Встретились на железнодорожном вокзале - если стоять лицом к вокзалу - то справа, за вокзалом пригородных касс будет здание управления внутренних дел на транспорте. Вот там и работал старый знакомец генерала, некий майор Трифонов. Когда то он задерживал воров в законе - сейчас он выцеплял карманников и разобрался с неопознанными трупами, которых на железной дороге всегда более чем достаточно. Он же, благодаря близости к дороге, держал связь с остальными, теми кто осел в Казани.

   Посудачили - двое нестарых еще мужиков - о том о сем. В те времена Казань была крайне опасным местом - из-за разгула молодежных банд, Грабили, насиловали, убивали - не было и месяца, чтобы в городе не произошла массовая драка с человеческими жертвами. Это назвали "казанский феномен", на помощь местным сыскарям командировали бригады из Москвы и Ленинграда, в город приехала специальная комиссия ВЛКСМ. Однако, поговорив со своим старым другом генерал понял, что не все здесь просто - в Казани возможно обкатывался один из вариантов будущей смены власти - через массовые уличные беспорядки молодежи. Лидеры "молодежных движений" были хорошо известны, однако их активная разработка тормозилась всеми доступными мерами. Во главе молодежных банд стояли матерые уголовники. Собственно говоря - примерно такая же ситуация была в Баку, там тоже молодежь была не ангельской - но основным ее промыслом были кражи и только в Казани это вылилось в десятки уличных банд, ориентированных на тяжкие преступления.

   Беда... Но беда похоже просчитанная и хорошо спланированная.

   К вечеру, отказавшись от мысли переночевать в Казани, генерал выехал в Москву.

   Одним из самых обширных хранилищ информации в Советском союзе был ГНИЦУИ - главный научно-исследовательский центр управления и информации МВД СССР. Название, которое сходу выговорит не каждый, поэтому в восемьдесят пятом, по многочисленным просьбам центру вернули его старое, отнятое в семьдесят первом название - ГИЦ, Главный информационный центр. Коротко и ясно. Располагался ГИЦ на окраине Москвы, в относительно новом здании недалеко от Битцевского лесопарка. Лесопарк этот впоследствии прославится похождениями некоего гражданина, которого так и назовут - Битцевский маньяк - но порка в нем было спокойно, и граждане ходили через лесопарк без опаски.

   Генерал оставил машину у тротуара, недалеко от парка, неспешно пошел по улице. Сделал круг через дворы, вышел на свой же след. Потом сделал еще одну скидку - как заяц, собирающийся залечь на лежку. Потом, убедившись, что за ним никто не следит - резко сменил направление движение пошел по направлению к центру Москвы - хотя отсюда до центра было очень далеко.

   Телефонная кабина с целой, с не оборванной трубкой нашлась не сразу - только в третьей по счету трубка была цела. Трубки вырывали не потому, что в них было что-то ценное - просто от нечего делать, желая посмотреть, как лопнет и потянутся стальной гибкий кожух, сохраняющий ведущие к трубке провода. В те времена, когда генерал начинал, это было не принято - портить то, что предназначено для общего блага, для людей - сейчас это было повсеместно. Вандальским нападениям подвергалось все - скамейки в парке, сидения в электричках, стены домов, лампочки, вот телефонные трубки. Одни ломали, другие равнодушно на это смотрели. Само по себе, это свидетельствовало о том, что общество больно - но генерал так далеко не заглядывал. По его мнению - просто распустились и все. Взять телефонные трубки - кто это делает? Да пацаны. Взять таких вот за шкирки - и на месяц в трудовой лагерь. Создать трудовые лагеря - и вперед. Безнаказанность по мелким делам - когда как раз за мелкие правонарушения и следовало бы назначать суровые наказания, и обязательно связанные с трудом, а не с деньгами - порождала более серьезные криминальные проявления. Глупо думать, что хулиган поймет по хорошему - надо заставить его понять. Возможно шок от месяца отсидки спасет от куда более тяжкого.

   Но до всего этого - пока не доходило. Надо было сделать главное - потом разбираться с хулиганами, казанскими гопниками и всеми прочими.

   Из телефонной будки генерал набрал номер - не тот, который официально известен и принадлежит дежурному - а другой. Известный куда меньшему количеству людей.

   - Институт - раздалось на другом конце трубки.

   - Извините, мне уже три дня не могут выдать справку о несудимости, а она мне срочно нужна. Не могли бы вы мне помочь?

   На другом конце трубки собеседник справился с секундным замешательством

   - Запишите, пожалуйста, телефон дежурного - голос продиктовал номер телефона,

   - Благодарю.

   Генерал записал и положил трубку. Быстрым шагом направился обратно к Москвичу.

   Телефон - как и любой другой телефон в МВД периодически ставили "на контроль" - то есть на прослушивание. С тех пор, как в МВД "сбросили десант" - то есть перевели в центральный аппарат большую группу сотрудников КГБ СССР для оздоровления обстановки - прослушивать телефоны стали гораздо чаще. Телефон этот был установлен в ГИЦ - хотя по документам, он был установлен в НИИ МВД, и при ответе на звонок положено было говорить "институт". В беседе, внешне невинной, он передал нужную информацию. "Справка о несудимости" - нужно срочно встретиться. Три дня - встреча на точке три, время - после работы, когда половина Москвы возвращается домой на метро. Благодарю - за мной не следят, осложнений при встрече с моей стороны не будет. Если бы они ожидались - прозвучало бы ненавидимое уголовниками "спасибо".

   Вечером, генерал встретил в толпе на одной из станций метро - ради того, чтобы посмеяться над противником встреча произошла на станции метро "Лубянка" - одного из своих старых друзей и учеников. Те, кто выжил при чистке - научились быстро перемещаться по системе, при зачистках отсиживаясь в НИИ МВД, разных ХОЗУ и других не слишком заметных местах. Это называлось "за штатом".

   Процедура контакта была довольно простой - почему то именно на Лубянке одному пассажиру пришло в голову выйти из вагона метро. Потоптавшись на месте, пассажир направился по переходу на станцию Кузнецкий мост, там сел на метропоезд, следующий в противоположном направлении. Пассажир вел себя достаточно нервно, поглядывал на часы, оглядывался - но так и не заметил, что от Лубянки за ним прицепился хвостом еще один пассажир.

   Встретились они в одном из московских двориков, недалеко от станции метро. Этот дворик был хорошо известен сотрудникам УГРО - потому что в нем можно было оторваться от слежки аж тремя разными способами. Первый - во двор - и бегом в другую арку, выводящую на улицу, на которую нет хода с первой и с которой довольно легко исчезнуть. Второй - в одном из подъездов еще дореволюционной постройки дома была дверь и ход уже на третью улицу. Третий - еще в одном подъезде был ход в служебные помещения полуподвальной парикмахерской. Он, конечно, закрывался на замок - но замок можно было сбить одном сильным ударом.

   Ни обниматься, ни даже здороваться за руку не стали. Просто присели на скамейку, генерал развернул газету - сели они один на одну сторону скамейки, другой на другую чтобы никто не подкрался со спины. Выждали какое-то время.

   - Нормально? - наконец спросил генерал

   - Нормально - подтвердил второй. Он не был штатным сотрудником ГИЦ, он был сотрудником НИИ МВД и занимался проблемами статистического учета преступности и оперативного реагирования на отклонение статистических показателей. Это была очень ценная должность! В этом качестве человек мог перелопачивать целые массивы информации, запрашивать дополнительную информацию из республиканских МВД, городских ГУВД - вплоть до отдельных отделов милиции. Он мог интересоваться всем, чем угодно - и никто не задал бы никаких вопросов по этому поводу. По специфике своей работы - а также по причине своего открытого, дружеского и хлебосольного характера он был знаком с половиной личного состава ГИЦ. Так же он сумел оказать немало добрых услуг - типа достать сапоги, дубленку, цветной телевизор - руководству ГИЦ и поэтому имел "мохнатую руку" и там. Спиной к генералу сидел его старый друг и один из серых кардиналов советской милиции. Кроме того - перед ним был действительно незаурядный ученый.