Но ящичек был пуст. И неизвестно, его опустошили только что или он был пуст уже давно?

Первой пришла в себя тетя. Она вылезла из под стола, отряхнула юбки и спокойно сказала:

- Искать тут больше нечего, может, пойдем в дом?

Я тоже вылезла, Иван пытался приделать ящичек на место, но я его остановила.

- Не надо Иван, идем в дом, запри флигель покрепче и забей проклятую дверь досками

- Хорошо, пани.

- А, мы тетушка пойдем в дом, и скажи мне, отчего я сегодня во сне гостевую спальню видела?

Мне показалось, что тетя сейчас завоет.

- Опять ты за свое! Не отстанешь?

- Нет!

- Ладно, в той спальне была комната тетки, когда она в доме жила, а в молодости, была ее детская, вообще в той стороне детские были, там крыша не так текла.

- Вот и ладно, осмотрим ее.

Но к осмотру мы приступили, только через несколько часов. Сначала был обед, потом приехал Андрюша, возбужденный после первого учебного дня и недовольный Георгием Федоровичем, который его вызвал на первом же уроке. Ответить Андрюше удалось удовлетворительно, благодаря тому, что я возобновила занятия с месье Бомоном, оказывается Георгий Федорович, даже о сочинении вспомнил, и счастье, что Андрюша его все же написал. Мне пришлось выслушать все жалобы недовольного сына, успокоить его и отправить делать уроки с воспитателем.

Наконец мы вошли в загадочную спальню. Хотя до сих пор это была совсем обычная гостевая спальня. Я окинула взглядом комнату, у стены напротив, стояла кровать под богатым балдахином, рядом, большая корзина для подушек, печка в углу, комод, гардероб, два кресла у окна, между ними столик, дверь в стене справа вела в ванную, общую с соседней гостевой спальней. Здесь ремонт, делали уже при мне.

Я обернулась к тетке.

- Вспоминай, как тут было прежде?

- А ты не помнишь? Ремонт уже при тебе делали. Кровать та же, гардероб и комод, тоже, вот кресла со стульями и ковры, вроде уже позже покупали? - тетка наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

- Я покупала. Когда Мишенька возню с ванными затеял, если тут есть тайник, подумай хорошенько, где он может быть?

Тетя прошла в комнату и уселась в кресло, задумалась, я уселась в кресло рядом, неожиданно тетя заговорила:

- Даже не представляю, может, давай по порядку проверять?

И мы принялись громить ничем не повинную комнату. Через некоторое время к нам присоединились девочки. Все больше раздражаясь, я даже порезала подушки.

И вот мы сидим посреди комнаты, в которой пронеслось татарское иго, все в перьях и пыли. Тетка выгребает из гардероба какие-то старые вещи, девочки смеются, бросаясь перьями, они разлетаются по комнате пушистым снегопадом, я пытаюсь оторвать плинтус, он мне показался недостаточно крепко, прибит. Теткин вопрос заданный слишком громким голосом, заставил нас покинуть свои важные дела и сгрудиться вокруг нее.

- А это что такое?!

На полу рядом с ней лежали тетради, старые и пожелтевшие, они рассыпались по полу, их было не меньше дюжины.

- Где ты это нашла? - растеряно спросила я, девочки взяли по тетради наугад и рассеяно их листали.

Тетя была ошарашена не меньше нас.

- Вот тут в углу, они были завернуты в одеяло…

- Неужели его никто, никогда не трогал?

- А зачем? – Искренне удивилась тетя. – Одеяла запасные тут лежали всегда, вдруг гостю холодно станет, да и хозяевам тоже. – Глупое объяснение, между тем было весьма логичным, такие свернутые одеяла лежали во всех шкафах и в каждой спальне, если, вдруг, вам стало бы холодно, то одеяло тут, готово, вынули из шкафа, накрылись, потом назад в шкаф спрятали. Но дело в том, что в нашем доме запасными постельными принадлежностями никогда не пользовались, просто топили хорошо. Не удивительно, что Дария Любомировна спрятала свои записи так просто и в то же время замысловато, порядки в доме ей хорошо были известны.

Странно, только, что никогда не пыталась их забрать. Хотя многие люди сначала, скрупулезно записывая день за днем, а законченную тетрадь, с легкостью засовывают куда подальше и забывают о ней, ведь это пройденный этап.

В дверь постучали осторожно, и как всегда бочком втиснулся Петр.

- Пани, та господин Рудавский и господин Савельев, просят принять.

Я сидела на полу и думала, насколько быстро мне удастся вытащить все перья из прически!

В спальне у меня опять было столпотворение. Пока я судорожно одевалась и чесалась тетя уже переодетая в своем очередном парадном чепце, водрузив на нос пенсне, читала одну из тетрадей, девочки устроившись на постели, тоже углубились в чтение, а я тем временем отчитывала горничных выстроившихся в ряд.

- Неужели при больших уборках вы не замечали этих тетрадей?! Ой! Даринка, прекрати выдирать мои волосы!

Соломия, как старшая горничная, хныкающим голосом отвечала:

- Но пани, еще, когда Агнесса передавала мне хозяйство, то говорила, что эти тетради должны там лежать. Еще покойная, царство ей небесное, Мария Васильевна, велела не трогать тетради, вот мы и перетряхивали одеяла, перекладывали табаком и лавандой и клали все на место. – Она всхлипнула, за ней как по команде захлюпали остальные.

- Так, не надо слез. Но почему, никогда не показывали мне?

- Когда делали ремонт и все выносили, я сама вас спрашивала, Анастасия Павловна. – Горячо заговорила Дарина.

- И что я ответила?

- Вы велели положить все на место и не забивать вам голову глупостями!

- Оставь их, – оторвалась от чтения тетя, – что бы ты сделала, если бы тогда увидела все это эпистолярное наследство? Ты бы велела тетради сжечь, а что еще с ними делать было?

Да тетушка, как всегда, права, я так бы и сделала, зачем хранить дневники давно умершей женщины? Очевидно тогда, при ремонте, я решила, что это Лизка прячет по дому свою писанину и даже не взглянула на тетрадки.

- Ну, хорошо, идите уже, но если опять найдете в доме что-то необычное, завернутое в одеяла или в корзинах для подушек, или не знаю, где, то немедленно мне сообщить и принести показать, а не только глупые вопросы задавать! Ясно?

-Да, пани. – Хором ответили девушки, в их голосах слышалось явное облегчение.

- А теперь ступайте. Соломия проследи, что бы господам подали кофе, пирожные или, что там сегодня на кухне и скажи Петру, что бы предложил им коньяку или чего другого, по их выбору, мы сейчас спустимся. Даринка не надо сложных причесок, просто завяжи в узел, мы и так задерживаемся.

Горничные ушли.

С постели соскочила Лизка с открытым дневником в руках.

- О, мамочка, тут такое чудесное описание столичного бала на четырех страницах! Тысячи свечей горящих и отражающихся в зеркалах, дамы в фантастических нарядах, вальсы звучат и военные в парадных мундирах с аксельбантами, я так и представляю себя там. – И она принялась кружиться по комнате, напевая мелодию вальса.

- Так уж и тысяча свечей. - Тетушка поправила пенсне, и насмешливо взглянула на племянницу.

- Ну, все вроде. – Я поднялась. – Идем, Анна Ивановна?

Тетя отложила дневник в сторону и тоже поднялась.

- Пошли, а то гости нас уже заждались.

Гости наши, действительно теряли терпение, особенно Семен Михайлович, носившийся по библиотеке кругами, как угорелый. Георгий Федорович был куда спокойнее, он просто стоял у окна и рассматривал наш двор. Когда мы вошли в библиотеку, Семен Михайлович без излишних церемоний кинулся к нам, на ходу выговаривая:

- Анастасия Павловна, простите наше вторжение, но дело очень срочное, а мы уже на полчаса задержались.

- Семен Михайлович давайте присядем, и вы нам все расскажете. - Мы уселись на свои места, очередная задержка сильно раздражала нашего следователя, он продолжил разговор, не дожидаясь пока все чинно усядутся.

- Анна Ивановна, будьте любезны, расскажите нам насколько можно подробней про посетителей вашей тети, Дарии Любомировны.