- Обещай, - тихо сказал он.

- Что обещать? – удивилась Ульяна.

- Обещай, что скажешь мне.

- Что тебе сказать?

- Что ты беременна.

- А ты думаешь, что сам этого не увидишь? – она опять смеялась, как и когда он сказал это впервые.

- Если ты сделаешь аборт…

- Мартин, я не буду этого делать, - она была вполне уверена в том, что говорила, но при этом все же улыбалась, - Я не ребенок. Мне не семнадцать лет, мне не нужно каждый вечер идти гулять или танцевать, согласись, детям в этом есть необходимость! И, в конце концов, если уж на то пошло, я смогу поставить этого ребенка на ноги, пусть с помощью папы, но смогу. И устроиться в жизни я тоже смогу. И потом, его ведь еще нет, что ты так переживаешь?

- Просто я хочу воспитывать его вместе с тобой, - его слова прозвучали как-то очень грустно и откровенно, а она снова смеялась.

- Меня Настя ждет, - как бы извиняясь, сказала она, и, видя его грустное лицо, добавила, - Я обещаю…

- Ульяна! – он на радостях потянул ее за руку и обнял, и прижал к себе сильно, хотя делать это в машине было очень неудобно.

- Мартин, ты это серьезно? – она была удивлена.

- Да, - он слегка отстранился и посмотрел ей глаза, - я очень хочу, чтобы ты стала матерью моих детей, потому что… - он задумался говорить или не говорить, и решил все же сказать, - я… люблю тебя.

И она снова испугалась. Он хотел ее поцеловать, но она увернулась и быстро выбежала из машины, чуть не упав при этом. Она пулей взлетела на седьмой этаж, это при том, что лифт не работал, и, затолкав в квартиру Настену, которая ее там уже ждала, захлопнула дверь перед самым носом Мартина. И он еще несколько раз позвонил. Но она и не подумала ему открывать, а, только, усевшись под дверью, разрыдалась.

- Улька, ты чего? – спросила Настена, сев рядом с ней, - Уль, ты что-то часто плакать стала, и все из-за кого? Из-за какого-то Мартина…

- Настька! – она плакала, но не знала от чего, от счастья или от горя.

- Да найдешь ты себе еще другого, - не унималась Настасья, - придумала из-за кого плакать…

- Насть! – позвала ее Ульяна, не в силах слушать ее бред, тем более что к ней он не относился.

- …ну, козлы, они и в Африке козлы…

- Настя-а!!!

- Что? – наконец услышала ее подруга.

- Насть, он сказал, что любит меня! – продолжая плакать, пролепетала Ульяна.

Настасья Любинцева с минуту молчала, облокотившись руками и спиной о комод, глядя куда-то в другое пространство, соображая, что же все-таки сейчас сказала ее Уля, и в итоге спросила.

- И чего тогда ты ревешь?

- Я ему не верю.

- Почему?

- Потому что я не красивая.

- И это говоришь мне ТЫ? – насмешливо спросила Настасья, - Ты ведь самая красивая девушка…

- Так ведь он-то меня такой не видел!

- Да, кстати, ты чего опять так вырядилась? И почему у тебя глаза голубые?

- Чего?

- У тебя голубые глаза!

Уля медленно встала с пола посмотрела на себя в зеркало, висевшее в прихожей. И глаза ее действительно были голубые. Странно, что Мартин этого не заметил, или заметил, но не сказал. Быть может, ночью и не заметил, но ведь утром все очень хорошо видно, и нужно быть слепым, чтобы не увидеть сияние этих глаз, особенно когда они были наедине. И веснушки, их ведь тоже не было.

- По крайней мере, одна мечта Мартина уже сбылась, - вполне спокойно произнесла Ульяна скорее для себя, чем для подруги, - Когда ты мне вчера позвонила, я стала быстрее собираться, и забыла линзы, а до веснушек мне времени не было.

- Значит, это твой настоящий цвет глаз? – уточнила Настя.

- Да.

- Выходит, он видел тебя почти настоящей, остались только очки и одежда!

- Да.

О том, что Мартин видел ее и без одежды, Ульяне упоминать не хотелось, но на лице ее появился легкий румянец, и Настя это заметила.

- Было что-то еще, чего я не знаю? – спросила она.

- А что ты знаешь? – лукаво спросила Уля.

- Ну, то, что вы целовались, я видела, и то, что ты от него уже не шарахаешься, как от огня тоже. Что было после того, как…, как я предполагаю, вы меня уложили спать?

- Мы сидели на кухне, пили чай и разговаривали, - с абсолютно честным видом ответила Ульяна, - Кстати, пойдем, попьем?

- Пойдем, - согласилась Настена, но не остановилась в своих расспросах, - А что было потом?

- А потом мы пошли спать… - она наконец сняла ботинки и направилась на кухню.

- А потом чисто случайно проснулись в одной постели! Да? – закончила Настасья, прошлепав по паркету вслед за ней, и кивнула головой.

- Да! – Ульяна точно так же кивнула, улыбаясь и напевая любимую мелодию себе под нос, включила электрический чайник и стала доставать кружки из шкафа.

- Ну?

- Что «ну»?

- Как тебе?

- Насть, ну я же не первый раз, как говорится, замужем, - Ульяна, еще больше покраснев, возмутилась, - Ну, переспала я с ним. Ну, и что еще? Ну, мамой могу стать теперь…

- Ты серьезно? – шокированная Настасья будто ослабла, плюхнулась на табурет.

- Куда серьезнее! – а Уля опять улыбалась и говорила очень весело, словно все это было всего лишь розыгрышем, - Мне Мартин все утро только об этом и говорит. Желает папой стать!

- А ты?

- А что я? Будет значит будет, а не будет, и слава Богу.

- А если и правда у тебя будет ребенок. Что тогда? – кажется, Настасья видела в этом великую проблему.

- А что тогда? Крестной тебя возьму. Пойдешь?

- Я?

- Ну, мне-то собственному ребенку крестной быть нельзя, значит ты!

- Улька!

- Я так понимаю, что до тех пор, пока не выяснится, будет у меня ребенок или нет, вы оба меня настолько достанете, что у меня уже ничего, никого и никогда не будет! Ох, Господи, прожить бы этот месяц поскорее! Или сколько там?

- Уль, если у тебя действительно будет ребенок, то ты будешь рожать? – снова спросила Настя.

- А почему это тебя так удивляет? – улыбнулась Ульяна.

- А как же университет?

- На момент, когда мне предстоит рожать, будут каникулы, а потом найму няньку.

- Так просто?

- А зачем нужно все усложнять?

- Ну, ты, Улька, даешь! – восхитилась Настена, - Я бы так не смогла.

- А ты такого и не вздумай натворить! – строго сказала Ульяна, - Мне-то что, одно образование у меня уже имеется, второе получу, даже если придется после академического отпуска, на крайний случай восстановлюсь на коммерческой основе. Я могу себе это позволить. А ты не смотри на дурной пример. Живи пока возможно вольной пташкой.

- А как к этому Мартин относится?

- Мартин жениться обещал, если я соглашусь, - Ульяна рассмеялась, - тебя вон целый день про Золушку спрашивал! И вообще весь такой внимательный, нежный, заботливый.

- Он любит тебя.

- Я уже это слышала от него самого, - Уля грустно улыбнулась, посмотрев на дно уже пустой чашки, - Но мне сначала нужно определиться, кто я! Ульяна, или Улита? А для этого нужно еще раз выйти в свет, но так, чтобы меня никто не узнал.

Часть третья

И тут ее телефон разразился какой-то классической музыкой, и она посмотрела в окошко.

- Кто? Вангог? – воскликнула она, - Но как? Ало! – она подняла трубку и, вскочив со стула, принялась расхаживать по миниатюрной кухне, в которой всего-то три шага можно было сделать.

- Улитка, ты что с ума сошла? – и это было приветствие.

- Ты же должен быть в Англии! – удивилась Ульяна.

- Какая к черту Англия? – возмутился Вангог, - Я в Москве, точнее я дома, а папа говорит, что ты не приедешь на его очередное светское мероприятие… прости, папа… то есть на его юбилей. Скажи мне, это правда?

- Вань, если ты сейчас не скажешь ничего папе, - медленно начала Ульяна, - и приедешь ко мне домой вместе со своей студией, тогда возможно, Вань, ты слышишь? Возможно я поеду с тобой на этот прием, согласен?

- Значит, правда! – голос Вангога потух, - Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Я поцелую за тебя папу, - казалось, он сейчас расплачется в трубку, - я передам ему привет. Но нам все равно будет не хватать тебя!