- Спасибо, Вань! – обрадовалась Ульяна.

- Пока еще не за что. Я еще не целовал папу.

- Вань, до встречи!

- Ага, пока!

Так как Ульяна не выходила из комнаты, Настасья имела возможность услышать весь разговор, точнее только то, что говорила Уля. Однако этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя лишней.

- Мне, наверное, пора, - проговорила она немного неуверенно.

- Насть, ты чего? – Удивилась Ульяна.

- У тебя ведь будет гость…

- Астасья, Вангог мой старший брат, - поняв, в чем дело, объяснила Уля, - Он приедет через полчаса, и, я уверена, будет рад с тобой познакомиться.

Настино живое воображение тут же нарисовало Вангога высоким широкоплечим красавцем с карими глазами и каштановыми волосами. И непременно он должен быть очень загорелым. Он ведь брат Ульяны, и значит, он похож на нее. И хотя Ульяна не была загорелой, и даже наоборот, ее кожа была довольно бледной, ее брат должен был обладать самой что ни есть сексуальной внешностью, и конечно загорелой кожей. Он ведь мужчина.

- А почему он Вангог? – спросила Настасья после долгого молчания.

- Потому что его зовут Иван, и он художник, - коротко и ясно объяснила Уля, - Вообще-то он представляет интересы моего отца в Лондоне, то есть он дипломат. Но ничто не делает его более счастливым, чем несколько дней в собственной студии с очаровательной натурщицей.

- Тогда почему он не остался просто художником?

- Потому что он очень ответственный человек. Он знает, что все, что сейчас принадлежит отцу, когда-нибудь перейдет по наследству мне и ему. И так как он старший, хотя у нас разница всего три года, то он должен знать, как этим всем управлять, чтобы никаких проблем не было. Поэтому он вот уже четыре года живет в Лондоне.

Если бы он был рядом тогда, когда я переворачивала свою жизнь верх дном, все было бы по-другому. Он не дал бы мне стать такой, какая я сейчас. Он бы даже против моей воли забрал бы меня с собой. Он уехал всего на месяц раньше моего дня рождения, а когда узнал, уговаривал отказаться от этой идеи, но я его не послушала.

И тут Улита переполошилась, вскочила с табурета, чуть его не уронила, и побежала в ванную.

- Он расстроится, если увидит меня в подобном наряде! – прокричала она по пути.

В прихожей задребезжал звонок.

- Насть, открой это, наверное, он! – снова крикнула Улита.

- Хорошо, - согласилась Настасья и открыла дверь.

Она застыла в изумлении и, кажется, даже приоткрыла рот. Он не был похож на придуманный ею образ, но все же он был поразительно красив и обаятелен. Он не был не слишком высок, плечи его были не столь широки, как казалось Настене, должны быть, и глаза его были не карие, а голубые. И волосы русые, а не каштановые, как у Ульяны. И лицо очень светлое, и щеки розовые от мороза. А на длинных ресницах остались капельки от растаявших снежинок.

И он, кажется, тоже не ожидал здесь увидеть кого-либо, кроме своей сестры, и поэтому тоже некоторое время молчал. Но потом дар речи пробудился.

«Девушка, вы не хотите стать моей натурщицей на несколько дней?» - придумала Настасья за него, стоило ему раскрыть рот.

- О, прекрасное создание, - обратился Вангог, и его голос был нежен и безумно приятен, - Я ошибся дверью, или Улита Бахровцева, то есть Ульяна Цветкова живет здесь?

И Настасья, как завороженная, только кивнула головой.

- Ошибся дверью? – снова спросил он и улыбнулся.

Настасья, кое-как придя в себя, сглотнула, потому как в горле пересохло совсем, и сделала шаг в сторону, пропуская его.

- Проходите, - еле выдавила она из себя.

- Благодарю, - он прошел, остановился прямо перед ней, посмотрел на нее сверху, все так же улыбаясь уголками пухлых губ, и мимолетным движением провел по кончику ее носа теплым нежным пальцем, словно подразнив ребенка.

А она все смотрела на него своими большими зелеными глазами, и как будто не могла понять, что здесь происходит.

Потом он разулся, закрыл дверь, потому как Настасья не отрываясь смотрела на него, и была не в силах сделать этого сама. Еще раз улыбнулся ей и прошел на кухню. И Настя, как привязанная, проследовала за ним.

- Прекрасное создание, - снова обратился к ней Вангог, наливая себе чай, - где же все-таки моя сестра?

- Она в ванной, - тихо пролепетала Настя.

- Выпьете со мной чаю? – спросил он, держа в руке чайник и не обратив внимания на ее слова.

- Благодарю, мы уже пили, - словно под стать ему ответила Настасья, и сама себе удивилась.

- Да я вижу, - он говорил и все время улыбался, - чашки вон еще стоят. Да вы присядьте, пожалуйста. Не заставляйте меня стоять…

В комнату вошла Улита. На ней был вчерашний наряд, который они выбирали с Настасьей. Теперь все его внимание было приковано к ней.

- О, ангел мой! – воскликнул Вангог, обняв сестру, - Свет очей твоих мне говорит, что в эту ночь твой сон был не глубок!

При этих словах Улита в миг покраснела.

- И кто же научил тебя так смущаться? – не поверил он своим глазам, - Где тот добрый человек, я отблагодарить его должен! Сколько я тебя помню, подобного не было никогда! Что же все-таки случилось?

Улита молча опустила ресницы, закусила нижнюю губу, и снова возвела свой немного детский провинившийся взгляд на брата.

- Прости, я понял, - он усадил ее на табурет, проследил, чтобы села еще не знакомая ему девушка, и сел сам, - и я рад, что ты выглядишь сегодня лучше, чем в прошлый раз, и что ты больше не «монахиня».

- Вань, - Уля укоризненно на него взглянула.

- Скажи мне, ангел мой, - он решил ее больше не слушать и снова улыбнулся Настасье, - что за прекрасное создание открыло мне сегодня твою дверь?

- Прости, я думала, вы уже успели познакомиться. Это Настя, моя одногруппница. Настасья, это мой брат – Вангог.

- Ну, зачем же Вангог? – он, казалось, обиделся, - Иван.

- Ты когда последний раз своим именем пользовался? – усмехнулась Ульяна.

- Ежедневно, в Лондоне. Они все его так интересно произносят! – смеясь ответил брат.

- Гога, у меня к тебе дело есть, - сообщила Улита.

- Какое? – он пил чай и разглядывал Настену, и спросил только для того, чтобы показать, что он внимательно слушает, хотя на самом деле его внимание приковывала к себе хорошенькая подруга снстры.

Так как и Настасья не сводила глаз с Ивана, Ульяна почувствовала себя здесь лишней.

- Простите, я вам не мешаю? – спросила она, пытаясь их немного одернуть для приличия.

- Нет, нет, продолжай! – ответил Иван, бросил беглый взгляд на сестру и продолжил разглядывать Настасью.

- А ты меня слышишь?

- Слышу.

- Слышишь, но не слушаешь!

Вангог все-таки решил, что она может обидеться и повернулся.

- Говори, - сказал он.

- Слушай, в каком ресторане будет проходить папино мероприятие? – оживилась Ульяна.

- В лучшем, - его надолго не хватило.

- Значит, у Александра Егоровича?

- У меня вопрос. Кто из нас живет в Москве? – Вангог отвлекся от Насти, и снова посмотрел на сестру, - Я только что прилетел, и отец мне еще ничего не говорил.

Улита слегка умерила свой пыл.

- Давай ты расскажешь мне весь свой план, а потом мы подумаем, что делать дальше? – предложил Вангог.

И Улита ожила и все рассказала.

- Почему нельзя сделать проще и вернуться, - выслушав ее, спросил Ваня, - это было бы громом среди ясного неба.

- Я уже раз попробовала вернуться, - призналась Улита, нахмурившись, - только что-то это у меня плохо получилось. И я не хочу этого грома.

- Ну, хорошо, я выполню твою просьбу, - согласился Вангог, - Но когда ты станешь прежней, гром все равно будет.

- Спасибо, Гога! – обрадовалась Улита.

- Будешь должна! – он улыбнулся.

Мартин совсем не понимал Ульяну. Казалось, он сделал все, чтобы она смогла ему поверить. А она по-прежнему чего-то боялась. Привезя ее к себе домой ночью, он не мог предположить, что это сможет как-то повлиять на их отношения. Он надеялся, что Уля станет больше ему доверять, из-за оказанной ей помощи, но укладывать ее в свою постель не собирался. Однако он почувствовал, что она ослабила защитную стену. Его это очень обрадовало, и безумно захотелось ее поцеловать, она не спешила спрятаться от него в своей комнате. И он поцеловал. Ее губы сладкие, как мед, легко ему поддавались, хотя и не отвечали, но даже так казались самыми сладкими и пленительными. Но еще важнее то, что она не только не испугалась, а позволила продлиться их общему наслаждению. И он делал все так, как он хотела. Он старался быть как можно более аккуратным. И когда бы она не сказала нет, он остановился бы и ушел к себе. Но она этого не сказала. И он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.