- Благодарим Анастасия Павловна, но чаю не надо, так все же, что случилось?
- Сегодня утром мы обнаружили неизвестного нам покойника в большом флигеле. – Встретившись с удивленным взглядом своих гостей, я вздохнула и предложила: – давайте я вам все по порядку расскажу, только вы выслушайте внимательно, история странная вышла. – И насколько могла подробно, начиная с вчерашнего вечера, рассказала о таинственных событиях в нашем доме.
Надо отдать должное моим слушателям, они ни разу не перебили и выслушали очень внимательно, когда я замолчала, Семен Михайлович задал первый вопрос:
- Флигель заперли, охрану выставили?
- Дом заперли, но охраны не выставляли, у меня немного людей служит, все в основном девицы да старики.
- Если заперли уже хорошо. Вы уверены, что незнакомы с тем, э, человеком?
- Совершенно уверена.
- А вы, э…
- Анна Ивановна. – С достоинством ответствовала тетушка. – Нет, не знакома, в чем совершенно уверена. – И тут не смогла удержаться от своей обычной иронии.
Георгий Федорович, до сих пор молчавший подал голос:
- Так может, мы сами лучше сходим, посмотрим, Семен Михайлович, кажется, Анастасия Павловна и Анна Ивановна нам все, что знали, уже рассказали. – И он насмешливо взглянул на меня, или мне так показалось? Похоже, ему была так же присуща эта раздражающая ироничность, как и моей, милой, тетушке.
Все одновременно встали, поняв, что сейчас будут выходить, Петр попятился к двери и тихо, выскользнул с гостиной, от греха подальше, я непроизвольно улыбнулась, но очередной раз, наткнувшись на взгляд учителя, быстренько приняла серьезное выражение и предложила:
- Вас проводит, Иван, прошу господа.
На этот раз городовой попятился назад и насколько мог, своей грузной фигурой втиснулся в стенку, пропустив вперед начальство, когда шаги наших невольных гостей стихли, и хлопнула входная дверь, мы с теткой дружно хлопнулись в кресла, развалились вольно и неожиданно рассмеялись.
- Боже, бедный Петр этот слон, чуть не раздавил его! – у тетушки даже слезы выступили от душившего ее смеха, несколько минут мы громко хохотали, вспоминая нелепое появление наших сыщиков, когда, наконец, выдохлись, я почувствовала, что напряжение отпустило, и вдруг ясно оценила непростую ситуацию, в которой мы оказались.
- Тетя, а нам ведь теперь не дадут покоя, будет следствие, будет море любопытных…
- Да невеселые деньки нас ждут. – Тетушка вздохнула и очередной раз поправила чепец, – вот проклятые волосы, всю жизнь с ними мучаюсь, прически порядочной не сделать, на старости под чепец спрятала и то норовят вылезти.
- Тетя о волосах ли сейчас думать?
- А о чем еще? Жить надо, как всегда жили, ничего не поделаешь, покойника не оживить, пусть себе расследуют, а у нас свои дела, что будет, то будет. – Выдав это философское изречение, тетушка поднялась с кресла, – пошли, надо распорядиться об обеде. – И мы занялись своими делами.
Прошло добрых два часа с тех пор как следователи наши пошли в большой флигель. Мои горничные, поочередно бегая посмотреть, что там делается, приносили свежие донесения.
- Городовые ползают по снегу, что-то ищут под окнами флигеля. – Сообщала Соломия, помогая мне разобрать и сортировать белье после большой стирки, которую мы устраивали три дня назад, в понедельник.
- Приехал врач, осматривает покойника. – Проворно накрывая стол, докладывала Марыся.
- Нашли лестницу под окном и лом, говорят им, зломышленник сдергивал доски. – Наливая в тарелки горячий борщ, восторженно, щебетала Феся.
- Злоумышленник. – Автоматически поправила я, и принялась за обед, оказалось, что проголодалась за это время не на шутку.
- А лестницу где взял не сказали? – спросила тетя.
- Говорят это та, что у сторожки стоит все время. – Феся подала тарелку месье Бомону, я невольно взглянула на нашего воспитателя, и мне стало жаль его, такой страдальческий вид был у бедняги.
- Ну, месье Бомон не стоит так расстраиваться, этот человек нам, даже, не знаком.
- О, мадам, они скажут, виноват я, они скажут иностранец, в Россия всегда так, виноват иностранца. – Месья страдальчески закатил глаза и принялся за еду, несмотря на такие ужасные перспективы, аппетит у воспитателя не испортился.
- Месье Бомон, не переживайте, мама не даст вас в обиду, правда мама? – жизнерадостно заключила Лизочка.
- Ну, мама не всесильна. – Рассудительно заметила Ириша.
- Не думаю, что наш уважаемый месье Бомон кого-то убил. – Раздраженно ответила тетушка.
Андрюша глубокомысленно уставился в свою тарелку, и я подозревала, что он был совсем не против такой заманчивой перспективы – воспитатель-убийца, будет, чем удивлять одноклассников. Ну что ж хоть дети успокоились и то хорошо.
Обед прошел, сравнительно спокойно.
Я была в кладовой, делала ревизию припасов с Галиной, когда с докладом явился Петр, от важности его просто распирало, не каждый день ему приходится делать столько докладов и открывать дверь столь важным лицам.
- Пришли господа! – громко и веско сообщил дворецкий. От его пронзительного голоса мы, с Галиной, подпрыгнули.
- Чего орешь! – уперев руки в полные бока, накинулась на беднягу наша кухарка.
- Не ору, а докладываю. – С достоинством ответил старик и на всякий случай отступил.
- Не кидайся на него Галина. Куда ты их направил?
- В библиотеку, пани, Михаил Иванович, всегда в библиотеке принимал по делам.
- Молодец, иди, дверь откроешь. – Дворецкий засеменил вперед, я пошла следом, по пути поправляясь, заглядывала в каждое зеркало. Вид у меня, после нескольких часов проведенных в делах, был растрепанный, но я решила не нервничать по этому поводу, слишком уж неординарная ситуация, к этому приему мы не готовились.
Войдя в библиотеку, застала всех в сборе, тетушка сидела в кресле у письменного стола, гости разместились по чину: ближе к столу, напротив тети устроился следователь, Семен Михайлович, чуть дальше, на кушетке сидел Георгий Федорович, городовой Щука присел на стул у стены. При моем появлении все мужчины разом поднялись, незадачливый городовой, при этом, чуть не опрокинул стул, я помедлила в дверях, и, приняв решение, направилась к креслу за письменным столом, это место всегда занимал мой муж, принимая господ «по делам», как выразился Петр. Наконец все уселись, и когда возня закончилась, я задала вопрос, обращаясь к Семену Михайловичу:
- Ну что вы обнаружили?
- Все как вы рассказывали, Анастасия Павловна, – и он задал встречный вопрос: – скажите, а старая, деревянная, лестница, когда-то покрашенная в серый цвет, в вашем хозяйстве числится?
- Да, скорее всего это та лестница, которую использует наш садовник, как правило, она находится в сарайчике рядом с домом привратника, там мы храним садовые инструменты.
- Что ж и лом тоже видать оттуда. – Задумчиво произнес Семен Михайлович.
- Позвольте спросить, а к чему Вам наша садовая лестница и лом?
- Видите ли, под открытым окном мы нашли, в снегу лестницу, лом и сорванные доски, видно, э, злоумышленник, сорвал их с помощью лома и лестницы, взятых в вашем сарайчике. Только зачем он это сделал пока не понятно, снаружи открыли только ставни, окно же было закрыто изнутри, но один вывод из всего этого все же можно сделать – злоумышленник уже бывал в Вашем поместье и знал где ему найти нужный инвентарь.
- Возможно, Вы правы, но как они, я имею в виду убитый и его… убийца, попали в дом?
- Скорее всего, обычным путем, через дверь, но откуда у них ключ мы не знаем. – Подумав Семен Михайлович, веско добавил: – пока.
Минутное молчание прервал Георгий Федорович:
- Анастасия Павловна, а вы не можете предположить, откуда могли достать ключ от большего флигеля непрошенные гости? И кстати, почему большой флигель? – у него был очень приятный низкий голос, и привычка слегка наклонять голову к правому плечу, что-то я слишком много о нем думаю последнее время.
- Потому, что он большой. – Боже, какой глупый ответ. Чувствуя, что краснею, я поправилась, – просто это самый большой дом, находящийся на территории поместья после, конечно, главной усадьбы. Мы хотели сделать в нем ремонт летом и сдавать жильцам, но теперь, вряд ли кто захочет в нем поселиться. – Я грустно вздохнула, вспомнив о главном вопросе, добавила, – откуда могли быть у них ключи, не знаю, у нас есть несколько экземпляров от всех помещений в поместье, один полный комплект хранится у тети, Анны Ивановны, один у Петра, нашего дворецкого.