных океанов и во множестве фьордов, вообще-то необычных для планеты, не знавшей ледникового периода.

География Бабули — мечта картографа. Фактически она сводится к единственному материку-пангее, вытянувшемуся вдоль экватора и окруженному чистыми, не знавшими промышленного загрязнения морями, кишащими рыбой, которая буквально только и ждет, чтобы ее поймали.

Необходимое пояснение.В данном случае слово «ждет» надо понимать абсолютно буквально. Большие емельянские железноспинки, например, верят в то, что удочка выдергивает их из моря греха в рай, поэтому сами толпятся во фьордах в ожидании очереди проглотить крючок. Некоторые неточности этой легенды становятся очевидны в момент, когда их снимают с крючка и кидают на сковородку, но такова сила веры, что все остальные, на кого еще не снизошла благодать, распевают псалмы в ожидании обещанного золотого шарика наживки.

Официально континент называется Иннисфри — в честь острова на озере Слигоу в Ирландии на только что уничтоженной планете Земля. Остров знаменит тем, что на нем снимался фильм «Тихий человек». Больший из двух расположенных на континенте городов называется Конг в честь деревушки, где, собственно, и снимался фильм. Названия выбирал чиновник, занимавшийся регистрацией планеты, некто м-р Хиллмен Хантер. ^[2]

Хиллмен Хантер не слишком религиозен, но хранит веру в заведенный порядок вещей — в тех случаях, кода этот заведенный порядок поддерживается ради работодателя. Хиллмен Хантер верит в деньги, а зарабатывать во времена анархии намного сложнее. Как, скажите, скромному деловому человеку урвать несколько лишних монет в условиях, когда всякое быдло не питает должного уважения к тем, кто его заслуживает, а Большого Босса, который заставил бы всех вести себя как положено, нет? Людям необходим хоть какой-нибудь бог, дабы указывать им на место, и место это должно в идеале находиться как можно ниже Хиллмена Хантера.

Необходимое пояснение.Понимание религии как полезного инструмента, помогающего богатым оставаться богатыми, а бедным принимать это как должное, возникло на заре времен, когда какому-то продвинутому двуногому жабоиду удалось убедить остальных жабоидов в том, что Всемогущая Кувшинка согласна покровительствовать их тихой заводи и охранять ее от нашествий хищных щук только в том случае, если будет получать хотя бы раз в две недели по пятницам подношение в виде некоторого количества мошек и мелких рептилий. Подобный распорядок благополучно продолжался почти два года, пока божеству по недосмотру не поднесли недобитую рептилию — та очнулась и слопала продвинутого двуногого жабоида, а потом и саму Всемогущую Кувшинку. Сообщество жабоидов встретило освобождение от религиозного гнета с восторгом и закатило по этому поводу рейв-пати на всю ночь с потреблением галлюциногенных листьев и прочими излишествами. К сожалению, шумели они сильнее обычного, чем и привлекли к своей заводи внимание случайно проплывавшей мимо щуки, которая не пощадила никого.

В общем, Хиллмен Хантер и сам поверил в то, что этому новому миру необходим бог, который отдавал бы распоряжения, карал грешников и объявлял, какого вида сожительства в его глазах предпочтительнее, а какого — порочны. Поскольку создавали Бабулю, несомненно, магратиане, а не Бог, то и правящего божества на планете не оказалось, что вызвало в обществе некоторые дебаты. Естественный порядок вещей рушился к чертовой матери, и самые разные люди начинали считать себя равными тем, кто, понятное дело, равен, но не тем, кто ниже их — а это уже близко не лежало к религии. Хиллмен решил, что для восстановления порядка просто необходимо наличие хорошего, эффективного бога, поэтому в тот четверг он устроил в маленьком конференц-зале городской ратуши собеседование с претендентами на это место.